Владимир Контровский - Холодная нефть с горячим запахом крови
Высокого роста пленник, с головы до ног покрытый кровью, грязью и пороховой копотью, с ненавистью смотрел на курфюрста, с трудом выталкивая слова из запёкшихся губ. К нему метнулись двое панцергренадеров, но Шарнхорст остановил их повелительным жестом.
— Думаете, вы победили? Как бы не так, — пленный облизал губы чёрным распухшим языком. — Не будет вам покоя ни днём, ни ночью, и земля наша гореть будет у вас под ногами, пока вы все… — и не договорив, пленник взмахнул рукой: неожиданно резко для его состояния.
О кевларовую кирасу курфюрста бессильно лязгнул брошенный нож. Автоматная очередь вспорола грудь пленного, отбросила его и опрокинула навзничь. Польский офицер силился встать, а пули рвали его тело, прижимая к земле, пока он не затих, уставившись в небо остекленевшими глазами.
Железнобокий задумчиво посмотрел на свою бронированную грудь, перевёл взгляд на пленников, а затем отрывисто бросил:
— Повесить. Всех. Нам нужны покорные холопы, а не бандиты, прячущие за пазухой ножи.
Курфюрста не беспокоило, что поблизости не было ни одного дерева, подходившего на роль виселицы, — легионеры Карла фон дер Танна не раз приводили в исполнение скорые приговоры над захваченными в плен аутсайдерами и знали, что и как надо делать. Расстрелы давно уже вышли из моды — драгоценные патроны надо было беречь.
Пленникам связывали руки и подтаскивали их к стоявшим бок о бок "леопардам", ещё не остывшим после боя. Концы верёвок закрепляли на орудийных стволах специальным узлом, чтобы верёвка не скользила по гладкому металлу ствола, и петли охватывали шеи обречённых.
— Продолжай наступление на Кёнигсберг, — приказал Шарнхорст командиру ударного легиона, мельком взглянув на готовящуюся казнь, — и дальше, как предусмотрено планом. А я полетел к Зейдлицу: его группа "Зюйд" вот-вот выйдет к границам Украины — как бы наш горячий Фридрих, пробиваясь в Румынию, ненароком не наломал по дороге дров.
Курфюрст сделал несколько шагов к ожидавшему его бронированному вертолёту, но вдруг остановился и спросил:
— Да, чуть не забыл — как называется вон та горящая деревня?
— Грюнвальд[12], мой курфюрст, — отозвался фон дер Танн.
— Грюнвальд? — на тонких губах Железнобокого появилась хищная усмешка. — Что ж, это радует. Это очень радует, Карл!
Гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст шёл к своему вертолёту, а за его спиной танки ударного легиона один за другим задирали вверх стволы пушек, вздёргивая пленников, тела которых какое-то время ещё корчились в предсмертных конвульсиях.
— Калининград пал, — произнёс воевода с погонами генерал-лейтенанта. — Тевтонцы взяли его с ходу. Их армейская группа "Норд" вторглась в Литву и быстро продвигается на северо-восток. Судя по всему, захват Прибалтики Железнобоким только вопрос времени: не очень большого времени.
— Удалось ли вывезти из Калининграда хоть что-нибудь? — Владислав посмотрел на адмирала, командующего Балтийским флотом (точнее, бывшим Балтийским флотом).
— Караван прошёл, — отозвался морской воевода, — несмотря на неоднократные атаки авиации и подводных лодок противника. Одна из неприятельских лодок предположительно потоплена фрегатом "Адмирал Эссен". Потеряны четыре транспорта и ряд мелких судов. Возле Моонзундских островов имел место огневой контакт сил охранения с германскими фрегатами "Гамбург" и "Гессен". Бой кончился вничью без решительного результата, фрегат "Адмирал Григорович" получил серьёзные повреждения, однако самостоятельно дошёл до Кронштадта.
Было заметно, что адмиралу не слишком приятно докладывать о Калининградском переходе, во время которого его корабли, похоже, действовали не лучшим образом, однако князь не стал уточнять детали.
Кончина зажатого между Ржечью Посполитой и Великим Княжеством Литовским крошечного Калининградского княжества в теперешней Европе, живущей по праву сильного, и без тевтонского вторжения была всего лишь вопросом времени (не очень большого времени), а доставленные кораблями беженцы из Калининграда вряд ли могли сколько-нибудь серьёзно усилить обороноспособность Питерского княжества. За море князь Владислав не беспокоился — идти в Финский залив для высадки десанта в устье Невы с теми хиленьким флотом, которым располагали германцы, отважится только безумец или отпетый авантюрист, а Генрих фон Шарнхорст не был ни тем, ни другим. А вот на суше дела обстояли совсем по-другому…
— Каковы силы противника, и что мы можем ему противопоставить?
— Костяк группы "Норд" составляет ударный бронетанковый легион генерала фон дер Танна, насчитывающий около трёхсот единиц бронетехники — танков типа "Леопард" и боевых машины "Пума". Две бригады панцерпехоты. Самоходный тяжёлый артиллерийский дивизион. Части обеспечения и усиления, в том числе вертолётные эскадроны. Все части противника моторизованы и обладают очень высокой мобильностью. Общая численность группировки — до тридцати тысяч человек. Прикрытие и поддержку с воздуха обеспечивают несколько десятков многоцелевых истребителей "еврофайтер-тайфун" и модернизированных истребителей-бомбардировщиков "торнадо", — отрывисто доложил генерал-лейтенант.
"Немного" — подумал князь, но тут же отогнал эту мысль, пришедшую из давно минувших лет, когда он ещё курсантом военного училища изучал историю войн и сражений, которые велись многосоттысячными армиями с тысячами танков и десятками тысяч орудий и миномётов.
Линия фронта и позиционная война ушли в прошлое. В новом средневековье войны велись по средневековому: немногочисленные части профессионалов захватывали ключевые города и старались уничтожить войско противника, составленное по такому же принципу. Установив свою власть над той или иной территорией, новые феодалы облагали население данью, за которой исправно являлись на бронетранспортёрах или на вертолётах, пока более сильный соседний феодал не вышибал их с захваченных земель, не становился там хозяином и не начинал сам доить покорённых смердов, не имевших для своей защиты ничего кроме старых охотничьих ружей, щербатых топоров и голых рук. Эта схема была хорошо известна питерскому князю
— ею пользовались и русские князья, включая самого князя Владислава. С распадом товарно-денежных отношений распределение сосредотачивалось в княжьих руках, и сколько перепадало "от щедрот" простому люду, зависело только от удельного владыки.
— У нас, — продолжал воевода, — Карельский и Псковский мотопехотные полки…
"Когда-то эти полки были сто тридцать восьмой и двадцать пятой мотострелковыми бригадами, — машинально отметило сознание князя, — которые за прошедшие годы сильно скукожились".
— …общей численностью около шести тысяч человек. Из боеспособной техники — до сотни танков "Т-90" и "Т-80", самоходных орудий "Мста" и "Спрут" и бронемашин всех типов, включая зенитные ракетно-артиллерийские установки "Тунгуска" и "Тор". Плюс два десятка реактивных систем залпового огня "Град". По предварительной оценке, мы уступаем противнику в живой силе и технике в пять-шесть раз.
— Есть ещё воздушные десантники и морские пехотинцы, — вставил другой воевода. — И ещё — дружинники-ополченцы, которых в городе по списочному составу насчитывается до ста тысяч. Почему бы…
— Десантников и морпехов у нас кот наплакал, — перебил его князь.
— Это городской резерв. А что до ополченцев — я не брошу их под тевтонские танки, надеясь, что гусеницы "леопардов" завязнут в человечьем мясе. Было уже такое, хватит. Ополченцы будут драться в уличных боях, если дело дойдёт до этого, а в чистом поле они полягут без пользы.
— В чистом поле? — генерал-лейтенант недоумённо поднял брови. — Что-то я тебя не понял…
— В чистом поле, — спокойно повторил князь Владислав. — Да, танки Железнобокого в городе будут чувствовать себя не лучшим образом, но уличные бои — это разрушения домов и гибель мирных граждан. Это крайняя мера. Врага в Петроград пускать нельзя — мы должны встретить его на дальних подступах.
— Но соотношение сил… И ПВО города сможет прикрыть нас от атак с воздуха, тогда как вне её радиуса действия…
— Я слушал вас, теперь послушайте меня. Прежде всего — фактор времени. Шарнхорст торопится, — Владислав бросил взгляд в окно, — скоро зима, и она, по прогнозам, обещает быть суровой и снежной. Генрих ещё повозится с Прибалтикой, прежде чем выйдет к нашим рубежам, а время работает против него. И дело не только в зиме: угроза Петрограду — это, в конечном счёте, угроза Москве. Князь Василий не будет сидеть сложа руки — он вмешается, и тевтоны это хорошо понимают. Выход у них один — блицкриг, да-да, тот самый блицкриг, на который уповали некогда их предки. И если мы хотя бы задержим тевтонов и выиграем время, это уже будет нашей победой.
