Даниэль Дакар - Фабрика героев
— Видите ли, Генри… Да какого черта! Девчонок у меня было… неважно, но не одна и не десяток. Как с ними надо обращаться, я знаю получше многих. Я, как видите, подготовился по полной программе, — Келли принялся наматывать свой платок на кисть руки, — приоделся, купил цветы, заготовил кучу эффектных и главное, эффективных! — фраз для штурмового натиска и обходного маневра, а потом…
Потом я увидел ее без грима, парика и сногсшибательного наряда, и растерял все слова, и повел себя, как последний телок — не поверите, мы с ней говорили о службе! А когда я пытался как-то изменить разговор, я словно бился о стекло… Что вам ясно, сэр? То есть, Генри?
— Штурмовой натиск… обходной маневр… Добавь их… в полицейский отчет, который ты, кстати, по ван Хоффу еще не сдал. Не для тебя эта девочка, Келли. Погоди, не психуй. Она сейчас вообще ни для кого. Начнем с того, что ей шестнадцать лет.
— Сколько?! — Поняв, что собеседник и не думал шутить, Келли схватился за голову.
— Да, шестнадцать. Совершеннолетняя с четырнадцати. Совершеннолетие подтверждено сертификатом пилота и дипломом об окончании Звездного Корпуса. Но дело не в этом. Дело и том, что линейные существенно отличаются от обычных людей.
— Но ведь Мэри-то не линейная, она полукровка, об этом весь Бельтайн знает! — вскинулся Келли, но был остановлен примирительным жестом майора:
— Верно, по рождению она к Линиям не относится. Но ее с двухмесячного возраста воспитывали Линии. С двухмесячного, Келли. И заметь, парень, всю сознательную жизнь ей пришлось доказывать, что она достойна Линии Гамильтон, из которой происходила ее мать. Мэри стала лучшей по суммарным результатам Испытаний за полвека — как тебе это понравится? И Звездный Корпус она закончила за девять лет вместо двенадцати. Тут она, правда, малость сплоховала — ее результат лучший всего лишь за последние четырнадцать лет. Парень, поверь, ты в страшном сне не увидишь, каким нагрузкам подвергаются кадеты Корпуса. Даже те из них, кто не ставит себе целью быть лучше всех или окончить курс, на три года раньше. И все это Мэри выдержала ради того, чтобы быть пилотом. Ты всерьез полагаешь, что твоего — не спорю, колоссального — обаянии хватит на то, чтобы она все бросила?
— Да зачем ей что-то бросать?! Я же не собираюсь… ну, не знаю… строить дом с палисадником, по которому она бродила бы босая и беременная!
— То-то и оно, Келли, что строить дом ты не собираешься. Ты собираешься ее трахнуть. Я не вижу в этом ничего предосудительного, и если бы твоя напарница была обычным человеком, я бы дал вам недельный отпуск и премию и очень огорчился, вернись вы хоть на час раньше. Но линейные пилоты — не люди, Келли.
— Что-о-о?! — успевший выпить еще два стакана Келли побагровел, но причиной этому было не виски, а возмущение.
— Генетически — да, они люди. Физиологически — относительно, до и после определенного возраста, с вариациями на тему повышенной выносливости, скорости реакции и тому подобного. Психологически и эмоционально… черт, даже не знаю. Может быть, вообще никогда или, во всяком случае, не в юности. Твоими действиями и эмоциями, моими, его, — Морган кивнул в сторону протиравшего бокалы бармена, да любого обычного человека пусть не всегда, но очень часто управляют наши гормоны. Во всяком случае, там, где дело касается отношений между полами. Но так уж сложилось, что карьера линейного пилота успешна лишь в том случае, если этот пилот остается девственником. То есть девственницей. Причем приторможенной в плане сексуального развития на предпубертатном уровне. Что-то там связано с влиянием выработки эстрогена при половом созревании на функции мозга. Я не вникал. Так вот, ради того, чтобы сохранить девчонкам способность летать — кто-то должен колоть им тариссит и приносить доход от заключении контрактов экспедиционных пилотов, ты понимаешь, — им, помимо постоянных внушений наяву и во сне, глушат гормональный фон. Причем совершенно сознательно. По двадцать и более лет кряду. Нет, годам к девятнадцати эффект ослабевает, нельзя удерживать организм в детстве бесконечно, но то, на что ты давеча облизывался, это грудные мышцы и не более того. Думаю, ты понимаешь, что без последствий не только для физиологии, но и для поведения такое вмешательство в организм человека обойтись не может. Тебе показалось, что Мэри тебя не поняла? Тебе не показалось, Келли. Скорее всего, так оно и есть. Налей-ка и мне. Значит, вы говорили только о службе? В этом нет ничего удивительного, она не умеет говорить с мужчиной о себе или о нем самом.
— Не умеет? — Келли, уже изрядно под хмельком, издевательски хохотнул. — Ну конечно! А то вы не слышали, как она вчера разговаривала с этим мерзавцем! «Ээээрик», — передразнил он, неумело копируя интонацию Мэри.
— Сынок, ты дурак. Ты что же, хочешь, что бы она говорила с тобой, как с ван Хоффом? С пистолетом в руках и в полной готовности расплескать твои мозги по стенам, если ей хоть что-то не понравится в твоем поведении? Келли, послушай меня. Поставь стакан и послушай. В твоей способности развести на вкусненько перепихнуться любую женщину я ни секунды не сомневаюсь. И если ты поставишь себе задачу добиться того, чтобы Мэри Гамильтон раздвинула перед тобой ноги, в конце концов она это сделает. Но ее карьера, все, ради чего она рвала и продолжает рвать себе жилы, смысл ее жизни полетит ко всем чертям. Она станет глубоко несчастным человеком и вряд ли долго проживет, а ты в довесок к хорошо проведенной ночи огребешь себе таких проблем… В общем, так. Мужчина ей сейчас не нужен. И не будет нужен еще лет пятнадцать как минимум. Более того, мужчина, появись он в ее жизни до срока, исковеркает эту самую жизнь, как Бог черепаху, ее мать — ярчайший пример. А вот друг ей нужен. Очень. Стань ее другом, Келли. Если тебе помимо прочих нужна именно она — стань ее другом и подожди. Хотя я бы не советовал Девчонок вокруг, нормальных беспроблемных девчонок, выше крыши. А Мэри… Через год-другой она улетит на Картан. Оттуда, став уже капитаном, отправится покорять Галактику. Келли, они ведь не в бирюльки играют там, в космосе. Она может и не вернуться. Потому ли, что погибнет, потому ли, что ей нечего будет на Бельтайне… Майор замолчал. В наступившей тишине было отчетливо слышно гудение кондиционера, немузыкальное мурлыкание бармена, фальшиво напевавшего модную песенку. Келли, последние несколько минут сидевший сгорбившись, и уткнув подбородок в поставленные один на другой кулаки, встал, сгреб со стола бутылку, сделал несколько глотков прямо из горлышка и вдруг взглянул на Моргана абсолютно трезвыми глазами:
— Друг, говорите? Пятнадцать лет? Ничего, Генри, я подожду, — развернулся на каблуках и вышел из бара.
Морган устало посмотрел ему вслед и сделал знак бармену: шестидесятитрехлетний майор понял, что без дополнительной порции виски уж точно не разберется, победил он сегодня или проиграл.
Глава VIII
— Так, всем занять места по боевому расписанию! Старт через полчаса. Влезайте в брони, дамы и господа, потом может не хватить времени! — включив коммуникатор на общую связь, Мэри вихрем промчалась вдоль шлюзовых отсеков, к которым были пристыкованы корветы. Требование по поводу брони было встречено дружным стоном: при всех своих несомненных достоинствах гравикомпенсаторная броня изрядно затрудняла отправление естественных надобностей. Конечно, существовали специальные приспособления и впитывающие прокладки, но особым комфортом они не отличались. Перспектива провести весь как минимум семнадцатичасовой (с учетом скорости эскортируемого транспортника) перелет до Зоны Тэта в броне не могла радовать никого, но все признавали правоту командира: бой мог завязаться в любой момент и тогда уже будет не до переодеваний.
Разогнав всех по местам, Мэри прикинула сколько у нее еще осталось времени до вылета и решила, что вполне может себе позволить сделать еще один вызов не с корабля, где ни от кого ничего не скроешь, а со стационарном коммуникатора сектора. Оглядевшись по сторонам и грозно цыкнув на высунувшегося было и шлюза Рори, она по памяти набрала код. Довольно долго никто не отвечал, и она совсем уже собралась отключить вызов на рабочий номер и попробовать личный, когда экран осветился и на нем возник изрядно запыхавшийся Келли О'Брайен. Мэри вздохнула с облегчением:
— Ну вот, а я уже боялась, что не застану тебя!
— Могла и не застать. Я тут ношусь, как укушенный. Что ж ты, подруга, попрощаться не зашла? — Келли весело улыбался, но глаза оставались серьезными.
— Честно? Проспала! Представляешь, все вверх дном, а я дрыхну! — Глаза глазами, но Мэри почувствовала, как начинает улыбаться в ответ. Так было почти все время их знакомства. Никто не мог привести ее в хорошее расположение духа так же легко и быстро, как это удавалось Келли. Собственно, поэтому она связалась с ним последним: ей не хотелось, чтобы еще какой-то разговор или событие испортили то чувство легкости и веры в свои силы, которое неизменно вызывал в ней бывший напарник.
