Андрей Амельянович - Запасной путь
Странная аномалия, усыпившая людей во всех вагонах, исчезла без следа вместе с серебристым туманом. Во всяком случае, ни малейших следов ее присутствия люди Ломакина не обнаружили. Никакого особого вреда она тоже не принесла, и вскоре с обеих сторон от поезда замелькали люди.
Поезд стоял перед разрушенными рельсами, буквально в нескольких метрах позади замершей неподвижно беспилотной дрезины. Со смотровой площадки, где Кудыкин устроил совещание, хорошо просматривалась проплешина в лесу, откуда когда-то пришел водяной вал, промоина в насыпи и торчащие в разные стороны, вывернутые стихией рельсы. Люди Ломакина, наскоро изучив характерные признаки случившейся здесь когда-то катастрофы, сделали вывод, что базовый принцип путешествий в Зоне по железной дороге остался ненарушенным: пути были уничтожены водой, которая где-то долго копилась, а потом вырвалась на волю, похватала камни, бревна, веревки и проволоку – все, что оказалось рядом, – и ринулась в атаку на лес. Устроила настоящую просеку, повалив все деревья, что посмели встать на ее пути, а потом влетела на аномальные поля, протянувшиеся вдоль железнодорожной насыпи, и почти немедленно превратилась в пар. Получился взрыв такой силы, словно здесь отбомбился авиационный полк.
Тем не менее, после короткого осмотра, монтажная бригада решила, что сумеет восстановить дорогу за несколько часов. Теперь платформа, груженная рельсами, пустела прямо на глазах. Подъемный кран, лебедка и люди двигались в настолько согласованном ритме, что Костя даже начал «отключаться», погружаясь в транс наблюдателя.
– Вы все прекрасно знаете, что положение дел у нас – незавидное, – начал свою речь Кудыкин, но вынужден был прерваться, чтобы откашляться.
Собственно, именно из-за этого он и перенес совещание на открытый воздух – в штабном вагоне он кашлял так, словно собирался выкашлять не только легкие и бронхи, но и вообще все внутренние органы.
– Бандиты применили самое настоящее боевое отравляющее вещество, – продолжал Кудыкин. – И это не просто какой-то яд, с которым справится любой противогаз. Все было рассчитано именно на то, что мы воспользуемся противогазами и сразу же погибнем. Как они такой химией в Зоне разжились – понятия не имею.
Все подавленно молчали. Только Марина шептала что-то успокаивающее Наташке на ухо. Да переглядывались «костюмы» из свиты губернатора.
– Ситуация сложилась непредвиденная. Мы потеряли больше половины личного состава экспедиции. И находимся во внутренних районах Зоны. Позади у нас бандиты, в распоряжении которых есть гранатометы и даже орудие, поставленное на тепловоз. Впереди – разрушенные рельсы и полная неизвестность. Вдобавок, мы попали в аномалию, которая частично вывела из строя некоторые приборы. Судя по тому, что я вижу вокруг, сейчас вечер. Это значит, что без сознания мы провели много часов. А еще это означает, что сегодня мы вернуться на базу вряд ли успеем – придется ночевать здесь, в Зоне.
Костя ждал, что губернатор снова набросится на Кудыкина с упреками, но тот, оглядев свою «свиту», поднялся, подошел и положил ему руку на плечо.
– Полковник, ты не держи на меня зла, что орал на тебя, – извиняющимся голосом сказал губернатор. – Нет тут теперь начальников и подчиненных – все в одной ловушке сидим. Знаю, с пулеметчиками у тебя напряг – давай, я к станку встану. Не бойсь, умею.
Кудыкин несколько секунд испытующе смотрел на него, потом, не говоря ни слова, лишь устало качнул головой, соглашаясь.
– А если со мной что – вон, мужики подменят. Стреляют, они, конечно, как придется, но это лучше, чем ничего. Справишься, Федор?
– Да чего там, – отозвался молодой мужчина из «свиты». – Наши все служили, записывайте в пехоту.
– Теперь главное решить, что дальше делать, – сказал губернатор.
– Проедем и сразу же демонтируем рельсы, – сказал Кудыкин. – Потом отъедем на несколько километров, чтобы нас нельзя было достать газом. Закроемся изнутри и будем ночевать. Предпринимать еще что-либо в нашей ситуации – безумие. Ну, придется провести в поезде ночь или две. А потом нас либо обнаружит спасательная экспедиция, либо мы сами выберемся на основную дорогу и вернемся на базу своим ходом. Как бы ни печальны показались наши дела, мы все-таки находимся в достаточно безопасном месте. Хоть и среди аномалий.
– Отличный план, – сказал губернатор, поворачиваясь к «свите». – Так, мужики, убираем костюмы до лучших времен. Всем надеть форму. Переходите в полное прямое подчинение начальника экспедиции.
– Наталья, – позвал Кудыкин. – Как там Роман Андреевич себя чувствует?
– Действительно, – сказала издевательски Марина. – Как там наш Замзам поживает?
– Лежит лицом к стене, – сказала Наташка, поправляя рукой сползающие на лицо волосы. – Иногда что-то бормочет и всхлипывает.
– Все как обычно, – «перевела» Кудыкину Марина. – Жалеет, что не может задержаться здесь подольше, ведь тут так интересно!
На разборку путей позади бронепоезда Кудыкин отправил всех свободных людей, которые в состоянии были держать инструмент. Поэтому приличный участок дороги разобрали за каких-то пару часов. Снятые рельсы тут же пустили на починку дороги впереди, и вскоре бронепоезд отошел от места последней остановки на несколько километров. Но снова был вынужден остановиться из-за точно такого же разрушения путей.
К этому моменту сумерки окончательно накрыли одинокий бронепоезд, и Кудыкин приказал закрыть все двери и герметизировать вагоны.
20
Несмотря на потери, людей в составе экспедиции оставалось достаточно, чтобы пришлось срочно решать проблему с организацией спальных мест. Правда, все к вечеру вымотались настолько, что никого не смущало отсутствие постелей. Вагон для охраны оказался наиболее заполненным, и люди просто ложились на пол, подложив под голову любую скомканную тряпку.
Люди Ломакина решили ночевать в своей лаборатории. Самого профессора, губернатора, Наташку и Марину Кудыкин определил в спальный отсек по соседству с Романом Андреевичем. А Косте и ефрейтору Хиженкову предложил размещаться в общем помещении штабного вагона, где собрался ночевать и сам.
– В нашем вагоне дежурить будете вы, – сказал он, раскладывая на диване подушку, завернутую в одеяло, – и телохранители Романа Андреевича. Средства связи, инструкции – все выдам сейчас, когда соберутся дежурные из остальных вагонов.
Заметив, как Марина вышла из спального отсека и отправилась в тамбур, Костя пошел следом и попросил у напарницы сигарету.
– Держи, – сказала Марина, открывая новую пачку. – Отравы не жалко.
В темноте неосвещенного тамбура вспыхнула зажигалка, подсветив осунувшееся, но без тени уныния, лицо Марины. Как выглядит его собственное лицо, Костя старался даже не думать.
