Алексей Калугин - Резервация
Хук со своей командой остановился возле квадратной двери с низкой притолокой. Тяжелая металлическая дверь была надежно заперта. Хук прилепил к центру двери серую коробочку вибрационной мины, нажал кнопку детонатора и сделал шаг назад.
Просканировав материал, микропроцессор мины выбрал нужную частоту колебаний и задействовал генератор. Не прошло и минуты, как с грохотом лопнули не выдержавшие напряжения металлические петли и тяжелая дверная плита упала на пол.
За дверью находилась примитивно оборудованная химическая лаборатория. Полки шкафов вдоль стен были заставлены пластиковой посудой и упаковками с реактивами. На покрытом керамической плиткой химическом столе в центре комнаты была собрана громоздкая система для перегонки. Рядом стоял аппарат, предназначенный для четырехступенчатой фильтрации.
Хук первым ворвался в помещение. Брошенный умелой рукой серповидный летающий нож вонзился ему в левое плечо. От боли Хук заскрежетал зубами. Ударом телескопического копья, удлинившегося в полете, Хук пригвоздил к полу тщедушного карлика, метнувшего летающий нож.
В помещении находился еще один мутант с непомерно раздутым, похожим на бочку телом. Он вскинул вверх короткие, словно обрубленные руки и открыл рот, собираясь что-то крикнуть, но дротик, брошенный вбежавшим следом за Хуком информационником, вошел ему в глаз и, пробив кость глазницы, впился в мозг. Мутант умер прежде чем упал на пол.
Хук выдернул засевший в плече нож. Внимательно осмотрев его загнутое под необычным углом лезвие, он удивленно хмыкнул и рукавом обтер с ножа кровь.
– Первый раз вижу такую модель, – показал он оружие своим партнерам. – Должно быть, местная разработка.
С любовью коллекционера, доставшего редкий экземпляр для своего собрания, Хук убрал ранивший его нож в подсумок. Только после этого он наложил на руку жгут и, достав индивидуальную аптечку, начал обрабатывать рану.
Трое других информационников, ожидая, когда он закончит перевязку, разбрелись по комнате.
– Посмотрите, что я нашел! – воскликнул вдруг один из них.
Он выволок из-под стола большую, тяжелую коробку и, опрокинув ее, вывалил на пол целую гору пастилок характерного розоватого цвета.
– Вот чем, оказывается, они здесь промышляют! – Информационник со злостью пнул носком ботинка перевернутую коробку. – Нелегальный эфимер!
– Сволочи, – сказал, поворошив таблетки ногой, другой информационник. И тихо добавил: – А ведь мне этих мутантов вначале даже жалко стало. Думал, и без того им в жизни не повезло, так еще и мы…
– Если б хотели жить спокойно, то жили бы в изоляторе, – сказал Хук.
Придавив ногой тело мертвого карлика, он выдернул из него копье и одним широким взмахом смахнул на пол половину того, что находилось на столе.
– Остальным займемся потом, – сказал он. – Пошли, надо заканчивать чистку.
Отряд Хука не успел еще выйти на улицу, когда в секторе внезапно погас свет – вскрыв потолочное перекрытие, мутанты перерубили центральную линию энергоснабжения.
Через несколько секунд включилось аварийное освещение. Тусклые фонари горели только на перекрестках и в тех местах, где прежде находились главные входы в корпуса. Узкие проходы, стиснутые расположенными близко друг к другу стенами, тонули во мраке.
В последней надежде мутанты бросились на прорыв сразу по нескольким направлениям, рассчитывая пробиться к лифтам. Вооружившись кто чем мог, они набросились на отряды боевиков, блокирующих улицы.
Информационники, готовившиеся к подобным ситуациям во время многочисленных тренировок, организованно отступили и укрылись в зданиях. Пропустив мутантов, которые неслись вперед, не видя в темноте врагов, они ударили им в спину, когда те оказались на освещенном пространстве. Не выходя на свет, информационники планомерно уничтожали их на расстоянии, забрасывая метательным оружием.
Менее опытные коменданты встретили бегущих на них мутантов лобовым ударом. Смешавшись в кучу, ориентируясь лишь по отчаянным крикам и воплям раненых, мутанты и коменданты вслепую размахивали оружием по сторонам, нанося удары то в пустоту, то по чьим-то телам. В полной темноте, не имея возможности отличить своего от противника, каждый старался только удержаться на ногах. Упавшие были обречены на гибель под ногами сражавшихся.
Кровавая бойня закончилась лишь тогда, когда в проходах появились посланные Стояновичем боевики из отрядов второго эшелона с мощными ручными фонарями.
Окончательную очистку сектора от мутантов решено было отложить до того времени, когда будет восстановлено освещение. Специально посланные команды собирали раненых. Убитых стаскивали к центральному проходу и грузили на подъезжавшие электрокары.
Стоя чуть в стороне от места, где складывали трупы, Стоянович меланхолично жевал гамбургер.
– Самое время, чтобы перекусить, – раздраженно произнес подошедший к нему Строп.
– Могу и вам предложить, – невозмутимо ответил Стоянович. – По-моему, мы неплохо сегодня потрудились.
– Мы понесли непредвиденные потери, – Строп нервно сжал руки в кулаки.
– Надо уделять больше времени подготовке личного состава, – усмехнулся Стоянович.
– Не бахвальтесь попусту, Стоянович! – повысил голос Строп. – Вы думаете, что ваших людей погибло меньше?
Стоянович засунул в рот последний кусок гамбургера и вытер пальцы о штанину.
– Хотите пари? – предложил он, насмешливо глядя на коменданта. – Если окажется, что соотношение потерь информационников и комендантов больше, чем один к пяти, я подаю в отставку. В противном случае в отставку подаете вы. Идет?
– Идите вы к черту, Стоянович! – в сердцах воскликнул Строп, прибавив к этому еще и витиевато закрученное ругательство.
Стоянович усмехнулся и взмахнул рукой, подзывая стоявший в стороне электромобиль.
– В правление, – сказал он шоферу, усаживаясь на заднее сиденье.
Центральный проход – грузовой лифт – сектор Эйнштейна. Стоянович вышел из машины только у парадного подъезда правления Информационного отдела.
– Господин Стоянович! – вытянулся в струнку стоявший возле дверей охранник. – Вас уже несколько раз вызывал господин Шалиев.
Стоянович злорадно хмыкнул, поднялся на второй этаж и прошествовал в свой кабинет. С большого, занимавшего полстены стереоэкрана на него смотрел первый помощник руководителя отдела.
– Кто дал вам право самовольничать, Стоянович?! – Лицо Шалиева было багровым от ненависти и гнева. Он даже не пытался, как обычно, сохранять хотя бы видимость самообладания. – То, что вы учинили в секторе Коперника, – прямое нарушение приказа, полученного вами от меня! И я этого просто так не оставлю! На этот раз вам придется отвечать за самоуправство!
Стоянович сел в кресло, вытянул ноги и сложил руки на груди. Он смотрел не на стереоэкран, а на его левый нижний угол. Ему не нужно было видеть лицо Шалиева – он и без того прекрасно знал, какое у него сейчас выражение. И это не могло его не радовать.
– В чем, собственно, дело, господин Шалиев? – едва заметно скосил он левый глаз на первого помощника руководителя отдела. – В чем именно вы меня обвиняете?
– Я приказал вам только наблюдать за колонией мутантов, а не уничтожать ее!
– Вопрос о чистке в секторе Коперника я согласовал с господином Бермером, – Стоянович говорил медленно, растягивая слова, как если бы объяснял прописные истины какому-нибудь недоумку. – Он вынес его на Совет и получил «добро» на проведение совместной операции с представителями спецслужбы Комендантского отдела.
– Почему я узнаю об этом только после окончания операции? – гневно влепил кулаком по крышке стола Шалиев. – Вы считаете для себя возможным действовать у меня за спиной? Вам же было известно, что я собираюсь использовать мутантов в своей операции!
– По-видимому, господин Бермер решил, что столь незначительное дельце, как ликвидация нелегального поселения мутантов, недостойно вашего внимания, – ядовито оскалился Стоянович. – Вы же у нас стратег. А убирать мусор – дело чернорабочих.
Шалиев подался вперед, так что лицо его заняло весь экран.
– Вы хотите неприятностей, Стоянович, и вы их получите, – задыхаясь от гнева, отрывисто произнес он и выключил связь.
Стоянович вместе с креслом развернулся к столу и вытянул руки перед собой. Под левую ладонь ему попалась авторучка, и он двумя пальцами переломил ее.
– Я таким, как ты, головы для разминки сворачиваю, – тихо и спокойно произнес шеф безопасности.
Шалиев же был вне себя от бешенства. Цепной пес Стоянович позволил себе гавкнуть на хозяина! Он не только подал голос, но еще и зубы оскалил!
Герхард Бермер, некогда инициативный и азартный боец, создавший структуру Информационного отдела в том виде, в каком она существует и поныне, заложивший основу его благосостояния и могущества, к настоящему времени превратился в чисто номинального руководителя. Годы и болезнь притупили его разум, некогда острый, как лезвие Оккама. Теперь его хватало только на то, чтобы представлять свой отдел в Совете сохранения стабильности. Являясь первым помощником Бермера, Шалиев с полным на то основанием рассчитывал, что в ближайшее время, когда старику станет невмоготу выполнять и эту почетную обязанность, он займет первое место в руководстве отдела.
