Елена Первушина - Охота на джокера
Ремень она обмотала вокруг запястья землянина.
— Видишь ниже еще одну площадку? Попробуй до нее добраться, я подстрахую.
Спустившись метров на пять вниз, они разыскали Пикколо, который тут же обрушил на Риду поток дреймурских ругательств. Она не осталась в долгу.
— И ничто тебя не берет, идеалист чертов! Вот что самое противное.
Переругиваясь, они сползли на следующую площадку. Пикколо, закусив губу, осторожно поглаживал правую лодыжку.
— Убери-ка руки! — велела Рида и бережно ощупала пострадавшую ногу.
— Надеюсь, что сломана, — прокомментировала она, — но даже за это не могу ручаться. А так — одни синяки. Везуч ты, дурак проклятый! Ну-ка давай сюда рубашку.
А сама полезла по карманам. Куртку она бросила еще в лесном домике, но микроаптечку взяла с собой. На этот самый случай.
Дреймурские привычки.
Рида вколола Пикколо кубик промедола, из лоскутов и веток соорудила импровизированную шину и призадумалась.
«А что дальше? Еды ни крошки, воды ни капли, а самый главный вопрос: «Где мы?» лучше не задавать даже мысленно.
Выход напрашивается один».
— Знаешь, я, когда спускался, заметил там, за скалой что-то вроде тропы, — прервал ее размышления Майкл. — Я схожу, разведаю, куда она ведет.
— Мне надо идти, — вздохнула Рида. — Ты хоть раз в горах бывал? Я-то выросла на Гальгеберг.
— А ты далеко уйдешь? Если честно?
Возразить было нечего.
Майкл пообещал вернуться через час. Рида осталась присматривать за Пикколо.
Она устроила его поудобнее, подложила под голову свитер Майкла и поинтересовалась:
— Ну, что скажешь, герой?
— А что говорить? Переклюкала ты меня, Рида Светлая. Только кому от этого лучше?
— Так ты еще не успокоился?
— А с чего мне успокаиваться? Чуда не случилось. Все осталось как есть. Мы все глубже вязнем в болоте. Чему тут радоваться?
— В каком болоте?
— В иллюзорном, разумеется. Ты ведь так ничего и не поняла. Я не могущества искал, просто жизнь, достойную человека. Дреймур — альтернатива Земле? Да нет, скорее, еще один тупик. Страсть и страх, смерть и смех — мы уже забыли, как это выглядит на самом деле. У нас теперь одни иллюзии.
— Вот уж не было другой печали! — проворчала Рида. — Еще неизвестно, выберемся мы отсюда или нет, а ты о мировых проблемах.
Пикколо рассмеялся и тут же поморщился: нога все же болела.
— Ты-то выберешься, кто б сомневался! А мне нужно успеть все тебе сказать. Ты все-таки подумай потом, Рида Светлая. Подумай, как нам жить дальше. А то ведь задушим сами себя и не заметим как.
— Помолчи! — прикрикнула Рида. — Побереги силы. Завещание он надумал диктовать, видели таких!
Замолчала сама, а потом сказала неуверенно, будто удивлялась собственным словам:
— Жизнь, достойная человека, — это танец. От иллюзий нельзя освободиться, остается лишь играть с ними. С миром нужно осторожнее. Ткни пальцем — это реальность, и она тут же ускользнет. Скажи — это иллюзия, и она рассыплется. С чем останешься? Это я поняла в тоннеле. Впрочем, вру. Такое нельзя понять. В такое можно только впасть. Как в ересь.
Пикколо ничего не ответил.
Какое-то время оба подремывали, потом из-за поворота появился сияющий Майкл.
— Все в порядке! — крикнул он. — Там, внизу, коттедж с телефонами. Я вызвал «Скорую». Машина, конечно, останется внизу, но тропа широкая, удобная, носилки протащить можно. Будут здесь через полчаса.
— Кто будет? Откуда? — переспросила Рида срывающимся голосом.
Майкл поглядел на дреймурцев радостно — изумленно.
— Как, я вам еще не сказал? Вы будете смеяться, но это Французские Альпы.
— Земля?
— Ну конечно не Луна!
— Надеюсь, они захватят с собой валерьянку, — пробормотала Рида, опускаясь на камни.
Они завершили круг.
Снова был теплый осенний день, и они сидели на террасе кафе. На потрескавшихся плитках пола лежали маленькие алые листья и сухие кленовые крылышки.
— Как ты объяснишь в консульстве свое появление на Земле? — спросил Майкл.
Рида, с пристрастием изучавшая меню, поморщилась.
— Никак. Да они и не станут спрашивать. Очередной каприз сумасбродной богачки. Захотела на Дреймур, через неделю — назад. Нормально.
— А то, что мы не садились ни на один корабль?
— Не станут же они, в самом деле, проверять. Не до такой же степени! А если и узнают, решат, что наткнулись на какие-то коварные замыслы Баязида. Будут искать нелегальные корабли, пломбированные вагоны. А то, что было на самом деле, им и в кошмарном сне не привидится.
— Интересно, что подумал портье в гостинице, когда мы приплелись к нему той ночью?
— Что мы чудом сбежали от моего разъяренного мужа.
— От моей жены, — поправил Майкл. — Только женщина способна загонять человека до такой степени. Ладно, кроме шуток, зачем тебе возвращаться на Дреймур?
Рида заказала еще порцию мороженного с мандаринами и откинулась на спинку пластикового стула.
— Знаешь, я должна тебе кое в чем признаться. Я была в больнице у Пикколо вчера ночью. Я надела на него ошейник.
— Даже так? И что же ты ему запретила?
— Входить за Темную Завесу. И теперь я должна лететь домой, чтобы сделать то же с Кэвином.
— Бог мой, Рида! Откуда вдруг такой терроризм?
— Это не террор. И не наказание. Ведь убийства по сути дела не было. Даже «доведением до самоубийства» происшедшее назвать нельзя. Просто несчастный случай. А ошейники мне нужны для того, чтоб больше несчастий не случалось.
Нельзя быть джокером, если ходишь на поводу у своих желаний. Из нас троих, нет, четверых, включая Юзефа, никто не смог. Все оказались слишком людьми. А я еще что-то о себе воображала! Спасибо Пикколо, надоумил. Теперь мой черед.
— Ну, хорошо, ты восстановишь справедливость. Что дальше?
— Брошусь в ноги Конраду. Буду умолять его простить меня и взять в жены. Буду учиться у него любить. Человек должен жить со своими близкими.
— Что-то у тебя сегодня «должен» не идет с языка. Ты уже пыталась один раз отказаться от джокерства. И в результате оказалась здесь
Рида не поднимала глаз. Она смотрела на белоснежную горку мороженого, украшенную веселыми золотистыми дольками, но, кажется и ее не видела.
— Я не знаю другого пути. Наверно я так много занималась мировыми проблемами оттого, что боялась посмотреть на себя.
— Бог мой, Рида, я сейчас сойду с ума! Напомнить тебе, что ты сделала третьего дня? Открыла способ перемешаться с планеты на планету без ракет, на своих двоих. Это вывернет наизнанку физическую картину мира, а следом перевернется и социум. А мы о чем говорим? О том, как бы половчее скрыть этот факт от начальства!
— А что? Нормальный разговор осмотрительных людей, — усмехнулась Рида. — Вы хотите все непременно вывернуть наизнанку, поставить с ног на голову. А мы еще и на ногах-то стоять не научились. Пикколо тоже беспокоился о социуме. А я — нет. И Земля — не тупик. И Дреймур — не тупик. Пусть иллюзии поддерживают сами себя, не валите все на них.
Есть только человек, танцующий со своей жизнью. Или со своей смертью. И кто виноват, если ты плохо танцуешь?
— Вот-вот, начни с себя. Ты все-таки ребенок, Рида. И решение приняла детское. Домой, под крылышко к любимому.
Она скривила рот.
— Тебе виднее.
Майкл отошел к стойке, вернулся с бутылкой сухого вина и двумя бокалами.
— Прости, не хочу обижать тебя напоследок. У меня есть тост. Давай выпьем за проигравших.
Рида послушно пригубила, улыбнулась.
— Хитрый ты все же. Никогда не знаешь, за кого пьешь, да? Может быть, за себя.
— Это вопрос времени. И точки зрения. Помнишь, я сказал, что ты счастливый человек? Ты не знаешь, что это такое — чувствовать каждую секунду неизреченное совершенство мира и, одновременно собственное тупоумие.
Тебе что-то дано от Бога: тоска, потребность, но ты к этому не готов, не знаешь, что с ним делать. И никто вокруг не знает. Да у тебя и слов нет, чтоб объяснить. Молодое вино влито в старые меха.
Той жизнью, что у тебя есть, жить не можешь, а другой тебе не дано. Дом, школа, университет, семья, родина — просто ряд пустых комнат без окон. А наружно — благополучен и счастлив, все тебе завидуют. Двадцать пять лет такой безнадежной немоты, и эксперимент с его сорока процентами смертей покажется вратами в рай.
А тебе иную жизнь поднесли на блюдечке. А ты хочешь от нее отказаться.
— Может и на блюдечке, только заодно порвали все связи между мной и другими людьми.
— Но ты же сама видишь, что эти связи — только ваша общая иллюзия. Не желаешь видеть? Что ж, хорошо. Тогда вот тебе мое пророчество, Рида Светлая.
Возвращайся на Дреймур. Люби своего рыцаря. А я буду ждать здесь. Займусь физикой пространства, историей колоний. А через год или два ты пошлешь мне приглашение. Мы встретимся и ты будешь меня учить. А я тебя.
