Дмитрий Матяш - Выход 493
— Елки, ну и где этот Яготин?! — остервенело переключая передачи, прогудел Секач. — Ты же еще полчаса назад говорил, что до него всего пять километров!
— Не мандражуй, Секач, успеем, — уверенно, будто это он решал, когда солнцу взойти и когда садиться, сказал Крысолов. — Если бы не чертов блокпост, давно уже прибыли бы на место — от Березани до Яготина всего же тридцать километров пути.
— А если не успеем, Кирилл? Может, мы уже его проехали?
— Серега, ты, главное, не наводи тоску, ладно? А то ты как скажешь свое «может», так и жить больше не хочется. Не проехали мы, вон за тем поворотом должен быть перекресток.
Не выпуская из рук карту и силясь не замечать как в бескровном утреннем небе появляются раскаленные цепи, медленно подымающие из преисподней дышащее жаром солнце, Крысолов вглядывался вдаль суженными от напряжения глазами, выискивая в размытых утренней дымкой темных силуэтах на горизонте хоть какие-нибудь признаки города. Вглядывался до появления искр перед глазами, заставляя самого себя верить в то, о чем только что сказал Секачу. Но кроме давно брошенных заправочных станций, запыленных придорожных кафе и закусочных, некогда стилизованных под старинку — с плетеными заборчиками, горшками и кувшинами на столбах, а на парковках словно с искони стоявшими там деревянными телегами — дорога ничем не подсказывала о приближении к городу.
Лишь по чистой случайности, в бесполезно валявшемся у обочины, насквозь проржавевшем куске жести, погнутом и словно кем-то погрызенном, Кириллу Валериевичу удалось разглядеть несколько не задетых коррозией букв и цифр, изначально не внесших в его мысленную круговерть никаких разъяснений. На нем значилось: …а… ков 380, П… ав… 288, а в низу — …оти… 2 и стрелка, указывающая налево.
Он на мгновенье закрыл глаза, дабы запечатленная на ходу картинка как можно четче отпечаталась в его мозгу. Особенно цифры, ведь головоломку с недостающими буквами в словах на ржавом указателе он уже решил, это оказалось не так уж и сложно: Харьков, Полтава и Яготин. До последнего, если верить указателю, всего 2 километра.
Это было бы просто замечательно, — думал он, — будь хоть какая уверенность, что этот указатель был установлен там же, где он его увидел.
Внезапно огромная сизая тень мелькнула в боковом окне.
Крысолов, затаив дыхание, прильнул к стеклу и отгоняя дурные мысли, всмотрелся в сосняк, ржавыми гвоздями упиравшийся в утреннее небо. На какое-то мгновение тень снова появилась, плыла рядом с кабиной «Чистильщика», но сколько бы Крысолов не прижимался к стеклу, увидеть то, что откидывало эту тень, ему не удавалось. А в следующий миг она снова скрылась из виду.
Легион или крылач? Господи, легион или крылач?
— Кирилл, — затрещала рация голосом Тюремщика — подавленным и встревоженным: — Берегись, у тебя крылач, чтоб ему пусто было.
— Черт! — не сдержался Крысолов, ударив кулаком по обшивке двери. — Только этого еще не хватало.
— Крылач? — округлил глаза Секач, смотря на зажатую в руке Кирилла Валериевича рацию так, будто переспрашивал у нее.
— О-о-о, хрень, он что-то подымает! — закричал в рацию Тюремщик. — Кирилл, змеись, их там пара!
Крылачей вояжеры ненавидели больше всех остальных ползающих и летающих тварей. Эта перепончатокрылая бестия, получившаяся то ли в результате удачного научного эксперимента, то ли выведенная селекционным способом самой природой, взяв пропорции и форму тела от бурого медведя и обзаведшаяся крыльями размахом до семи метров, играючи могла поднять в воздух обломок бетонной плиты и швырнуть ею по машине. Разумеется, в момент, которого никто не ожидал, и целиться она будет именно в кабину, по этому поводу можно было не питать никаких иллюзий.
Внезапность — их конек. Худо, если водитель не успеет вовремя заметить атакующую с воздуха громадину и сманеврировать. Сброшенная с двадцатиметровой высоты бетонная глыба, могла запросто продавить даже самую укрепленную крышу. А посему если вовремя не дать перепонокрылу отпор, рано или поздно очередным «авиаснарядом» он расплющит кабину в блин. Во всяком случае, именно к такому выводу пришел Крысолов после многодневных кропотливых исследований образа жизни и действий этих существ. Как и к тому, что выживание многократно усложняется, если крылачи, обычно живущие поодиночке, группировались для достижения общей цели. Например, для уничтожения трех движущихся по шоссе машин.
— Дама пик, — наугад выдернув из колоды карту, почти беззвучно сказал Тюремщик, выключив рацию. — Ёпти, дурная примета.
Бешеный, обычно относившийся ко всем этим Тюремщиковским суевериям с нескрываемым скептицизмом и насмешкой, считая своего друга мнительным и расположенным ко всякого рода заблуждениям, в этот раз посмотрел на карту в руках напарника как на неприятное предзнаменование.
— Всем машинам — боевая готовность, — приказал Крысолов. — Тюрьма, выпускай «Разведчика», город должен быть в двух километрах налево, пусть найдет место для стоянки. Времени… двадцать четыре минуты максимум. Стражникам занять позиции! Вести огонь только с ближних и средних дистанций! И прикрывать, мать вашу, разведку, а не только свои гнезда!
— Ну наконец-то! — радостно воскликнул Сашка, услышав отданную команду. — А я уж думал только вшивых мизерников истреблять будем.
Выполнив норматив по одеванию в защитный костюм, как ему показалось, в два раза быстрее обычного, по-мальчишески задиристо толкнув педаль, превращающую многофункциональное кресло в ступени, Рыжий с готовностью пионера дернул свисающий с потолка шнур. Не дожидаясь, пока капсула полностью растянется, вскочил на верхнюю, самую широкую ступень и, с замиранием сердца, открыл люк.
Горячий поток, ворвавшись в шлем через отверстия в воздухообменнике, обдал жаром его лицо, ворвался в легкие, сбив с ритма дыхание, вынудил закашляться, а глаза неприятно заслезиться.
Сначала Саша исступленно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь найти положение, в котором он прекратил бы себя чувствовать, будто всунулся по пояс в гигантский пылесос, но потом понял, что таким способом он вряд ли добьется желаемого результата. На скорости воздушные потоки попросту не могли обойти торчащий над ровной поверхностью крыши торс.
Саша уже даже был бы не прочь опуститься назад в базу, хотя бы для того, чтобы отдышаться и морально приготовиться для очередного поднятия, как вдруг сзади послышалось звонкое стрекотание пулемета и что-то больно хлобыстнуло его по спине. С такой силой, что он едва не проломил себе грудную клетку о край люка, а головой не пробил доселе не раскрытый ящик с пулеметом.
Первая мысль, опередившая поворот шеи — по мне чем-то бросили. Чем-то увесистым, но не твердым как бетонная плита, иначе с целостностью грудной клетки пришлось бы распрощаться навсегда. Понимание истинности ситуации пришло достаточно быстро: по нему ничем не бросали, его пытались с разгону схватить когтями и вытащить из капсулы, и лишь благодаря бдительности одного из стражников «Форта», крылачу этого сделать не удалось. Он взмыл ввысь.
Однако вид второй пташки с бревном в лапах, метрах в двадцати за плечом, заставил его, позабыв обо всем, поспешно хвататься за рукояти ящика и дергать на себя с такой силой, что выпрыгнувший на пружинах станковый пулемет едва не отшиб ему руки.
Орудие вставало в специальный паз и могло вращаться на шарнирах вокруг капсулы, обеспечивая тем самим круговой сектор для обстрела. Это был огромнейший плюс данной конструкции, поскольку первые капсулы обеспечивали огневой радиус лишь на 120 градусов, дабы случайно не застрелить стражника из соседней базы, и тем самым практически лишали возможности оглянуться назад. Теперь же можно было кружиться хоть до упаду.
Один полуоборот, одна короткая очередь… но тварь в последний момент извернулась и трассирующие пули ушли в небо. Сашка обматерил себя и приготовился снова спустить курок, взяв крылача на прицел, но запущенное крылачом подобно бите в городках бревно, вращаясь и подпрыгивая, заухкало ему навстречу по крыше Базы-2. Время для раскрывшего во всю ширь рот и глаза Саши будто приостановило свой ход. Оцепенело уставившись на приближающуюся «биту», он не смог заставить себя даже пошевелиться, уже не говоря о том, чтобы нырнуть в капсулу. Он лишь забвенно смотрел, как выпущенное из лап бревно приблизилось и с завывающим «Ух-х-х» пролетело в нескольких сантиметрах у него над головой, щедро усыпая его трухой и гнилыми ошметками коры.
После того, как бревно скатилось на асфальт, ему захотелось перекреститься и поблагодарить Всевышнего за спасение, но потом понял, что это было лишь вступление к первому акту.
Ведь если ему поначалу и пришла в голову бредовая идея, что раз уж чудище сбросило «бомбу», то оно незамедлительно должно отвязаться от него, то спустя мгновение он понял, что все далеко не так. Разъяренная тварь взметнула вверх и в сторону. Кто-то пальнул по ней с «Форта», но сверкающие пули тоже прошли мимо.
