"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

Скорее всего, перед ним были руины какого-то богатого дома – только и всего.

Ричард со вздохом обогнул препятствие. Вместе с Соной они возобновили молчаливое шествие по мёртвым улицам Гальтары – размеренное, как похоронная процессия.

Темнело. Дик понуро брёл с закрытыми глазами, доверившись чутью мориски. Мысленно он повторял молитву Литу, всем сердцем взывая к камням о помощи. То, что шёл он совершенно свободно, хотя в древних развалинах это казалось почти чудом, подтверждало его догадку: камни всё-таки слышали своего Повелителя. Ричард всем сердцем надеялся, что они выведут его на верный путь.

Однако когда через полчаса он упёрся носом в новое препятствие, оно на поверку оказалось старым. Та же стена, которая преградила ему дорогу в первый раз, преградила её и во второй.

Да он просто ходит по Гальтаре кругами!

— Святой Алан! — процедил Дик сквозь зубы, впервые использовав имя почитаемого предка как ругательство.

Но раздражение ничем ему не помогло: усталость и быстро наступающая темнота делали дальнейшие поиски бессмысленными.

Приходилось подумать о ночлеге. Ричард с Соной отыскали наименее шаткую постройку – по-видимому, остатки какого-то древнего особняка, и забились в неё. К счастью, погода стояла ясная: случись дождь, Ричард и мориска вымокли бы до костей в своём ненадёжном убежище.

На рассвете Дик возобновил обход. Солнце только поднималось над Восточной башней – самой плохо сохранившейся из всех, — когда Ричард в третий раз упёрся носом в давешнюю стену. Упрямая развалина оказалась на редкость назойливой: в какую бы сторону ни шёл Повелитель Скал, она неизменно торчала у него на пути.

Это уже не могло быть простым совпадением. Ричард замер в глубокой задумчивости, а потом отступил на несколько шагов от стены, чтобы как следует рассмотреть её. По форме она до странности напоминала большое зеркало с ломанными каменными краями. Ему показалось, что трещины и остатки украшений на ней складываются в неясный, но знакомый узор. Как загипнотизированный, юноша вглядывался в него, мысленно вытаскивая полустёртые линии из глубины каменной кладки. Камень поддавался – неохотно, словно что-то внутри него отчаянно сопротивлялось.

Дик проявил упорство, свойственное всем Окделлам. Мельком ему подумалось, что сейчас он похож на ребёнка, который упрямо тянет увязшего в густой смоле мотылька за тонкие полупрозрачные крылышки.

Узор на стене проступил отчётливее – или так казалось уставшим глазам. Ричард с удовлетворением опознал тонкую фигурку, хрупкие плечи и босые ступни молодой женщины, виденной им лишь однажды. Лицо её, выступившее из камня, было искажено яростью. Ричард дёрнул женщину на себя, и камень с облегчением выплюнул её: так болото со звучным вздохом выбрасывает из своей топкой глубины затянутую по недосмотру корягу.

Вот оно что! Каталлеймена тайно наблюдала за ним со стены древнего храма! Но теперь её сил было недостаточно, чтобы сопротивляться Ричарду.

Вытолкнутая на неровную площадку, Оставленная Сестра смерти пошатнулась, с трудом удерживая равновесие, но устояла. Она гордо выпрямилась перед Диком, сложив тонкие руки на груди, глядя на юношу холодно и надменно.

— Что вам нужно от меня, кузен?

Ричард снял шляпу и учтиво поклонился. Потом выпрямился, стоя с обнажённой головой, и осенний ветер сразу же принялся перебирать и ерошить его отросшие пряди.

— Что вам нужно? — повторила Каталлеймена уже не так сухо, внимательно всматриваясь в его лицо.

Ричард ответил ей с полным чистосердечием и простотой:

— Я пришёл, чтобы торговаться с вами, эрэа.

Слово «карас» на мгновение промелькнуло в мыслях у обоих, но не прозвучало. В холодном взгляде Каталлеймены блеснул жадный интерес, однако она не спешила его обнаруживать.

— Торговаться? О чём?

— На эра Рокэ напали раттоны, — ответил Дик прямо, как всегда. — Несколько дней тому назад, возле Эр-Эпинэ. Вы знаете об этом?

Каталлеймена чуть заметно кивнула.

— Мои слуги защитили его, — сухо проговорила она.

— Выходцы, — подтвердил Дик, довольный, что разговор сразу принял нужное направление. — Но один из выходцев хотел отомстить эру Рокэ. Разве они не менее опасны, чем раттоны, эрэа? У ваших слуг сохраняется остаток собственной воли, не так ли? Почему? Почему Катари не утратила прежней памяти и хотела мести? Разве мёртвое не мертво?

— Какое отношение это имеет к вашему приезду сюда? — саркастически поинтересовалась Каталлеймена. — Вы хотите поторговаться со мною за вашу бывшую королеву? Помнится, вы были её верным рыцарем!

Дик жарко покраснел и не смог выговорить ни слова. Он действительно любил Катари и жаждал совершить во имя неё подвиги. Пусть она оказалась не той, за кого себя выдавала, но сейчас он словно бы предал её – или память о её лживом идеальном образе.

— Мне жаль, — произнесла Каталлеймена, потешаясь его смущением, — но в таком случае вы напрасно проехались до Гальтары. Я не могу воскресить эту лживую кошку, о которой вы так трогательно беспокоитесь. Упокоенный выходец погибает сразу и навсегда.

— Как вы смеете!.. — по привычке вырвалось у Дика, но он тут же прикусил язык и проговорил – глухо от подавленного раздражения: — А как же Пегая кобыла, эрэа?

— Что Пегая кобыла? — нахмурилась Каталлеймена.

— Ведь она не человек! — начал развивать свою мысль Дик с нарастающей горячностью. — Почему? Почему она единственный нечеловек среди выходцев? И почему она сильнее других?

Каталлеймена усмехнулась. Разжав скрещённые на груди руки, она прошлась по площадке перед стеной, погружая босые ступни в каменное крошево. На её тонкой коже не оставалось ни малейших следов. По-видимому, она размышляла.

— Забавно, — сказала она словно бы про себя. — Забавно, что этот вопрос задают мне впервые – и задаёт именно тот, кто мог бы и сам догадаться об ответе! Вы так слепы, кузен, что не способны узнать собственного вассала?

«Что это значит?» – поражённо подумал Дик и гордо вскинул голову.

— Я прекрасно знаю, что Пегая кобыла была когда-то нейдорским пони, — ответил он высокомерно. — Но пони не мои вассалы, даже если принадлежат мне.

Каталлеймена расхохоталась от всей души.

— Пони! — воскликнула она, смеясь. — Пони! Так вы приехали, чтобы выторговать у меня пони? Мечтаете сами завладеть Пегой кобылой, кузен? Отличная лошадь для такого лихого наездника, как вы! Ха-ха-ха!

Ричард молчал, сжав зубы. Видит Создатель: насмешки, которые он некогда слышал от Ворона, научили его терпению. Если потребуется, он сумеет вынести дурной характер прабабки эра Рокэ и не скажет ни словечка в ответ!

Каталлеймена, кажется, догадалась о его решении. Она перестала смеяться и небрежно пожала плечами.

— У животных нет души, мой маленький кузен, — снисходительно объяснила она. — Поэтому они и не могут стать выходцами. Только осколок души, сохраняющийся в теле, не позволяет мертвецу умереть окончательно. Вы спрашиваете, почему у выходцев остаётся собственная воля? Потому что такова человеческая душа. Память о собственном драгоценном «я» и бесконечные дурные желания – такова её природа. Вот вам и ответ.

— А Пегая кобыла? — упрямо повторил Ричард, не давая сбить себя с толку.

— Не животное, — отозвалась Каталлеймена и впилась в него долгим испытующим взглядом. — Вовсе нет. Хотите, я расскажу вам об этом?

В синих глазах бессмертной женщины блеснуло странное торжество, и Ричард весь внутренне подобрался от дурного предчувствия. Каталлеймена явно готовила ему какой-то скверный сюрприз.

— Кто же она? — спросил юноша внезапно севшим голосом.

— Он, — поправила Каталлеймена. — Мальчик. Пегая кобыла – это маленький эорий Дома Скал. Ваш вассал, кузен. Однажды, много кругов тому назад, этот дурной сорванец стащил пони и удрал на нём верхом от нянек и служанок. Он носился по лесу и в конце концов угодил в надорское болото – их много в тех местах, которые вы называете своей вотчиной. Я пожалела дурачка и попыталась спасти его, но он захлебнулся раньше, чем я успела ему помочь. Однако его расковавшийся пони ещё агонизировал, и мне удалось сохранить в скотине осколок души её глупого хозяина. Этого не следовало бы делать, учитывая, что животные мне не подвластны… Ваш дурной вассал постоянно отбивается от рук и бродит, где пожелает. Кажется, один из ваших друзей, некий унар Паоло, очень некстати сел на него. Помните ли вы Паоло Кальявэру, кузен? Милый, добрый юноша. Ему очень не повезло оказаться в вашей компании! И любознательному отцу Герману тоже… Ну что? Теперь ваше любопытство удовлетворено?