Алексей Колентьев - Радиоактивный ветер
Наконец, тоннель закончился и мы оказались на пороге большого зала. Это было квадратное помещение, вырубленное в скале, с абсолютно гладкими стенами и чёткими гранями углов. В центре зала лежал плоский, полуметровой высоты широкий камень, на котором можно было сидеть. Точно такие же, но длинные, метров пятнадцати скамьи располагались вдоль западной и восточной стен зала. Как только мы с побратимом переступили порог помещения, появился свет. Причём он именно появился: сначала мягким, сиреневым светом засветились стены и потолок, а затем полумрак превратился в… Описать это трудно, но скальная порода как бы сама излучала это мягкое, ровное свечение. Все предметы обрели чёткость, но вместе с тем, свет чуть скрадывал их очертания. Такое сочетание чёткого и нечёткого, давало ощущение, которое испытываешь во сне. Вроде точно знаешь, что спишь, но в то же время ощущения полностью реальны: всё можно потрогать и почувствовать. Мы прошли к центру помещения, оказавшись точно напротив плоского камня, на котором мог сидеть только один человек, но габаритами он должен был обладать, как у двух Изменяющих, если судить по моему побратиму. Может это был алтарь, а может и ещё что-то. Охотник передал мне сигнал остановиться и ждать. Театрального эффекта не было, прямо из воздуха начали появляться кровососы: один, второй, третий… Всего их вышло пятнадцать. Ростом они все были примерно как и мой побратим, но различались по оттенку кожи. Некоторые были темнее, некоторые светлее Охотника. Но вот потом случилось то, что потрясло меня окончательно: когда все уселись по обе стороны вдоль стен, в зал вошёл тоже прямо из воздуха самый большой кровосос в этом мире. По крайней мере, об экземплярах трёхметрового роста я нигде не читал. От существа исходила мощная волна уверенности, силы и… усталости. Пройдя к плоскому камню, опираясь на некий посох, метров четырёх, гигант сел. Посох был из материала, с виду похожего на голубовато-чёрную сталь. Один его конец венчала небольшая сфера, а вот основание было острым, как наконечник копья. Внешне, эта штука напоминала бивень морского кита-нарвала. Существо испустило некий сигнал и мой побратим наклонил голову и сделал мне знак, повторить этот жест, видимо приветствие. После этого, он отступил на два шага назад и мы с Видящим Путь (это точно был он), оказались один на один.
— Мы видим тебя, Тридцать девятый. Мы видим того, кто называется братом нашего брата.
Слова эти прозвучали не у меня в голове, Видящий говорил с помощью рта, хоть речь его и не была похожа на голос человека. Однако, была более похожа на человеческую, нежели речь побратима, чуть правильнее и связаннее, что ли. При этом Видящий транслировал эмоциональную окраску своих слов чтобы их смысл в точности доходил скажем до человека вроде меня.
— Нужно сказать, зачем я позвал тебя, человек. Прежде всего, благодарю, что спас нашего брата. Такое будут помнить, пока жив последний из нас (признательность, толика удивления, уважение).
— Трудно сказать, Охотник скорее всего сам бы справился…
— Нет! Он поддался порыву. Пошёл мстить, не рассчитав сил. Мозгоеды ждали его и ещё пару наших братьев. К счастью, Охотник одумался. Дал остальным уйти, уводя Мозгоеда и его свиту за собой и непременно бы погиб (сожаление, отголоски ярости и досады). Ты, хотя это и не в особенностях вашего народа, ответил на Зов, услышав его (удивление, задумчивость). Вступил в неравный бой, скорее от незнания, нежели из храбрости (добрая насмешка, гордость). Охотник остался один из своей семьи. По нашим традициям, он должен был уйти. Но ты снова предложил ему помощь, назвав братом. Вы стали семьёй и Охотник снова получит право быть в племени, если ты пройдёшь второе испытание (ожидание, надежда, сомнение).
— Почему второе?
— Первое уже пройдено: Мозгоеду и Чужому не удалось сжечь тебя и поработить (удивление). Ты сделал это почти сам, Дар только чуть-чуть прикрыл твой разум в самые последние, критические моменты схваток (гордость). Теперь твою участь и участь Охотника решит поединок. Один из них придёт сюда и вы будете драться.
— Кто это?
— Мозгоед, истребивший семью Охотника. Ему дозволен Круг Арбитра. Вы двое и Мозгоед со своим собратом. Кто кого подчинит, тот и уйдёт из Круга. Проигравший будет выпит.
— У контролёров есть имена, прозвища?
— Нет. Они как одно существо, разум един, своей личности почти нет. Что знает один из них, то известно и остальным. Расстояний для Мозгоедов не существует, они всегда вместе. Но ходят чаще по парам. Придя в Круг парой — это почти ничего не значит для пожирателей мозгов: просто они всегда слишком самоуверенны. И кроме того, по другому им до вас не добраться, им это хорошо известно (удовлетворение, гордость).
— В чём суть поединка?
— Вы войдёте в круг и будете нападать. Но битва будет только битвой разума, так гласят правила Арбитра. Тот кому бросили вызов, сражается оружием предложенным ему вызывающей стороной, дабы доказать своё явное преимущество и силу.
— Иными словами, Мозгоеда нужно превзойти в его же искусстве иначе бой не допускается?
— Ты всё верно понял, Тридцать девятый. Нет доблести в турнирном бою, если твоё оружие совершеннее, а сам ты ничто без него. Возьми оружие врага. Овладей им и победи. Тогда в десять раз увеличится твоя сила в бою обычном. Таков закон племени Изменяющих. Итак, я спрашиваю тебя, Антон Васильев, старший прапорщик, позывной «Тридцать девятый»: ты встанешь плечом к плечу с братом и сразишься в Круге Арбитра?
— Да.
— Твёрдость и мужество (удовлетворение) — Видящий повернулся к остальным, сидящим по обе стороны кровососом. Намеренно говоря вслух, не пользуясь мыслеречью — Перед нами необычный претендент. Он не был рождён в племени, его не обучал Ведающий искусство Охоты, но я считаю, что этот человек достоин схватки. Что думаете вы?
Промедлив не более пяти секунд, один за другим, кровососы стали подниматься со своих мест. Потом каждый из них прошёл мимо меня и в зависимости от решения смотрел на Видящего путь. Потом все они снова заняли свои места на скамьях. Видящий снова заговорил;
— Двенадцать из пятнадцати сильнейших Охотников племени Изменяющих, сочли тебя достойным, Тридцать девятый. Мой голос будет тринадцатым. Тринадцать — число темноты, когда всё зависит от нитей вероятности и от самого испытуемого. Будущее твоё тёмно, но и сила не мала. Сегодня будет бой. Пусть победа будет за достойным.
— Мне всё понятно. Драться, так драться.
А что вы хотели? Ситуация получилась пикантная, но выйти из неё можно было только одним способом — победить мозгоедов. Уверенности в том, что это получится, конечно, полной не было. Но учитывая, что я буду в паре с побратимом, шанс оставался. В книжках герою открывают некий секрет и у него всё получается само собой, в реальности всё несколько иначе. Как и сказал старый кровосос, всё что нужно я знал и умел, осталось только правильно это применить. Так, нужно вспомнить свои ощущения там, на болоте. Прежде всего: раскрыться и пропустить боль через себя, принять её как тяжёлый но вполне подъёмный вес. Это прояснит мозги и позволит более-менее чётко мыслить. Затем, вспомнить ощущения возле портала. Тогда я пытался обращаться к непонятному мне тогда тёплому, по ощущениям, предмету. Это был Дар. Ну-ка попробуем… Дар тут же отозвался, тело окатила волна живительного тепла, усталость и туман в голове исчезли. Сил ощутимо прибавилось. Значит, это резерв. Но вот как подчинить мозгоеда?.. ответ пришёл от побратима:
— Нападай. Верни боль. Направь пожирателю мозгов его силу в ответ. Потом — прикажи. Вырывается — снова пошли боль, и снова прикажи. Так всё время.
— Спасибо брат. Ну, когда будем драться?
— Скоро. Они уже здесь. Чувствуешь?
Переключившись на ощущения, я действительно ощутил всех: племя, моего побратима, старого, как чёрт знает кто, Видящего Путь и нечто иное. Будто попал рукой в куль с гнилой картошкой: жижа и вонь. Сотни, тысячи загубленных жизней… Страх, желание поквитаться, ненависть ко мне и Охотнику. В северном конце зала появились две закутанные в пылевики низкорослые фигуры. Наш противник появился.
Неожиданно, всё вдруг подёрнулось непроницаемой белёсой пеленой, и очертания зала исчезли. Через пару секунд дымка рассеялась, и мы с Охотником и мозгоедами очутились на небольшом, примерно десять на десять метров пятачке, напоминающем по форме правильный круг. Границами этого своеобразного ринга были огненные аномалии — «жарки». Факела чистого, оранжевого пламени поднимались на шестиметровую высоту, но ни тепла, ни каких либо звуков аномалии не издавали. Всё было понятно и так: кто выйдет за пределы круга — прогорит до пепла. Мы встали друг против друга, мозгоеды откинули капюшоны скрывавшие их лица. Ничего особенного: уродливые, шелушащиеся от радиации лица, белёсые глазки, да узкие, безгубые рты.
