Макс Острогин - БОГ КАЛИБРА 58
– Вода, – сказал я и бросил баллон на рельсы. – Запасные есть?
Алиса полезла в мусорную кучу и достала два запасных баллона, один белый, другой красный. Я отобрал красный, проверил. Смеси не было, вода, обычная вода. В белом баллоне тоже.
– Странно… – Алиса смотрела на баллоны с удивлением. – Почему вода…
– Действительно, – сказал я. – Просто смешно.
Я постучал баллонами, затем швырнул их в стену.
– Нож возьми, – велел я.
Алиса вооружилась ножом.
– Хорошо, – оценил я. – Держись у меня за спиной. Не торопись. Сколько километров до Коломенской?
– Не знаю. Три, наверное, меньше… Слушай, почему в баллонах вода? Я не понимаю… Горючее могло переделаться в воду?
– Такие случаи бывали, – сказал я. – Только очень, очень давно. Так давно, что и представить нельзя. Правда, это было не горючее, а вино. Горючая смесь не выдыхается. И не испаряется – она слишком густая. Так что воду в баллоны скорее всего налили.
– Зачем? Зачем наливать?
– Затем, чтобы в нужный момент огнемет не сработал, – сказал я. – Другого объяснения нет.
– Но ведь можно просто поменять баллоны на пустые…
Алиса выглядела растерянно.
– Нельзя, – возразил я. – Пустые баллоны – они пустые, легкие и звенят, с полными их не спутаешь. Вот сейчас бы мы туда…
Я кивнул за решетку.
– Мы бы туда полезли, а там жрецы. Много их. Ты бы стрельнула, а ничего. Сожрали бы, косточек не оставили. Кто-то хочет тебя убить.
Алиса рот аж раскрыла.
– А что ты удивляешься? Все на это указывает. Там…
Я ткнул пальцем в потолок.
– Там была явная ловушка. Растяжка, и все заминировано. Нас чуть не сплющило, между прочим. Это раз. Вот это…
Я пнул пустой баллон, он со звоном покатился по шпалам.
– Это два. Горючку слили, это ясно. У тебя есть враги?
– Полно, – тут же ответила Алиса, даже не думая. – Врагов, как грязи. Вот этот Айвазик…
– Нет, – перебил я, – такие враги, которые бы очень хотели тебя убить? Смертельные?
Алиса немного подумала, затем помотала головой.
– Нет. Таких, наверное, нет…
– Понятно. У меня тут тоже врагов быть не должно… – я
вспомнил Рябого и его банду. – Ну, то есть никто мне мстить не станет. А кого-то из нас пытаются убить. У тебя какие-нибудь мысли есть по этому поводу?
Алиса принялась думать, целых пять минут думала, но никаких мыслей так и не выдала.
– Нет, – сказала она. – Не могу придумать. Айвазик – он, конечно, на меня рассердился, но так, чтобы убить… Нет, вряд ли.
– Ладно, – я поправил шлем. – Нет – так нет. Тогда чего ждать, пойдем.
Я снял с крючка на стене ключ.
– А как мы… – Алиса кивнула на огнемет. – Там же…
– Других путей все равно нет… Держи факел покрепче.
– Факел не нужен.
Алиса шагнула к стене, к железному ящику, открыла дверцу, повернула что-то внутри.
Над головой зажегся свет. Яркий, наверное, факелов в пять. Круглый.
– Электричество, – сказала Алиса. – Из Нижнего Метро кабель протянут. Я же говорю, у нас все предусмотрено. Первый раз видишь? Это лампочка называется…
С электричеством я был знаком только по рассказам Гомера, он когда-то его видел и говорил, что электрический свет всегда белый, не настоящий. А этот был вполне желтый, как маленькое солнышко.
– Эх ты, Рыбинск… – вздохнула Алиса, и я повернул ключ в замке.
Следующая лампочка светила уже за поворотом. Туннель мало отличался от того, по которому мы уже бродили и в котором встретили какого-то там водолея. Кстати, этого самого водолея на той разрисованной стене не было, я спросил об этом у Алисы.
– Он там дальше нарисован, – объяснила Алиса. – На тех плитах, что упали. Там еще много разных тварей…
– А почему их так много-то? – спросил я. – И почему они такие разные? Вот у нас…
– У вас в Рыбинске ничего нет, даже электричества, – твердо сказала Алиса. – А у нас есть.
– Это не объяснение, – сказал я. – У нас вот никаких затягов нет…
– Ну да, у вас одни волкеры воют, знаю я про ваш Рыбинск
– А если серьезно?
Алиса пожала плечами.
– Тут много просто всего разного было, – сказала она. – Лаборатории всякие – там животных мучили, а иногда и переделывали. Потом… Да не знаю я, из-за чего тут всего развелось.
– Ну ладно, животные, – сказал я. – Может, как-то они изменились. Вот раньше, Гомер рассказывал, были волки. От людей подальше держаться старались, своими делами какими-то там занимались. А сейчас волкеры. Это же… Погань просто.
Алиса кивнула.
– У нас их тут мало, – сказала она. – Редко забегают, собаки обычно… Слушай, а этот вот волкер, он от старого волка произошел, как ты думаешь?
Я не знал. Старых волков я на картинках только видел. А волкер… Больше раза в полтора, шерсти нет, зимой в спячку закладывается. Зубы ядовитые, в два ряда, плеваться еще ими умеет. Старые так не могли.
– Не знаю, от кого они произошли. Мне кажется, что не могли так вот волки поменяться. Новые эти.
– Откуда тогда все? Из геенны огненной?
– Ага, – подтвердил я. – То есть необязательно, что оно оттуда напрямик лезет, нет… Хотя, может, и напрямую.
Мне представилась здоровенная дыра в земле, черная, глубокая и огнем оттуда жарит, дым серный валит, и из нее такими бесконечными шеренгами поднимается всякая погань: мречь, волкеры, жнецы…
А ям тут, в Москве, кстати, много. Что верный признак
– А рубцы тогда как? – спросила Алиса. – Они же железные. Это же не животные, это же машины? Тоже из геенны?
– Запросто. А почему нет? Есть бесы с ногами, а есть и железные. Какая разница? Ты видела, как они взрываются? У них адский огонь внутри…
Алиса громко постучала себя по голове.
– Это роботы, придурок, – сказала она. – Ты что, еще не понял?
– Роботы?
Про роботов я немного знал, Гомер сказки рассказывал. Люди такие железные, раньше жили. Работать очень любили – потому и роботы. Очень человеку помогали, потом их чинить перестали, они все испортились, заржавели и поломались. Жнец совсем на робота не похож
– Никакие это не роботы, – сказал я. – Роботы всегда помогают, а эти помогают чем?
– Это боевые роботы, – сказала Алиса.
– Зачем? – не понял я.
Показалась следующая лампочка. Дальше туннель шел прямо, и лампочки висели одна за другой, забавное зрелище, грустное такое. Как желтые груши. Далеко видно, трубецкая труба, никогда таких долгих не видел.
– Как зачем? Китайцев уничтожать. Я же тебе рассказывала -
Вода, потом китайцы поперли, их Китай же провалился. До китайского бешенства тут китайцы кишели просто, надо же было как-то с ними бороться? Вот и придумали жнецов. Они на китайцев охотились, а людей не трогали.
Я хмыкнул и сказал:
– Ерунда. Я вот не китаец, к примеру, почему тогда они ко мне всегда привязываются?
Алиса хлопнула в ладоши.
– А с чего ты вдруг решил, что ты не китаец? – спросила она. – Откуда ты знаешь, какие китайцы были? А?
Я действительно не знал. Но при этом я совершенно не чувствовал себя китайцем. Наверное, если бы я был китайцем, то как-то об этом знал бы.
– То-то и оно. Мы не знаем. А может, мы китайцы и есть. Поэтому рубцы за нами и охотятся.
– А на животных они почему охотятся? – не соглашался я. – На кабанов? Я что, не только китаец, а еще и кабан, что ли?
– Не знаю… Может быть. Воняет от тебя как от кабана. Даже хуже. Может, рубцы эти по запаху прицеливаются.
– От самой от тебя воняет, – обиделся я.
Ну, сделал вид, что обиделся. От нас ото всех воняет, ничего тут не поделаешь. Так воняет, что вони этой мы почти уже и не замечаем.
Мы медленно шагали по тоннелю. Воздух был влажен и неподвижен, точно помер, и мне это не очень нравилось. Слишком много мречины.
– Не дуйся, Калич, – хихикнула Алиса.
Настроение у нее стало снова хорошее. Забыла она про этих жрецов. А я помнил. Нож и плетку держал наготове, хотя если честно, мне очень хотелось отхлестать Алису.
– А почему мертвецы тогда ходят? Почему как человек помирает, его жечь надо или в кусочки рубить – иначе гулять отправится? Это, между прочим, прямое указание.
– На что?
– На Предел Дней.
– Опять! – Алиса хлопнула в ладоши, и по тоннелю запрыгало эхо. – Кто о чем, Рыбинск о корюшке. Это болезнь. Некрогенез. Мы ею все болеем, только не замечаем. А когда умираем, болезнь уже сама организмом управляет, вот мертвецы и встают. Потом уже…
Послышался шум. Я снял с плеча карабин.
– Это ручей, – прошептала Алиса. – До ручья они редко встречаются…
Через лампочку показался сам ручей. Он вытекал из правой стены, проходил наискосок к левой и скрывался в обросшей белой плесенью дыре.
– Тут можно пить. Вода чистая.
Воды не помешало бы, но пить я не стал. Впереди эти жрецы, а с ручьем в желудке особо не помахаешься. Но запасы пополнить стоило. Я опустил к ручью Папу, он подумал немного, принялся лизать. Вода нормальная, ну, может, только паразиты какие.
Я решил тоже, не попить – рот освежить, наклонился к воде. Дно ручья выстилал белый, похожий на звезды песок. На этом песке лежали остроносые, с ладонь длиной сомики.
