Генри Зу - Кровавые Горгоны
— Сабтах. Жаль, что дошло до этого, — произнес колдун.
— Предатель, — выругался Сабтах.
— Это не так, — ответил Мур. — Я думаю лишь о славе ордена. Я могу вновь воссоздать орден Кровавых Горгон. Не ренегатов, но армию.
— Мы всегда будем теми, кто мы есть, Мур.
— Бродяги, — раздраженно бросил Мур.
— У нас есть имя. Империум не желает сражаться с Кровавыми Горгонами. У нас есть история.
— Под руководством Опсаруса и с помощью легионов Нургла мы добьемся больше, чем мы могли, будучи одними. Мы построим империи. Империи, Сабтах. Гаутс Бассик — небольшая цена за патронаж Опсаруса.
— Но мы больше не будем Кровавыми Горгонами, — заключил Сабтах.
Он начал чувствовать сонливость. Его тело боролось с огромной травмой: поврежденная рука, разорванная печень, серьезные раны, сломанная спина. Эндорфины заполнили его мозг, когда клетки Ларрамана в его кровотоке начали коагулировать раны. Его анабиозная мембрана начала замедлять биение сердец. Дыхание стало менее глубоким.
— Тебе не о чем беспокоиться, Сабтах, — произнес Мур. — Я не хотел убивать тебя. Ты хороший воин и тактик. Но наши взгляды на доктрину ордена расходятся.
Сабтах тряхнул головой, когда кровь начала стекать на бороду. Подношение.
Чтобы упрочнить союз с могучими союзникам, необходимо подношение. Гаутс Бассик. Богатый природными ресурсами и минералами, отправной пункт для будущих завоеваний Опсаруса. В древние времена люди обменивались рабами, бусами и даже драгоценными камнями. Гаутс Бассик не был исключением. Он был драгоценным камнем для тех, кто желал заполучить его.
Прихвостень. Именно это хотел сказать Сабтах. Мур был прихвостнем. Он продавал братьев Сабтаха культу чумы и разложения за обещание власти.
Среди таких воинов как Сабтах, «прихвостень» было самым ужасным оскорблением.
Но колдун продавал орден словно невесту. Здесь не шла речь о союзе. Мур пытался купить себе билет к власти, предложив Нурглу мир и орден. В какой-то момент гнев заполнил сознание Сабтаха.
— Ты не связан братскими узами, колдун, — пробормотал ветеран.
Он собрал все свои последние силы.
— Мур-прихвостень. Так тебя будут помнить.
Мур не обратил внимание на оскорбление.
— Может у меня и нет кровной связи, но я всегда посвящал себя ордену. Ты не можешь отрицать этого.
Мур приставил дуло к голове Сабтаха.
Мраморный помост снова возник в сердце храма, окутанного клубами пара. Диск весом в пятьдесят тонн со всей силы рухнул на пол, что вызвало дрожь в некоторых частях корабля.
Как только пыль рассеялась, на помосте стоял только Мур. По мрамору растекались внутренности и кровь. Отделения окружили помост, нацелив оружие на колдуна. Мур взмахом руки остановил их.
— Волны и течения нематериальной реальности выбрали меня своим хранителем, — произнес он.
Некоторые из Горгон среагировали медленнее, чем хотел Мур, нерешительно отдавая воинское приветствие. Были и те, кто вовсе не повиновался.
Их шлемы, похожие на кричащие лица, могли скрывать удивление, или даже страх. Мур запомнил тех, кто отказался подчиняться ему, и вскоре он покарает их.
Но сейчас ему нужно было обратить внимание на более важные дела. Воздух варпа влиял на него. Возможно, ему даже понадобится отдых. Колдун мог себе это позволить в качестве магистра ордена.
Варсава еще ни разу не руководил людьми в бою, но понимал, что их манера путешествия отражала их готовность к бою, которая не подходила для кампании. Медленные и неорганизованные люди быстро уставали и не могли двигаться с нужной скоростью.
Они путешествовали уже четыре дня и пять ночей и, наконец, достигли терракотовых равнин на севере. Поезда, двигавшиеся по почти двухкилометровой пыльной местности, сопровождались всадниками. Стада коз тащились позади. Конвой представлял собой бесформенную массу. Было удивительно, что враг еще не атаковал их.
Варсава ехал впереди. Его тело было слишком большим, чтобы поместиться в вагоне, поэтому он сидел на крыше, наблюдая за пейзажем сквозь старый выдвижной телескоп.
Когда-то Гаутс Бассик был индустриальным миром. Варсава замечал остатки строений, наполовину похороненных под песком и сажей. Здесь были литейные, газоперерабатывающие заводы, рудники и миллионы километров труб. Строения напоминали мавзолеи.
Кочевники сталкивались с мертвецами, но те бродили мелкими группами и не составляли особой проблемы. Наездники уводили их от конвоя и прекращали их существование выстрелами в голову.
На третий день путешествия вернулись напуганные разведчики. Они заметили патруль, состоящий из двадцати крупных мужчин в капюшонах, обутых в серые ботинки: взвод гнилостных пехотинцев. Это была прекрасная возможность показать кочевникам, на что был способен десантник Хаоса. Варсава остановил конвой и приказал разведчикам привести его к лагерю врага. С дистанции пятьсот метров Варсава расстрелял пехотинцев, пока те спали. Шестеро были мертвы еще до того, как вспомогательные силы врага поняли, что их обстреливают. Он пристрелил еще четырех, когда те попытались обнаружить вспышки болтера. Пока пехотинцы неуверенно пытались открыть ответный огонь, Варсава уложил их одного за другим четкими выстрелами в грудь. Вся казнь заняла не больше минуты, и Варсава даже не сменил обойму с тридцатью зарядами.
К тому времени как он вернулся к конвою, слух о его подвигах уже распространился среди кочевников.
Люди разобрали оружие врага как трофей, а некоторые даже не знали, как им пользоваться. Теперь они были целиком и полностью очарованы десантником Хаоса. Они действительно полагали, что Варсава приведет их к победе.
Кочевники разбили лагерь среди бесплодных земель, окруженных живой стеной кактусов. Двадцать тысяч человек готовились к войне.
Пока племена отдыхали, Варсава бодрствовал. Он обсуждал планы атаки с вождями до поздней ночи.
Согласно тактическим картам и отчетам разведчиков, они были в центре территории врага. Обнаружение противником такого количества людей было лишь вопросом времени.
Варсава понимал, что им оставалось лишь выстроить оборону. Он знал, что их опрокинут, но по крайней мере они нанесут значительный ущерб планам противника.
Стояла жара. Солнца планеты были в самом зените. Температура достигала пятидесяти градусов по Цельсию.
В лагере кипела бурная деятельность. Поля кактусов образовывали естественные укрепления, и кочевники занимались готовкой, уборкой и стиркой. Некоторые вожди пытались подослать к Варсаве своих близких, чтобы те помыли его, возможно надеясь получить частичку удачи.
Варсава отправлял их обратно. Он отобрал нескольких воинов во главе с Гумедом и приказал им собираться в дорогу. Пока в лагере готовились встретить врага, Варсава решил проехать дальше и разведать обстановку.
Он также запросил транспортное средство, способное удержать его вес и двигаться с достаточной скоростью. Воины горели нетерпением выполнить приказ Красного Бога.
По его возвращении Варсаву ждал вагон с четырьмя огромными колесами, обшитый тяжелыми шерстяными коврами.
Рельсовая рама образовывала каркас безопасности с открытым газовым двигателем. Варсава не знал возраст этой машины, но предположил, что она относится к доколониальному периоду. Несмотря на стремление кочевников сохранить машину, годы брали свое. Большая часть каркаса безопасности была изъедена коррозией, а блок двигателя покрыт ржавчиной в некоторых местах. Каким-то образом шаманы, используя древние знания и примитивные навыки ремонта, сохраняли жизнь в этом механизме.
Когда Варсава уселся на кожаное сиденье, машина заскрипела, но двигатель послушно пришел в движение. В данной ситуации Варсава считал этот транспорт ценным приспособлением. Восседая на древней машине, Варсава покинул лагерь с горсткой воинов.
Глава 14
По мнению Варсавы бесплодные земли на севере представляли собой гористый, бесформенный участок местности. На пути их следования из раза в раз повторялись унылые пейзажи. Но для кочевников местность выглядела, словно открытая книга, ведь они знали здесь каждое дерево и каждый камень.
Они прошли шесть километров пока не достигли зарослей иссохшей акации. Они ничем не отличались от остальных, встречавшихся им ранее. Однако именно эти три куста имели большое значение для кочевников. Варсава внимательно слушал их пояснения, собирая информацию в базу данных, встроенную в шлеме.
Дерево, говорили они, указывает на хорошо известную дорогу — линию, которую Варсава едва различал под слоем песка. Убедившись, что здесь не проходили мертвецы или Гнилостная пехота, кочевники продолжили путь.
Воины, некоторым из которых лишь недавно исполнилось десять лет, показывали следы различных животных: птиц с огромными когтями, коз, змей. По глубине и размеру следов они могли легко определить, что это было за животное и куда оно могло пойти.
