Лелит Гесперакс: Королева Ножей (ЛП) - Брукс Майк

Глаза Морганы потемнели от ярости и ужаса. Затем она снова начала двигаться, крича так, словно сам звук гнал ее вперед. Лелит сделала полшага к лежащему на земле ножу, но тут же попятилась, Моргана бросилась на нее. Она увернулась от дикого взмаха клинка Морганы и нанесла удар по ребрам противницы, но суккуба уже была рядом и столкнулась с ней, и они упали в неловком переплетении конечностей. Лелит схватила Моргану за запястье, но ее оружие оказалось прижато к боку Морганы рукой ее противника; она попыталась направить лезвие внутрь, используя ограниченную подвижность, но Моргана бросила свой вес вправо и обрушила свое тело на нож прежде, чем Лелит успела его правильно расположить. Удар вырвал оружие из рук Лелит, и Моргана торжествующе зашипела, пытаясь свободной рукой оттолкнуться, чтобы обрушить на Лелит свой клинок, но Лелит перекатилась и оказалась сверху, затем схватила запястье Морганы обеими руками и стала бить им об пол, пытаясь выбить последний нож.

Толпа завывала от восторга. Моргана потянулась правой рукой к ножу в левой, но Лелит отбила его; Моргана нанесла короткий удар в рану на животе Лелит, та взвизгнула от боли, но Лелит рванулась вперед и впилась зубами в тыльную сторону руки, державшей клинок. Моргана вскрикнула, и, когда зубы Лелит освободились с куском плоти между ними, нож тоже выпал. Лелит попыталась схватить его, но Моргана схватила ее за волосы и снова потянула назад, не обращая внимания на спрятанные внутри лезвия и крюки, поэтому Лелит извернулась и нанесла удар в челюсть.

Удар отбросил голову Морганы на мраморный пол, и она моргнула, на мгновение ошеломленная. Забыв о ноже, Лелит просто нанесла еще несколько ударов, рассекая губу, выбивая зуб и ломая нос суккубе.

— Это ты виновата! — кричала она в перерывах между ударами. — Ты могла бы довольствоваться тем, что есть, — она нанесла еще один удар в глазницу Морганы, — но ты всегда хотела большего!

Она снова нанесла удар, целясь в середину лба Морганы, словно могла пробить кость и попасть в мозг, но Моргана в последний момент дернула головой, и Лелит вместо этого ударила кулаком в пол. На секунду руку пронзила ослепительная боль, и в ту же секунду Моргана уперлась в пол и дернула бедрами.

Лелит потеряла равновесие и покатилась по полу, а Моргана выскочила из-под нее, словно глубоководный обитатель, пришедший за добычей. Лелит извернулась, пытаясь сохранить контроль над ситуацией, но две руки обхватили ее за горло и впечатали затылком в твердый, не прощающий камень пола. Пронзительная черная боль пронеслась по черепу; Моргана делала это снова и снова, удары боролись за господство с нарастающей тьмой, когда кровь и воздух, поступающие в мозг Лелит, были перекрыты удушающими пальцами.

— Ты бросила меня! — Моргана выплюнула сквозь разбитую губу и отсутствующие зубы кровь, брызнувшую из разбитого носа. — Ты спасла меня! Она снова вогнала череп Лелит в пол. — А потом бросила меня!

Она сжала руки сильнее, словно пытаясь оторвать голову Лелит от шеи одной лишь силой пальцев.

Лелит, глядя в глаза Морганы, один из которых уже опух, не могла ничего ответить; несмотря на попытки оторвать руки Морганы от ее шеи, ей не хватало воздуха, чтобы произнести слова. Она крутила головой, пытаясь найти какой-нибудь угол, чтобы ослабить давление на горло. Взору предстала перевернутая на спину воющая публика с голодными глазами и оскаленными зубами… И тут внизу, на уровне ее глаз, мелькнул серебристый блеск.

Лелит схватилась за него, пальцы со второй попытки вцепились в рукоять, а затем она занесла нож, чтобы полоснуть Моргану по лицу и рассечь ей щеку до кости.

Моргана инстинктивно отпрянула в сторону, издав вопль боли, но Лелит не дала себе времени оправиться от едва не случившегося удушья: она должна была быть такой же неумолимой, как и ее враг. Схватив Моргану за руку свободной рукой, она приподнялась и потащила Моргану вниз, а затем скользнула за спину суккуба и прижала острие клинка к ее горлу.

— Я сделаю тебе то же самое, что и ты мне, — прошипела она Моргане на ухо. Они оба стояли на коленях: Лелит — позади своего врага, а нож — под челюстной костью Морганы. — Уходи. Вект может оставить тебя в живых. В крайнем случае, он может быть настолько занят, что к тому времени, когда он побеспокоится о том, чтобы тебя убить, ты уже успеешь сбежать из Комморрага. Можешь попробовать связаться с Иннари, — добавила она.

Моргана ничего не сказала. Она оставалась неподвижной, ее мышцы напряглись под хваткой Лелит, а из пореза на щеке струилась кровь. Кровавая линия на животе Лелит пульсировала в такт.

Затем Моргана пошевелилась.

Вывернувшись из захвата Лелит, она уперлась в клинок, вгоняя его в свою плоть, и из новой раны хлынуло еще больше крови. Лелит снова схватилась за нее, но Моргана уже была вне пределов досягаемости, подхватив с пола еще один выпавший нож. Суккуб Тринадцатой Ночи вскочила на ноги, кровь капала на пластины доспехов и тонкую ткань ее костюма, а на лице застыло выражение, ставшее слишком знакомым Лелит за годы выступлений на арене. Это было лицо воина, который наконец понял, что проиграл, и решил покончить с собой побыстрее. Это было лицо ненависти, горя и отчаяния. Моргана собиралась броситься вперед и бросить все силы в последнюю атаку, чтобы заставить Лелит убить ее быстро, а не торопиться разрубить ее на куски.

Лелит тоже поднялась на ноги. Она видела шаги, которые собиралась сделать Моргана, так четко, словно они были начертаны для нее светящимся фосфором. Она представляла, как сделает шаг в сторону, как одним элегантным движением вонзит нож в нижнюю часть челюсти Морганы и попадет в мозг, как суккуб рухнет на пол с оружием, пробившим ее голову и теперь выходящим из верхней части черепа.

Когда Моргана сделала первый шаг, нож выпал из руки Лелит. Она свесила руки на бок и, с гулким пульсом в голове, встретилась взглядом с Морганой. Моргана заходилась в крике: одна ее рука была вытянута, чтобы схватить Лелит, другая замахивалась ножом, чтобы вонзить его ей в грудную кость, но Лелит не двигалась. Пальцы Морганы сомкнулись на плече Лелит, кончик ножа вонзился в нее…

…и остановился.

Лицо Морганы превратилось в маску ненависти в нескольких дюймах от лица Лелит, а лезвие дрожало на расстоянии всего лишь пальца от плоти. Если она решит выпрямить руку и вогнать нож в сердце Лелит, то Лелит не сможет среагировать достаточно быстро, чтобы остановить ее, а сердце Лелит колотилось от радости, что впервые в жизни ее судьба оказалась в руках другого. Она была Королевой ножей, верховным гладиатором, и она диктовала исход каждого поединка, в котором когда-либо участвовала. Теперь она отказалась от этого контроля и ждала, доверяя своим безошибочным инстинктам; доверяя тому, что видела, каким бы неправдоподобным это ни казалось.

Лицо Морганы исказилось и сморщилось, она отступила назад. Рука, державшая нож, опустилась на бок, и она закрыла глаза, пораженная.

— Почему я не могу убить тебя? — прошептала она. — Ты в моей голове, ты в моих снах. Ты — все, кем я хочу быть, у тебя есть все, что я хочу иметь, ты бросила меня, так почему я не могу тебя убить?

Зрители зашумели: они пришли увидеть боль, кровь и смерть, и если первые два пункта они получили, то третьего им явно не хватало. Не обращая внимания на их крики, Лелит подошла к Моргане и, подняв руку, прижала ее к кровоточащей ране на шее другого суккуба. Моргана на мгновение отпрянула от ее прикосновения, но лишь на мгновение, и больше нож не поднимала.

Это была правда. Все эти прикосновения, все вспышки невысказанных эмоций… Душа Морганы, хоть и извращенная, но, несомненно, пустая, была в состоянии войны с самой собой. Лелит вступила в схватку, зная, что не хочет убивать Моргану, но веря, что сможет заставить себя это сделать. Моргана не осознавала своего внутреннего конфликта до того момента, когда столкнулась с ним лицом к лицу, и тогда он обрушился на нее, как приливная волна.

— Я спасла тебя, потому что ты меня очаровала, — сказала Лелит. Признаться в этом — значит оставить себя без доспехов и в одиночестве; но в то же время это была сила — открыть этот секрет человеку, способному причинить ей наибольшую боль. Она приподняла голову Морганы и заглянула в ее открывшиеся глаза. — И я оставила тебя, потому что ты меня очаровала, а это слабость.