Дэфид аб Хъю - DOOM: Ад на Земле
Когда враг научится создавать абсолютные копии людей из посторонних материалов, не станет ни лимонного запаха, ни другой ерунды, которая выдает их.
Арлин пробовала и так и сяк разбудить незнакомца, даже била его по щекам, все напрасно. В конце концов она подняла на меня глаза и пожала плечами.
Джилл робко дотронулась до одного из разъемов. Вид у нее был сосредоточенно-задумчивый, даже несмотря на хлещущие по лицу рыжие космы.
Она еще раз дотронулась до разъема и нахмурилась. Потом посмотрела на меня, зашевелила руками, словно печатая на клавиатуре, подняла брови. Что? Я с готовностью кивнул – наконец-то дошло до дурака. Она хотела войти в мозг этого типа.
А почему бы и нет, черт возьми?
Мы сгрудились вокруг несчастного, стараясь закрыть Джилл от ветра. Склонившись к ней, я даже смог разобрать несколько слов: «Нужен… тот разъем… выяснить… хочет сражаться… не обещает… может, ошибка…» Я расслышал не все, но суть уловил. Вопрос состоял в том, что таилось в голове человека, удостоенного охраны паука и целого отряда демонов? Технология пришельцев, с которой мы столкнулись на Фобосе и Деймосе, была немного другой, с упором на биологию, что ли. Они использовали в основном киборгов, этакую комбинацию достижений биологии и механики – вроде паука. Может, молодчик был своего рода звеном между людьми и пришельцами?
Или наоборот?
Впрочем, кем бы он ни был, мы не могли ничего выяснить в этой аэродинамической трубе. Каким-то образом нужно снять парня с проклятущего поезда. Отчего-то я сомневался, что выйдет нажать на кнопку и сказать: «Остановите на следующей, кондуктор».
Я надеялся, что кибермумия не окажется последней сволочью и присоединится к нам, когда мы ее распакуем.
– Кончай загорать! – что было сил гаркнул я. – Война продолжается!
Арлин хмуро покосилась на меня, в очередной раз напомнив, что мерзкая обязанность отдавать команды по-прежнему лежит на мне.
Негр казался сильно побитым и измочаленным, но никаких серьезных повреждений у него не было, за исключением разве что тех, что были связаны с попыткой превратить его в прибор. Как же снять его с поезда?
Если ждать до Л.-А., то не исключено, что придется столкнуться с некоторыми трудностями, убеждая целый контингент, скажем, паровых демонов помочь нам с нашим грузом. Отсутствие на платформе паука тоже, думаю, потребует определенных разъяснений. У нас не хватало огневой мощи, чтобы сделать наши доводы полностью убедительными.
– Есть предложение, – пророкотал Альберт.
Мы с трудом разобрали его слова, так как голос почти сливался с шумом двигателя, а кричать он не умел. Видно, практики не было. Я расслышал совсем немногое, да и то был не уверен, что правильно понял.
– Трюк… в возрасте Джилл… цапка… квасной термос…
Я вытаращил глаза, стараясь уразуметь непонятный план действий. Какая-то цапка и термос… В возрасте Джилл он работал цапкой? А термос причем?
– Цепка вагонов! – попытался он еще раз. Цепка вагонов. Цепочка, что ли? Или нет… сцепка! Я хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Надо расцепить вагоны и воспользоваться запасным тормозом, а никаким не термосом! Господи Иисусе! Что за фантасмагория! Главное громкая.
План показался вашему покорному слуге вполне разумным. Втащив мумию на крышу, мы потопали к последнему вагону – единственному, который могли отцепить. Поезд мчался с прежней скоростью, но на этот раз мы передвигались по крыше гораздо быстрее. Победа над пауком и паровым демоном вселила в нас небывалую уверенность в себе. Джилл настолько изменилась, что я, наверное, мог бы свесить ее с крыши, держа за лодыжки, и она бы даже не дрогнула. Однако я был рад, что мы не нуждались в подобных ухищрениях.
В составе было три открытых вагона для скота, которые мы миновали, цепляясь за боковые стенки, всего в нескольких сантиметрах от глазеющих на нас зомби. Я боялся, что они начнут стрелять – вот уж совсем неподходящий момент для смерти! Ну, хотя бы мумия этим гадам не достанется.
Однако зомби лишь тупо буравили нас злобными взглядами. Не было команды, понимаете… они как те бюрократы из Пентагона.
Когда мы добрались до последнего, обычно закрытого грузового вагона, я посмотрел сквозь щель в крыше и увидел, что внутри битком мертвяков. Как и предполагалось. Альберт соскользнул вниз между вагонами, чтобы понять, как разъединяется сцепное устройство. Разобравшись что к чему, он опять влез наверх и крикнул:
– Когда?
Хороший вопрос. Не было никакого смысла застревать в пустыне. А доехав до окраины Л.-А., мы и силы свои сохраним в целости, и окажемся на доступном расстоянии от запасов, пристанища и транспорта.
Припомнив географию Л.-А., я крикнул в ответ:
– Риверсайд!
Это если поезд пройдет через Риверсайд. А если нет, любой из восточных пригородов подойдет.
Теперь, когда совсем рассвело, видимость значительно улучшилась даже при бледно-зеленом освещении. В тот момент меня почти не угнетал зеленоватый цвет испоганенного пришельцами неба. Вот избавимся от проклятых захватчиков и будем любоваться на естественную голубизну, если не считать тяжелых серых туманов, которыми славилась эта жемчужина Калифорнии. Придется поработать, чтобы увеличить население и вернуть жизнь в нормальную колею, – ради этого стоит стараться.
– Просаль! – крикнул Альберт.
О чем это он? Что-то надо просалить? Тьфу, дурак! «Просигналь!» Просигналить ему, когда пора отцеплять вагон.
Парень снова полез вниз. Слегка кивнув мне и виновато улыбнувшись, Арлин робко скользнула по лестнице вслед за ним.
25
Флай слишком хороший друг, чтобы я ему врала. Но я настолько поражена быстротой, с которой развивались события, что просто не знаю, с чего начать. Да и вообще, как можно говорить при таком ветре?
Как и любой мужчина, Флай строил планы насчет женщин. Когда мы решили остаться друзьями, я поначалу боялась, что это вызовет некоторую натянутость отношений. Но мы действительно добрые приятели, настоящие кореша. Мне нравится, как мы ладим друг с другом.
Однако стоит появиться на сцене еще одному мужчине, как тут же начинаются сложности. Флай мне как брат, но ему никогда не нравился Вилли. Тем более не думаю, что он может хоть на секунду допустить, чтобы я влюбилась в религиозного фаната – особенно в мормона! Хотя «влюбилась» не совсем то слово.
Я протиснулась между шаткими вагонами, наблюдая за несущейся под ногами рекой из коричневых шпал. Альберт стоял на железном языке, который соединял вагоны, от тряски ключ в его руках ходил ходуном. Никогда не думала, что поезд так трясет.
Я чувствовала, что влюбляюсь в Альберта. Чудаковатого медлительного безумца. Не иначе конец света поспособствовал.
Заказывайте конец света, не пожалеете! Может, мы еще обратим историю вспять и вернем человечеству веру в жизнь. Мы, оставшиеся в живых. Те, кто отказались признать себя побежденными, пока всем верховодит жирный монстр.
На Фобосе я думала, что осталась во Вселенной одна-оди-нешенька. Потом, на Деймосе, – что единственные живые существа мы с Флаем.
Но как ни малочисленны на Земле те, кто проявил готовность противостоять захватчикам, главное – мы теперь не одни. И глядя на широкие плечи моего нового друга, я надеялась, что буду «не одна» и в другом смысле тоже.
Придвинувшись ближе, я увидела, что у него шевелятся губы – верно, читает что-нибудь из Библии, насколько я могу догадаться. Или какую-нибудь молитву. Вероятно, его это успокаивает, придает мужества. Может, в религии и правда есть смысл, если знаешь, где его искать.
Интересно, подумалось мне, он выучил всю Книгу Мормона или только частями, те места, которые созвучны его предубеждениям? Но почему-то мне казалось, что Альберт не такой. Быть может, это первый парень в моей жизни, который руководствовался в своем поведении верой, а не подгонял веру под свое беспутство.
Он перестал подпрыгивать, поднял на меня глаза и улыбнулся. После такого начала вряд ли он осудит меня, если я спущусь еще на одну ступеньку.
– Альберт! – выкрикнула я.
Он что-то сказал, но я не услышала. Наверное, я смущаю его. Обычное дело в отношениях между людьми.
– Ты такой симпатичный! – вдохновенно проорала я, совершенно ничем не рискуя; можно было не беспокоиться, что до него долетит хоть слово.
Потом я замолчала и стала слушать стук колес.
– Та-та-та, – пробубнил что-то Альберт.
Черт, он все-таки смутился. Но не отступил, а смело ринулся в бой, такой же отважный со мной, каким был с монстрами. Фу, Арлин, что за сравнение? Весьма точное, ответила я себе – самый суровый свой критик – и беззвучно прошептала на ветер: «Прости, не хотела тебя смущать».
Он мотнул головой и пожал плечами, что могло значить: не имею ни малейшего представления, что ты там бормочешь… Однако я предпочла расшифровать это как: глупости, дорогая, конечно, вера для меня много значит, но ты значишь не меньше – а я знаю, что ты обо всем этом думаешь.
