Николай Романов - Курс лечения
Кол ему в дюзу! И противнику, и главному корабельному ИскИну, чтоб их дьявол взял!
Светы в каюте не было.
Впрочем, сейчас «кентавры» должны заниматься в спортзале линкора боевыми единоборствами.
И Кирилл отправился в спортзал. Все равно ничем он помочь сейчас капитану «Юрия Долгорукого» не мог.
42
На очередном совещании выяснилось, что контр-адмирал Самсонов с главным артиллеристом в прошлый раз не успокоились. Уже отпустив с капитанского мостика «посторонних», они попытались еще раз нанести удар по противнику. Правда, с тем же успехом!
Советник Ломанов высказал по этому поводу немалое сожаление и пообещал в случае новых несогласованных с ним попыток активных действий довести сведения о таких попытках не только до министра обороны, но и до его превосходительства господина президента Конфедерации.
– Если мы с тобой, превосходительство, вообще когда-нибудь доберемся до господина президента, – прошептал стоящий рядом с Кириллом главный артиллерист.
Слово «превосходительство» прозвучало примерно так же, как «придурок». Или того хуже…
Впрочем, советник его не услышал.
Капитана второго ранга Петера Штанге можно было понять.
В кои-то веки получаешь возможность продемонстрировать дьявольскую мощь своего оружия, и на тебе. Ни успеха, ни лавров, ни почестей… Одно сплошное позорище!
И опять вся слава достанется этому везунчику Кентаринову, кол ему в галактскую дюзу!
А вот с какой стати на поводу у Штанге пошел контр-адмирал? Или тому тоже не хочется отдавать приоритет в сражении этим черномундирникам? Все возможно! Соперничество между родами войск никто не отменял. Исторические традиции, матерь их за локоток!
Но Кирилл был готов простить флотских.
Он прекрасно потренировался с «кентаврами». Некоторые большегрудницы, правда, попытались воевать с командиром не в полную силу, но, получив от него соответствующий втык, мгновенно взялись за ум и приложили полковника о мат так, что едва не вышибли из него дух.
Нет, Громильша, похоже, перестала соизмерять уровень своей силы с необходимостью. По возвращении надо будет предложить ей пройти медицинскую комиссию…
Между тем контр-адмирал понял, что советник президента не шутит. И надо замазывать дисциплинарный прокол.
– Простите, ваше превосходительство, но мы должны были попробовать артиллерию еще раз. Не получилось! Что ж, значит, окончательно приказываю высадиться на поверхность планеты подразделению полковника Кентаринова.
43
Мысль провести нечто вроде парада пришла к Кириллу неожиданно.
Надо поднимать боевой дух. Конечно, контр-адмирал Самсонов приложил все усилия, чтобы до «затерянных в космосе» не дошла их затерянность. Но попробуй скрой от народа такую информацию!
Небо само за себя говорит. Когда в белый день сверху смотрят на тебя десятки звезд, правдоподобное объяснение такого чуда быстро придет в голову даже самому тупому бойцу.
А дальше начинаются психологические заморочки.
Оторванность от своего мира легко не переживешь! Боевой же дух – он и в Африке боевой дух! Без него много не повоюешь. И потому непременно следовало подбодрить галактов. А пламенная речь командира – не худший способ ободрения растерявшихся.
Он, Кирилл, правда, не капеллан. Это те умеют работать языком настолько сильно, что сердце поневоле начинает стучать сильнее, и хочется мочить врага так, чтобы только ошметки летели. Полковник Кентаринов таким даром не владел. Но, как говаривал Спиря, не боги горшки обжигают…
Существовал, конечно, очень неподходящий вариант развития событий – если враг начнет свою атаку во время парада. Но противоядие нашлось легко.
Достаточно выставить между противником и галактами заслон из абээмок. Тогда даже драконам до выбранной для лагеря точки непросто будет долететь, а уж про «пеших» гостей и говорить нечего. Затошнит их – добираться…
Контр-адмирал предложение полковника Кентаринова о параде, хоть и не сразу, но принял. Он тоже прекрасно представлял себе нынешний боевой дух земных солдат. Поспорили еще по одному поводу – не устроить ли череду парадов прямо на транспортных баржах. Полковник Кентаринов на катере посетит все суда и произнесет перед галактами пламенную речь. И только потом уже начнется десантирование.
Однако Кирилл не согласился.
– Господин контр-адмирал, – сказал он, – я, разумеется, способен произнести одну и ту же речь несколько раз подряд, хотя на последних в очереди транспортах она уже не будет звучать с необходимым пылом. Но мне кажется, надо поступить иначе. Надо доказать и противнику, и самим себе, что мы чувствуем себя хозяевами на этой планете. По-моему, мы должны высадиться, обосноваться, провести парад и только потом уже начать войну. Это будет основательно и по-хозяйски. По-хозяйски основательно!
Кирилла поддержал и советник Ломанов.
– Я согласен с полковником, контр-адмирал. Психологическая ситуация у галактов несколько иная, чем у флота. Им чувствовать под ногами твердую почву много лучше, чем под задницей сиденья десантных ботов.
44
На следующее утро галакты все-таки ощутили под задницами эти самые сиденья. Опуститься на поверхность планеты без таких «кормовых» восприятий невозможно.
Но на то, чтобы хорошо почувствовать ногами землю, у них ушел целый день.
Раз не получилось толком обосноваться на Странной, решили попытаться выполнить эту задачу здесь. С подходящим случаю пиететом.
Мы пришли сюда всерьез и надолго, господа ксены. Тут будет форпост человечества в Центре Галактики. Отсель грозить мы будем шведу… И никакими усилиями нас не сдвинешь!
И закипела работа.
Отряд квартирьеров занимался строительством лагеря. Остальные галакты несли караульную службу, тренировались и помогали квартирьерам в тысячах мелких дел, которые необходимо сделать при любом строительстве. Привычный ритм работы успокаивал, добавлял уверенности.
И только Кириллу ее не хватало.
Едва выбравшись из «кашалота» на твердую землю, полковник сразу почувствовал тревогу. ТУ самую, какую он уже испытывал при встречах с агентами врага. Однако вот так, как сейчас, ни перед одной предыдущей «тренировкой» не случалось. Тревога возникала лишь при непосредственном контакте и носила совершенно иной характер.
Впрочем, справиться с нею оказалось нетрудно.
Во-первых, высадка, как известно, представляет собой известную суету, требующую постоянного внимания командира и его ближайших помощников. Во-вторых, не меньшую суету представляет собой и обустройство постоянного лагеря. Среди галактов имелись бойцы, обученные навыкам квартирьеров, и строительной техники на транспортах привезли с собой более чем достаточно. В придачу Кирилл назначил главным строителем Фарата Шакирянова. Но тем не менее полковника то и дело рвали на куски, и перекурить удавалось нечасто.
За суетой этой он и привык к тревоге. Она сделалась частью жизни, как это происходит постепенно с обрушивающейся на человека болью – кажется, выдержать ее нельзя, но проходит какое-то время – и, ан нет, привык. И уже с удивлением вспоминаешь время, когда ничего не болело.
Галакты, конечно, время от времени таращились на дневное звездное небо, и их то и дело приходилось отрывать от этого зрелища. Впрочем, занимались этим их собственные командиры, которые, после того как Кирилл пообещал им сто двадцать семь казней египетских, быстро перестали обращать внимание на звезды.
Общими усилиями, с помощью сорванных командирских глоток, лагерь к вечеру обустроили – поставили казармы, медпункты и навесы для техники, соорудили гальюны… то есть сортиры, конечно, – не надо нам флотских штучек! – и прочие санблоки. И даже кухни со столовыми сварганить успели. Перекусывали пока, правда, исключительно сухим пайком, но с утречка уже начнут работать повара, и бойцов будет ждать настоящий горячий завтрак из положенного количества блюд. Если, конечно, противник вообще предоставит возможность позавтракать…
Когда стемнело, над головой повисло настоящее чудо. Светло было, как говаривал Спиря, хоть иголки собирай…
– Ой, какая красота! – восхищенно прошептала курящая рядом Светочка. – Кира! Что за чудо! Почему у нас на Земле не так.
Кирилл вдруг ощутил нечто похожее на ревность к этому миру.
– У нас на Земле тоже бывает очень красиво. Скажем, зимой, когда нет луны, небо почти такое же. А с луной – еще круче. Вот погоди, душенька моя, вернемся туда, и свожу тебя на ночной Финский залив. Посмотришь, какая там красота. Сплошные яхты с цветными фонариками. Как новогодние елки, выросшие среди воды.
Однажды он видел такую картину, когда, еще будучи простым хакером, купил себе прогулку по ночному заливу. И сейчас, под чужим небом, вспомнил ее – аж сердце защемило!..
– Думаешь, мы вернемся?
– Конечно, глупышка! Куда ж мы денемся!
