Роман Глушков - Штурм
Оставив непригодившуюся чашу с цепью у арки и разобрав факелы, компаньоны двинулись в путь. От огня отказался лишь самурай, который иначе не смог бы сражаться своим двуручным мечом. Горец нес свой факел в той же руке, что и щит, а у пруссака левая рука и вовсе до этого была свободной. Кальтер и Сквозняк опять закинули стрелковое оружие за спину, поскольку все равно не видели ни зги, но мушкетон был на всякий случай перезаряжен и готов к бою.
Уже никого не удивило то, что едва все они миновали арку, как ее тут же перегородила выдвинувшаяся из стены каменная плита. Перегородила, разумеется, намертво, без малейшего шанса сдвинуть ее обратно. Шотландец в сердцах плюнул на нее и ударил по ней ногой, но с тем же успехом он мог отойти в сторону и пинать стену. Прочие не стали вымещать свое раздражение таким варварским способом, а молча повернулись спиной к очередной закрывшейся за ними двери и отправились во тьму, к едва брезжащему в ней лучику света.
Полезность факелов стала очевидной буквально через несколько секунд, когда перед отрядом внезапно разверзлась бездна. Каменный пол, по которому они шли, резко оборвался, причем граница обрыва, согласно местной традиции, также не была обнесена ни перилами, ни парапетом. Дно пропасти терялось во мраке, но вряд ли кто-то из путников усомнился в том, что сможет упасть в нее и остаться невредимым. Поэтому все отступили от края настолько, чтобы не потерять его из виду, и пошагали дальше уже вдоль него.
Прежде чем на них снова обрушились неприятности, они выяснили, что движутся не по полу, а по сложной системе мостов, эстакад и соединенных ими площадок. Ширина всех этих сооружений была достаточной, чтобы Кальтер с товарищами не боялись случайно сорваться в пропасть, хотя она продолжала наводить страх на каждого из них. То и дело отряд поднимался и спускался по лестницам – высоким и невысоким, – но большую часть времени он все же двигался по ровной поверхности. Несмотря на запутанность местной архитектуры, она не являла собой лабиринт, поскольку в тупик союзники не забрели ни разу. Однако и какой-либо геометрической закономерности, что помогала бы им ориентироваться, в ней не наблюдалось. Подъемы, спуски и переходы сходились и расходились под всевозможными углами. Нельзя было предугадать, какое направление лучше всего выбрать на очередной развилке. В любой момент идущая к цели дорога могла свернуть в непредсказуемую сторону, зачастую выводя путников в то место, где они уже побывали.
Одно обнадеживало: путеводная звездочка, к которой они шли, мало-помалу приближалась. И хоть проку от нее как от светильника по-прежнему не было, главное, она не гасла и не меняла свое местоположение в пространстве. По крайней мере, так казалось, поскольку, когда группа замедляла шаг или останавливалась, никто не замечал, чтобы лучик света куда-то двигался…
Глава 15
Все было относительно спокойно до тех пор, пока путники не услышали крики. Самые обычные разноголосые крики – такие, каких они наслушались, воюя у ворот Мегалита. Сначала возбужденные голоса донеслись до них откуда-то сзади и сверху, потом к этому ору подключились вопли, грянувшие прямо по курсу, а вскоре они раздавались уже практически отовсюду.
Стало очевидно, что Кальтер и его попутчики были не единственной блуждающей впотьмах группой. Но, похоже, единственной, у кого имелись факелы. Из-за которых, скорее всего, и поднялся весь этот шум. Лишенным факелов скитальцам было чертовски обидно, что кому-то другому, а не им выпала привилегия искать выход из темного зала с огнем в руках.
Откуда здесь взялись эти бедолаги, было пока неясно. Вероятнее всего, они попали сюда через главные ворота – как сегодня, так и в ходе предыдущих вторжений в Мегалит. Только, в отличие от группы Кальтера, у них не было возможности раздобыть себе факелы и им пришлось брести сквозь мрак буквально на ощупь. А такой способ поиска выхода отсюда, когда один неверный шаг грозил падением в пропасть, мог затянуться на несколько дней, а то и недель. Поэтому неудивительно, что злоба обуяла измученных и голодных скитальцев при виде тех счастливчиков, кто мог себе позволить преодолеть эту часть пути всего за несколько часов.
Собственно, и черт бы с ней, с их злостью, – пускай орут себе сколько влезет. Да только вот незадача: некоторые из этих людей оказались довольно близко от факелоносцев и бросились к ним, словно мотыльки на огонек свечи. С той лишь разницей, что при столкновении огня и мотылька последний неизбежно гибнет, а здесь все грозило закончиться с точностью до наоборот. Причем как для огня, так и для тех, кто его сюда принес.
Первые ошалелые от света «темные» скитальцы не заставили себя ждать. Хорошо, что противник производил много шума и, когда он приблизился, Кальтер с союзниками успели приготовиться ко встрече. То, что на переговоры можно не рассчитывать, было понятно заранее. И едва орущая компания «темных» оказалась в свете факелов, как в тот же миг она напоролась на клинки их хозяев.
В кромешной тьме у еще не привыкших к ней путников было гораздо меньше шансов победить тех, чье зрение успело адаптироваться к мраку. Но с факелами тактическое преимущество оказалось на стороне новичков, поскольку яркое пламя слепило обитателей темноты. После чего они ненадолго теряли ориентацию. И этого времени вполне хватало, чтобы разделаться с ними.
Первыми атаковали путников полдюжины галдящих чернобородых вояк в шароварах – судя по всему, выходцев с Ближнего Востока. Самурай, горец и кирасир тут же ринулись им навстречу и со знанием дела скрестили свои клинки с их кривыми саблями. Кальтер и Сквозняк такими знатоками, естественно, не являлись. Но и они не стали прятаться за спинами более опытных союзников и встали с ними плечом к плечу.
Не испытывая ни малейшего желания фехтовать, Куприянов уклонился от первого вражеского удара и тут же ткнул противнику факелом в бороду. Она моментально вспыхнула, но враг заметил это не сразу, а лишь после того, как занес саблю для второго удара. Который у него тоже не получился, ибо ужаливший его в подбородок огонь заставил нападающего вздрогнуть и сбил ему атаку, что позволило Кальтеру вновь увернуться и звездануть бородача в ответ булавой. После чего тот сразу же вышел из игры, поскольку уже не смог воевать с проломленной височной костью.
Сквозняк разделался со своим противником без пиротехники. Блокировав тесаком вражескую саблю, он отринул всяческое благородство и с ходу пнул чернобородого ботинком в пах. Надо заметить, что подобные грязные удары Серега умел наносить стремительнее и точнее сабельных. В чем носитель шаровар убедился настолько хорошо, что даже не попытался больше атаковать, а, согнувшись в три погибели, рухнул к Серегиным ногам. Где и нашел свою кончину, когда мгновением позже тесак опустился ему на голову.
