Артем Каменистый - Новые земли
Остальные ваксы, постояв несколько мгновений, потянулись за ним, тем самым показав, что он здесь самый главный, поперед такого никому нельзя рваться – правила на этот счет четкие, исключения делаются лишь для шаманов или при прямом приказе.
Раненые, все еще остающиеся на поле боя, направились следом, помогая друг другу: не все могли удерживаться на ногах. В сторону землян при этом ни один не обернулся.
– Боятся нас, все подальше отошли, – обрадовался Грач.
– А ты бы не боялся? – спросил Мазила. – Нас столько же, и у нас оружие гораздо лучше. Они не слепые, видели, как легко мы этих выкосили. Может, кого-нибудь и успеют достать, только победа им не светит ни при каких раскладах. Никто на такое не пойдет, не такие уж они и дикие.
Ваксы далеко не отошли, начали заниматься разоренным лагерем, стаскивая тела женщин и детей в одну кучу. Из руин выбрались спасшиеся при разгроме, начали помогать воинам в скорбном труде под заунывный вой уцелевших баб.
Землян продолжали игнорировать.
А Рогов оглядывался нервно: не верилось, что их оставили в покое, зато верилось в то, что ваксы дожидаются очередного подкрепления. Людей слишком мало, и оружие у них не такое уж хорошее, чтобы легко громить толпы врагов. Арбалеты бьют недалеко, перезаряжаются долго, с ружьями тоже не все ладно. Оптимальный вариант – быстро отойти, разорвать дистанцию, скрыться с глаз ваксов. Но это значит, что придется забираться в лабиринт руин, где, возможно, укрываются другие дикари. Там полным-полно мест, где волосатые свалятся на голову, не позволив стрелкам реализовать возможности своего оружия на дистанции. Земляне сильны и в рукопашной, но это потери ранеными и убитыми – такого себе позволить они не могут.
Решившись, Рогов, не сводя взгляда с суетившихся дикарей, произнес:
– Чуть вперед пройдем и потом вдоль руин до реки. И дальше по ее берегу.
– Идти к ним? – нервно спросил Грач.
– Я же сказал – чуть-чуть пройдем, надо выбраться из этих развалин.
Ваксы могут счесть маневр землян актом агрессии. И тогда или нападут или разбегутся. А там, возможно, вернутся с подкреплением. Может, лучше самим на них напасть? Выкосить кого успеют, чтобы ослабить силы врага? Но все, что люди знают о троглодитах, подсказывает, что в данный момент у волосатых нет агрессивных намерений. Непонятно, что у них в головах, но задумай недоброе – не стали бы как ни в чем не бывало хлопотать над своими убитыми. Нет в них изощренного коварства, опасаться стоит не этой оравы, а тех, кто может скрываться в руинах. Кто знает, сколько групп занимаются раскопками города.
Дикари не нападают на землян. И даже занимаются своими делами у них на виду. Это может означать только одно – подчеркнуто показывают, что не считают их врагами. И вообще не воспринимают как угрозу. Самым простым способом демонстрируют свое миролюбие.
Ну да – не хотят знакомить шкуры с арбалетными болтами, к тому же шкуры друг другу не портили, обид нет. Обычно ваксов последнее не останавливало, но здешние троглодиты чуть ли не во всем уникальны.
С волками жить – по-волчьи выть. Рогов, не один месяц имея дело с волосатыми, много чему научился, в том числе и от них. И потому тихо произнес:
– Грач, выходи первым. Возьми из связки три копья, положи их на полпути к их лагерю. И не спеша возвращайся к нам.
– Зачем?
– За тем, что нам надо ноги унести без проблем, а здесь три селения ваксов рядышком, это может стать проблемой.
– Неси-неси, – поддержал Рогова Киря. – Этих мы вместе били, волосатые считают, что им тоже доля полагается. Вон как старший волосатый косится, явно чего-то от нас ждет, и понятно чего. Хотя по мне, три – многовато. Незачем этих обезьян так подогревать.
– Шевелись уже, – не выдержал Рогов. – Мы так до вечера топтаться будем.
Грач быстро преодолел несколько десятков шагов, остановился примерно на полпути к лагерю дикарей, бросил под ноги копья, развернулся, направился назад. Ваксы, отложив свои дела, наблюдали за ним очень внимательно, но нападать не торопились и помалкивали.
Тот же вакс, который после боя выступал с непонятной речью, отделился от остальных, направился к людям, всем своим видом демонстрируя, что смелее него никого во Вселенной нет и быть не может. Хотя по тому, как сжимал трофейный топор, понятно – нервишки шалят. Что это за племя – непонятно. Обычно их легко различать по татуировкам, некоторые даже на уши ухитряются наносить, но здешние рисованием по коже не слишком увлекаются. Что-то вроде простой синей змейки, обвивающей правое запястье, и больше ничего.
По меркам тех дикарей, которые обитают севернее, – несусветная скромность.
И еще это первые троглодиты, у которых ярко выражена слабость к сложным прическам. Они почти всегда обходятся запущенным колтуном, гораздо реже устраивают что-то вроде неряшливой гривы. А у здешних назад свисает ненатурально ровный раздвоенный хвост – похоже, маслом или чем-то вроде него форму придают, да еще и густо оплетают тонкими черными бечевками. Причем такое можно наблюдать лишь у взрослых мужчин и у баб, а молодежь вообще к волосам не прикасается, их головы разве что ветер причесывает.
Далековато земляне забрались, раз даже ваксы здесь не такие, как везде.
Дикарь остановился над брошенными Грачом копьями, покосился вниз, презрительно скривился, что-то торопливо и громко проговорил.
– Половину слов впервые слышу, половина непонятно к чему сказана, – «перевела» Кэт. – Мне кажется, у этого племени своя грамматика, такого странного построения фраз я ни разу не встречала. Все с ног на голову перевернуто, плюс измененные туземные словечки проскакивают.
– Он говорит, что мы маловато железа оставили, – уверенно заявил Киря.
– Скажи ему, что прокурор добавит, – буркнул Сусанин.
– Я в языках не силен.
– А чего тогда умничаешь?
– Да тут даже дубоголовый поймет, у него поперек морды аршинными буквами все написано. Аж трясется от жадности.
– Кэт, ты сможешь ему сказать, что мы это оставляем им, а сами уходим? – спросил Рогов. – Без споров, просто эти слова – и ничего больше.
– На его наречии не смогу. Но могу сказать так, как ваксы на севере говорят.
– Ну скажи хоть так, должны же они хоть немного разбирать язык соседей.
Кэт чуть подумала, подбирая слова попроще, затем быстро высказалась, даже Рогов все понял: четко, ясно и обошлась без витиеватых фраз.
Выслушав ее ответ, дикарь скорчил свирепую рожу и затянул длинную речь, из которой, разумеется, никто, включая много чего знающую девушку, ничего не понял. Но, судя по жадной роже, речь все о том же – маловато дали.
– Ты можешь сказать, что мы дадим еще каплю железа, но в следующий раз давать его будем уже не в дерево, а в их тела? – спросил Рогов.
