Сергей Сацук - Спецподразделение Чистки
Но мне не хотелось говорить ребятам другого, того, что ядовитыми в лесу были все. И к тому же жутко голодными. Но неосведомленность солдат в данной ситуации имела свое оправдание. Им не нужен был страх — лишь предосторожность.
Лес в буквальном смысле бесился. Я едва успевал работать тесаком, отрубая какие-то непонятные отростки растений, которые с завидной ловкостью все норовили схватить меня за руку или за ногу. Еще доставляло беспокойство множество достаточно больших быстро передвигающихся насекомых. Нельзя было ступить и шагу, чтобы они не хрустели под ногами… Они чем-то напоминали червей, но имели множество ножек. О том, чем питаются эти неприятные твари, я старался не размышлять. Достаточно было находиться в постоянном движении, чтобы не подвергать себя опасности с их стороны.
Какая-то мелюзга с неприятным писком прыгнула на мою спину, но идущий сзади солдат не растерялся и одним ударом снес ей голову. Сраженное животное упало на копошащуюся под ногами живую массу, и она тут же облепила свою жертву.
На это было мерзко смотреть. Извивающееся в судорогах, уже мертвое тело и тысячи обезумевших от крови насекомых. Признаться, в период дождя я сам находился в этом лесу впервые. Но то был оправданный риск. Пираты никогда не подумают, что с этой стороны им может что-то угрожать.
Через полчаса ходьбы я так устал махать своим тесаком, что пришлось поменяться местами с. идущим следом солдатом. Но благодарение судьбе, мы двигались пока без потерь.
За спиной солдата было немного потише. Теперь яростно рубил он, а мне лишь изредка приходилось пускать в ход большой нож с волнистым самозаостряющимся лезвием, который солдаты Чистки прозвали тесаком. Сунуться в этот лес с одним лишь импульсным оружием было бы полным самоубийством. На подобный результат мог бы рассчитывать и любой, кто решит прогуляться здесь в одиночку. Так как только слаженная команда могла тут выжить.
Крик прозвучал зловеще, наверное, потому, что его все ждали. Отряд замер.
Солдаты растерялись, и почти тотчас за первым прозвучал еще один крик.
— Всем оставаться на местах, но находиться все время в движении! — скомандовал я и поспешил в конец колонны.
Один из кричавших солдат лежал на спине. Его лицо вздулось огромными волдырями. Второй сидел рядом и сжимал руку. Им уже оказывали помощь.
— Что случилось? — спросил я новобранца, который делал раненому обезболивающий укол.
— Это дождь заливает стекло, капитан. Рун поднял его, чтобы осмотреться, и какая-то ядовитая тварь вцепилась ему в лицо, — ответил солдат, пытаясь отогнать от жертвы надоедливых, ненасытных насекомых. — Похоже, у него нервный паралич. Кат тоже пострадал. Он рукой сорвал с лица Руна эту тварь. Она в одно мгновение прожгла ему перчатку. Сейчас я введу им обезболивающее, а затем необходимо сделать анализ яда и ввести сыворотку.
— Мы не можем оставаться на месте. Ты и ты, — я показал рукой на двух солдат, — возьмите раненого, и вперед. Лес скоро должен кончиться.
— Но, капитан, они могут умереть, — возразил солдат со шприцом. — Сыворотку необходимо ввести как можно быстрее.
— Вам объяснить приказ доходчивее или так поймете? — зло спросил я, беря в руки свой «ИО». — Взять раненого, и вперед!
Пререканий больше не было. Я быстро прошел вперед, и отряд двинулся дальше. А лес, казалось, разбушевался еще больше, словно чувствуя, что добыча ускользает от него. Но страшнее этого были для меня холодные взгляды новобранцев. Они уже начинали понимать, что такое чистка.
Мы вышли из лесу через десять минут. Но останавливаться было пока рано. Мы по-прежнему шли вперед, пока окончательно не миновали опасной зоны. И только тогда я отдал приказ остановиться, чтобы помочь раненым. Солдат с обожженной рукой чувствовал себя вполне сносно. Он догадался пережать ее жгутом, и заражение не пошло дальше кисти. С другим раненым дело обстояло куда хуже.
Горло ему пережать было нельзя, и инфекция уже распространилась почти по всему телу. Возле раненого с аптечкой колдовал какой-то новобранец — Итр, если не изменяла мне память.
— Что нового? — поинтересовался я у него.
— Пытаюсь сделать анализ яда. Но похоже, ему уже не поможет никакая сыворотка. — Солдат мельком глянул на меня, а затем вновь склонился над своей аптечкой.
— Делай все возможное, по окончании доложишь. Я отошел в сторону и сел на песок. Дождь продолжал немилосердно лить, но пар от песка уже не поднимался. Я посмотрел на часы. До начала операции оставалось чуть меньше получаса. Все, что я мог выделить для раненых, — это пятнадцать, в крайнем случае двадцать минут.
После этого отряд должен встать и продолжать движение к исходным позициям. База пиратов была уже где-то совсем рядом.
Итр подошел ко мне через пятнадцать минут. Лицо. его было хмурым.
— Он умер..
— Кто? — спросил я, хотя и так понимал, о ком идет речь.
— Рун умер! — повысил голос солдат. — В лесу его, возможно, удалось бы спасти, но для вас его жизнь ничего не значит!
— Ты прав, солдат, — ответил я, вставая. — Для меня что-то значит лишь жизнь всего подразделения. Тебе хотелось спасти одну жизнь, а мне все. Вот та разница между нами! Мне важно с наименьшими потерями вывести на исходную позицию все подразделение! И, по возможности, вовремя! И именно поэтому я капитан, а ты салажонок, который только к мамке под юбку ходить умеет. А теперь ты возьмешь погибшего и понесешь его на собственных плечах до самого конца! И попробуй только отстать от нас! После этого ты, думаю, поймешь, что хотел сказать древний философ, проронив фразу: «Утопающему не бросают якорь». — Я повернулся к остальным солдатам. — Так-так, быстро поднимаемся!!! Живее, живее!!! У нас нет времени разлеживаться!
На исходную позицию мы вышли уже через двадцать минут. Я даже не ожидал, что пристанище пиратов так близко. До начала атаки отделением Лока у нас оставалось еще пять минут. Я взял бинокль. Нет, дождь не позволял рассмотреть позицию сержанта. Но я не сомневался, что он прибыл на место вовремя. На их пути не было ни леса, ни других препятствий.
Я отложил в сторону бинокль и попробовал рассмотреть что-нибудь без него.
Но кроме расплывчатых силуэтов звездолета и двух сборных компакт-коттеджей, которыми обычно пользовались колонисты, ничего видно не было. Да, могло оказаться и так, что там находились вовсе не пираты. Но в Локе я был уверен. Уж он-то грамотно должен был произвести разведку. Не так уж сложно в принципе отличить пиратов от колонистов. Одно наличие оружия уже будет говорить само за себя. Ну и еще кое-какие мелочи.
Я взглянул на часы. До атаки отделения Лока осталась всего минута. Мои ребята перешептывались о чем-то позади. Они с нетерпением ждали первой в их жизни чистки. Да и как же иначе! Я даже думал, что они расстроятся, если вдруг выяснится, что это и не пираты вовсе.
Но атака началась, и точно в назначенное время. Сначала послышались приглушенные вскрики — это Лок снимал часовых и подбирался к звездолету. А затем я увидел вспышки импульсного оружия. И сразу же в движение пришел весь лагерь пиратов. Я не мог разглядеть противников и подсчитать их количество, но, судя по частоте выстрелов, их было не меньше четырех десятков. Значит, отсюда для нас сюрпризов не предвиделось.
Через некоторое время выстрелы сосредоточились вокруг звездолета. Я вновь посмотрел на часы. До нашей атаки с тыла оставалось всего десять минут. Если Лок занял звездолет — он продержится. Да и в любом случае продержится, только с большими потерями. Я подозвал к себе ближайшего солдата. Это был Итр.
— Надо быстро сбегать туда и разведать обстановку, — произнес я. — Справишься за пять-семь минут?
— Ничего сложного, капитан. — Итр поправил на голове каску. — Разрешите идти?
— Ну давай.
Я хлопнул солдата по спине, и он в одно мгновение скрылся в пелене дождя.
Теперь оставалось только ждать. Итр мне нравился. Есть характер и думать умеет.
А его поведение в лесу… Все солдаты думали так же, но он один лишь рискнул что-то сказать. Но с другой стороны, Итр и слова не сказал, когда я приказал ему одному тащить мертвое тело. Он умел выполнять приказы.
Итр вернулся через пять минут.
— Наши в звездолете, а пираты пытаются пробиться к ним через мусорный утилизатор, — по-деловому кратко доложил он.
— Какова точная численность противника и их вооружение? — спросил я.
— Осталось уже человек тридцать. С десяток страхуют главный вход звездолета, остальные атакуют утилизатор. Вооружены слабо. Лишь некоторые имеют «ИО-35», у остальных автоматические винтовки столетней давности. Ни «смерча», ни звукового оружия у них нет.
— Хорошо, это значительно упрощает дело. — Я повернулся к остальным солдатам. — Значит, так, орлы, действуем по самой простой схеме чистки. Кто у нас со «смерчем»?
