Игорь Негатин - Есть время жить
Ветерок есть, но легкий, не сильнее трех метров в секунду. Веточки едва колышутся — точно не больше. Расстояние, по сетке бинокля, где-то метров триста. Точно не определишь, это только кажется, что все легко и просто, а возьмешь лазерный дальномер, и диву даешься, какие ошибки допускаешь «на глазок». Ветер с левой стороны, это важно — значит, пулю опускать будет. На таком расстоянии пуля просядет сантиметров на пятьдесят, да еще ветерком снесет на пятнадцать. Вот такую поправку и возьмем — прямо по сетке.
Мы с Айваром устроились на опушке леса, напротив поворота на Рамучяй. У дороги был устроен блокпост, о котором нам рассказали пленные. Удобно — куда бы люди ни ехали, мимо поста придется проезжать, так что дерут эти соловьи-разбойники и конного, и пешего, как им в голову взбредет. Хорошо, если просто ограбят, а то ведь могут и в рабство определить, говорили же про гладиаторские бои. Пост был так себе, несерьезный — сложенный из мешков с песком. Сверху это сооружение закрывал навес в виде большого зонта, которые устанавливали в небольших уличных ресторанчиках для защиты столиков от дождя, рядом с мешками дымила железная бочка — ночи еще холодные. На посту два человека, один из них вооружен калашниковым, у второго, по-моему, MP-5, скорее всего, с полицейского сняли. Стоят, разговаривают, один столб подпирает, второй на месте крутится, словно ему в задницу шило воткнули.
Ну давай, болезный, повернись ко мне передом, нечего у себя за спиной высматривать, там узоров нет. Ну во-о-от, умничка какой, аккуратно так встал, теперь не вертись, сейчас вылетит птичка! Гулко хлопнул выстрел, охранника толкнуло на бруствер, сложенный из мешков с песком, и он грузно осел, оставив на мешках смазанное пятно крови. Представляю, какая дырка у него на спине образовалась. Айвар, не отрываясь от бинокля, поднял большой палец: «Класс!»
Надо заметить, что его напарник очень шустро на выстрел отреагировал. Во-первых, сразу за мешками укрылся, во-вторых, недолго думая, напарнику контрольный в голову влепил. Вот оно как — ученый, значит; понимает, что если сейчас напарника не пристрелит, то будет иметь геморрой в виде ожившего зомби за спиной. Умный, зараза. Но это ничего, живи пока. Он, наверное, сейчас по рации хэлпы своей братве засылает, а два раза с одной позиции стрелять — дураков нет.
— Ладно, уходим. — Я сполз к Айвару. — Здесь нам делать нечего, с другой стороны подойдем. Шумнули немного — и ладно.
— Потопали, — согласился он, и мы ушли к спрятанной в кустах машине.
Хорошая велодорожка, крути себе баранку и ни о чем не думай, если бы не бревно, лежащее на дороге. Это кто же здесь так постарался? Так и есть — правее, метрах в ста, мелькнула красная черепичная крыша. Вдоль этой дорожки, если память не изменяет, еще четыре усадьбы; интересно, в них живет кто-нибудь? К усадьбе сворачивать не стали — нет сейчас времени на лясы с местным населением, да и нужно ли? Среди деревьев нашу машину, может, и не заметят, а если подъехать, то потом нас бандитам в деталях опишут: кто, откуда, куда и на какой машине.
Не доезжая до города километров десять, выехали на небольшую развилку. Налево — гаражный комплекс, куда соваться совершенно не хотелось, чуть дальше — выезд на дорогу, где нам вообще не рекомендуется появляться. Направо — продолжение велосипедной дорожки, которая и выведет на трассу Вильнюс — Клайпеда, нам туда.
К Каунасу мы выехали часам к трем. Притормозили у дороги. Пока я рассматривал в бинокль трассу, Айвар перекладывал в багажнике вещи. Трасса была пуста. По левую сторону — сгоревшая бензоколонка, рядом с ней брошенная фура и несколько зомби, слоняющихся без дела. Напротив — еще одна бензоколонка и сгоревший ресторанчик «Tėvynė» — «Родина». Там в свое время вкусные цеппелины[25] делали. Подумал про еду — в животе забурчало; дело к обеду, кушать хочется! Посмотрел в сторону города — он так же «радовал» дымом пожарищ, разве что среди серых многоэтажек появилось больше черного цвета, бетонные коробки горели, как бумажные. Людей и зомби отсюда не видно, далековато — между трассой и окраиной города посажены деревья.
— Слушай, Айвар, а не хочешь прогуляться до клиники? Посмотрим, как там обстановка. Может, нам Док и не нужен, сами аптеку вынесем? Так сказать, на твоих могутных плечах-с!
— Робби, тебе на голодный желудок всегда умные мысли в голову приходили, но сегодня ты что-то буксанул. Сдурел — туда соваться?
— Так мы внутрь не полезем, понаблюдаем со стороны, как там обстановка и вообще. Может, уже помощь из Европы прилетела на голубом вертолете, и бесплатно кормят, а мы, как те партизаны из анекдота, до сих пор поезда под откос пускаем. Поехали, а?
Айвар помотал головой, словно говоря: «Ну точно сдурел!» Подумал минуту…
— Ладно, черт с тобой, поехали! Но сразу говорю: внутрь не полезу.
— Согласен, снаружи посмотрим и уедем.
Выбрались на трассу и повернули налево, к бензоколонке. Одна из них сгорела, а вот другая — ничего, вполне в нормальном виде, разве что витрина разбита. По площадке бродило несколько зомби, но это мелочь, главное, чтобы живых людей не было — в последнее время предпочтительнее встретить мертвого. По-быстрому расстреляли мертвяков и двинулись в магазинчик, вдруг выйдет чем-нибудь разжиться.
Магазин обчистили до нас, причем так качественно, что даже картонных стаканчиков для кофе не было. А запах… Запах был такой, что я сразу намотал арафатку на лицо и старался дышать через раз. Заглянул за прилавок. Так и есть, труп. Судя по остаткам одежды — женский. Скорее всего, девушку застрелили из дробовика — головы у нее вообще не было. Потом над ее телом еще зомби постарались, так что одни кости остались. В общем, поспешили оттуда убраться. У моста долго объезжали пробку из разбитых машин, потом сливали бензин, перед этим постреляв по бродившим в округе зомби, чтобы не мешали. Осмотрели машины, но их уже проверяли, — город рядом, нашлись желающие. Люди из города бежали со всем скарбом, так что в машинах обязательно что-нибудь ценное было. И, как и везде, — запах; к нему, чтобы там ни говорили, привыкнуть невозможно, поэтому говорить старались поменьше, а работать побыстрее. Худо-бедно, но четыре канистры и полный бак в машине набрали. Айвар — ему всегда везет — нашел в одной из машин небольшой мешочек с золотыми монетами и, ухмыляясь, показал мне. В ответ я пожал плечами: «А оно нам надо?» Это золото с радостью поменял бы на сотню патронов к сайге.
До клиники мы добрались только к вечеру. Я не знаю, существует ли рай, и сомневаюсь в реальности потусторонних сил, но твердо убежден, что существует ад. И я даже могу рассказать, как выглядит его десятый, не описанный в «Божественной комедии», круг… Клиника была огорожена довольно высоким забором, за ним простирался комплекс различных больниц и медицинских центров, медики называли его «город в городе». А теперь представьте себе этот «город» с довольно большой плотностью населения, притом вся эта масса мертвых людей плавно перетекала из одного конца комплекса в другой. На первый взгляд здесь было три-четыре тысячи человек.
— Желающие штурмовать есть? — Айвар покосился на меня. — Может, рванем прямо сейчас в атаку, не хочешь?
— Было бы желание шею ломать! — Я разглядывал этот заповедник мертвецов. — Слушай, а почему они по городу не разбрелись?
— Ворота, скорее всего, закрыты, вот и не разбрелись. Роберт, ты представь, что внутри-то делается — красота! Прямо именины сердца! Представляешь, какие там откормленные монстры в коридорах разгуливают? Давай тряхнем стариной и прямо сейчас устроим забег по коридорам, а?
— Айвар, у тебя нервишки шалят, ты и начинаешь разную херню нести! Нам, кстати, надо искать ночлег. На дачу я бы не рисковал возвращаться по той дороге, у Рамучяй нас вполне могут поджидать местные, так сказать, мизерабли.
— Могут. Ладно, поехали, найдем какой-нибудь домик поблизости, а утром снимем на телефон это буйство нежити и покажем Доку, чтобы тоже впечатлился.
Роберт 4 апреля, утроКак говаривал Киса Воробьянинов, — «Да уж-ж-ж». Удачно заночевали, ничего не скажешь! Пока Айвар варил на походной плитке кофе, я рассматривал в бинокль окрестности. Домик мы присмотрели просто загляденье: неразграбленный, с гаражом и без нежити внутри, что особенно порадовало. Так что хоть и по очереди, но выспались на славу. Правда, внутри дома был страшный бардак, видно жильцы уезжали в жуткой спешке, что понятно при таких «милых» соседях. Ничего полезного в доме не нашли, так, по мелочи. Вернемся — разложим трофеи. Прямо напротив окна — внутренний дворик больницы. В мирные времена там гуляли выздоравливающие и пробегали молоденькие сестрички в белых развевающихся халатиках. Я вздохнул и навел бинокль на ограду. Возле нее собралось штук двадцать зомби в больничных халатах, измазанных кровью. Интересно, а почему они так кучно здесь скопились? Неужели нас чувствуют? А вот и медперсонал — неподалеку от них топчется зомби в белой одежде. Пока я это рассматривал, в конце улицы раздался визг покрышек, и к воротам больницы подлетел «БМВ-X5» серебристого цвета. Из окон доносились громкие звуки; смотри-ка, Гарик Сукачев: «Я милого узнаю по походке…» Открылась дверь, и на асфальт выпрыгнул молодой парень, лет двадцати семи. Ростом под два метра, блондин. Если бы не чеховская бородка, которая делала его похожим на сельского учителя девятнадцатого века, то вылитый викинг из скандинавских саг. В рубашке поло, на плечи наброшен спортивный жилет с капюшоном, руки прикрыты кожаными наручами. Разумно — если за руку схватят, то сразу не укусят. Правда, стрелять сложнее. Темные стрелковые очки, легкие брюки и ботинки с высокими берцами. В кобуре на поясе — глок, правда, отсюда не видно, какой именно. Судя по габаритам — или 17, или 21.
