Анатолий Матвиенко - Восточный квест
В порту оказалось всего шесть четырех- и трехмачтовых судов, остальное — мелочь. Учились бить экономно. Двухмачтовые суда расстреливались пятидесятимиллиметровыми, все остальное прекрасно шло на дно от короткой очереди из ДШК под ватерлинию. Через четветь часа порт превратился в экзотический лес: корабли, затопленные по палубу и выше, тянули вверх наклоненные мачты. Этот лес горел.
Пришла очередь главного калибра. Стволы приподнялись, и тротиловая смерть понеслась на портовые сооружения. Удивительно, сколько могут натворить за двадцать минут два орудийных ствола, если в качестве мишеней выступают деревянные и глинобитные постройки. Сожалея, что не сможет организовать рейд по освобождению рабов, Мохаммед дал приказ отступить.
Соединившись с соратниками, которые с упоением поделили добычу, каратели двинулись вдоль берега в сторону Ливии. До Триполи, следующего пиратского логова под управлением янычарских беев, с заходом в залив Габес предстояло пройти тысячу километров.
37. ЗЕМЛЯ-2. 11.09.1670–12.09.1670. ЗАЙСАН. ОЛЕГ
К старости стану ворчливым, если доживу. Меня раздражали длинные переходы в седле. Проведя неделю на баржах в недвижении, захотелось на коня. Нет, в самом деле, на носу меж якорных клюзов был маленький пятачок, где мы валялись, разминались, ели, разговаривали, спали, учили китайский. Кайф. Теплый сентябрь, роскошные речные и озерные пейзажи, не надо никого убивать. Мы путешествовали, открыв шлемы, вдыхали запахи дерева, ароматы тайги, свежесть воды. Оба понимали, что скоро придет пора действовать, принимать быстрые и порой очень жестокие решения. Сначала расслабились, а потом быстро пресытились отдыхом, пожелалось активности.
Из перехватов разговоров понемногу вырисовывалась картинка. Город Фуюнь, где сейчас сидел второй разведзонд, оказался столицей добывающего региона. От экипажа узнали, что большинство работающих на реке китайцев — обычные аборигены, жизнь которых резко изменилась около тридцати лет назад. Нынешнее поколение выросло при Даеджин, новом порядке, который принесли с собой новые властители, не принадлежавшие ни к одной из старых династий — Мин или Цин. Это мне понятно, они явно относились к династии Мао.
Новые китайцы очень напоминали новых русских, памятных по истории 1990-х годов. Установив свою власть и поставив на колени остатки императорской администрации, они высокомерно относились к простым обитателям речной долины. А еще пользовались техническими приспособлениями, которых здесь никогда ранее не видели.
Зато при Даеджин, работая с утра до ночи и проявляя лояльность к хозяевам жизни, можно скопить некоторую сумму юаней, построить дом, накормить и одеть семью. Словом, уровень жизни рядового кули несколько вырос по сравнению с феодальными временами. Капитализм, мать твою.
Куда шли тысячи тонн металла, полные баржи пиломатериалов и прочих богатств сибирской земли, наши речники, естественно, не знали. Разведзонд, шпионивший в городе, сподобился запечатлеть железнодорожную станцию и джип с гордой надписью «Great Wall». Что, здесь филиал доисторического китайского автопрома?
Из ценного мне еще удалось понять, что у них на борту единственная носимая рация, по которой они могут вызвать патрульный катер «Тайкунжэнь», если случится какая-то хрень. Ну, ЧП мы бы точно смогли обеспечить. Но не успели.
— Аларм! — шепнул Чонг и опустил забрало. Я захлопнул свое. Жук сообщил, что по доскам в нашу сторону прется один из речных волков.
— Брать тихо, но пока не мочить, а то сами будем бросать уголь.
Хрен знает, что китайцу понабилось на носу. Когда он поравнялся с краем брикета, его подхватили четыре руки, сдернули вниз и погрузили в темноту. Чтобы не светиться на досках, соскользнули в воду, по борту перебрались к корме и нарисовались в рубке, когда, по моим понятиям, главный бобер уже должен был задуматься, куда пропал посланец.
Я выхватил коробочку рации, а Чонг открыл забрало и гаркнул на шкипера:
— Армия Даеджин. Учения по спасению утопающих. Срочно вызови «Тайкунжэнь», скажи — увидел перевернутую баржу. Быстро!
Судя по охреневшему виду бобра, он совершенно не врубился, что от него потребовал странный новый китаец. Или учения в диковинку, или спасение утопающих не актуально. Чонгу помочь не мог — шкиперу для полного счастья не хватает нового русского. Но напарник сам справился. Взял у меня рацию, сунул в трясущуюся руку и медленно произнес:
— Вы-зы-вай ка-тер. Здесь пе-ре-вер-ну-лась бар-жа.
Судорожно потыкав на кнопки узловатыми пальцами, старик связался с патрулем, сказал про аварию. Коммы, перехватывавшие разговор через приемник жучка, услышали, как отвечавший уточнил местоположение судна, а затем вклинился властный голос, спросивший, кто несет в эфир всякую херь. Не желая, чтобы наш судоводитель выболтал про двух неадекватных в броне, еще раз конфисковали матюгальник, заставили спустить пар в котле и залить топку, затем заперли всех троих в машинном.
Два ума хорошо, а толпа лучше. Тиит, любитель электронных подслушек и подглядок, прогнав голос через комп, сразу сказал, что уверенный командный бас на «Ян Ливэе» — стопудово из новых. Такие интонации, акцент, лексические особенности засекали в радиопереговорах главы Фуюня с некими собеседниками в Сансья, которые давали ему ценные указания по увеличению поставок.
Применительно к XVII веку мой комм и сервер Миссии ничего путного сказать не могли, а в третьем тысячелетии на Земле-1 слово «Сансья» писалось всем понятными значками: 三峽. Кракозябли означали «Три ущелья», где возвели самую большую электростанцию начала XXI века. Ни фига не понятно, зато к нам мчится кораблик, где рулит китайский Мохаммед, мечтающий подробно рассказать обо всем.
Ждали его часа два. Завидев на горизонте, отправили жука, который заложил вираж, снизился и рассмотрел экипаж. Искомый «новый китаец» стоял на мостике рядом с рулевым. На форме — погон с двумя просветами и четырьмя здоровыми звездами в ряд.
— Чонг, у них катером командует целый старший полковник.
— Нормально, наш адмирал заведует четырьмя катерами и называет их «крейсеры», чтобы не было смешно. Может, у оберполковника есть еще надувнушка и плот, — предположил мой узкоглазый спутник.
— Мохаммеда будешь дома подкалывать. Сейчас другое важно. Мы их команду не свяжем, как этих трех. Чую, придется всех в расход. Но не сразу. Скажешь на новокитайском: «Товарищ старший полковник, у меня для вас секретное сообщение».
— О перевернутом корыте с досками?
— Детский сад. Давай серьезнее. Похоже, у них гораздо больше коммунизма, чем было в двадцать первом веке на Земле-1. Значит, они воспитаны в секретах, враг не дремлет и т. д. Про баржу ты сказал для привлечения внимания, в эфир нельзя было. Бронескаф на тебе — символ принадлежности к новым, это не униформа экипажа буксира.
— Допустим, он поведется. Отведу в каюту, накачаю химией, он мне рассказывает, откуда они взялись. — Чонг проверил зарядку инъектора носимой аптечки. — После этого придется всех мочить. Блин, не верю, что мы с ним поцелуемся в десны и начнем обмениваться опытом ускорения прогресса на отсталой планете.
— Олег, давай не торопиться. Сначала попробуем без жертв. Если перебьем экипаж — мы объявили войну, задний ход не дашь.
Чонг прав, надо постараться. Но я вспомнил страшный прогноз уральского языческого провидца и почувствовал, что без крови не обойтись. Лучше бы продолжали загорать меж досок.
Включил голографическую иллюзию китайской формы. Понизил себя до майора. «Тайкунжэнь» подошел борт в борт. Я подхватил конец, обмотал кнехт, Чонг перевалился через леер, поднял забрало, предъявил узкоглазое корейское рыло, которое сошло за китайское.
— По секретному поручению генерала Сюя Циляна. — Партнер использовал фамилию, услышанную при радиоперехвате, и кивнул на матросов. — Не в присутствии этих.
Старший полковник изумился, но двинулся вниз по узкому трапу. Получилось. Везунчики, вам удастся пожить еще немного.
Не понимавшие своего счастья уставились на меня. Надо чем-то занять бездельников, в армии это первое дело. Посмотрел на пулемет, увидел пятнышко грязи. Включил внешний динамик.
— Товарищ сержант второго класса, почему пулемет не чищен?
Расчет кинулся драить крупнокалиберную дуру, остальные зашарили по своим местам в опасении, что грозный новый китаец узрит какие-то грехи. Проверили свое оружие — легендарные советские АК, еще с деревянными прикладами, обзывавшиеся в несоветском мире АК-47. Я прислушался к тому, что происходило внизу, узнав — не поверил ушам, ринулся в каюту, бросив суетящихся на палубе солдат.
— Олег, Даеджин — программа строительства комплекса по переносу в этот мир избыточного китайского населения из параллельного мира.
