Георгий Савицкий - Поле боя – Севастополь
А на Краснознаменном Северном флоте скрытно вышла в море атомная ракетная субмарина «Новомосковск» проекта-6б7БДРМ «Дельфин», вооруженная шестнадцатью межконтинентальными баллистическими ракетами Р-29РМ «Скиф» комплекса Д-9РМ. Каждая ракета несла десять ядерных боевых блоков индивидуального наведения. Но сейчас в пусковых шахтах стратегического подводного атомохода находились совсем другие ракеты. Гораздо более опасные для Америки и ее прихвостней. Скрытно выйдя в заданную точку вблизи Северного полюса, подводный атомный ракетоносец К-407 Новомосковск», всплыв в полынье, произвел последовательно два залпа, выпустив все шестнадцать ракет. В Пентагоне и Белом доме схватились за сердце и другие органы, получив картинку со спутников разведки. Американское руководство и Генералитет уже попрощались с жизнью, подумав, что окончательно разъярили русского медведя. И зверь вот-вот вцепится клыками ядерных ракет в податливую плоть американских мегаполисов. А ведь «глобальная система ПРО» до сих пор не укомплектована полностью, хоть в нее и вбуханы миллиарды долларов налогоплательщиков, которых она должна была защищать… Но, просчитав векторы движения ракет, американские специалисты технической разведки судорожно выдохнули воздух. Русские «всего лишь» осуществили массовый «заброс» на околоземную орбиту спутников с помощью всех шестнадцати баллистических ракет. Хотя американцы рано радовались… Запуск прошел успешно, и ни одна из шестнадцати ракет не сошла с курса! Во мраке космоса, усеянного острыми иглами звезд, спутники развернули солнечные батареи и антенные комплексы. В подмосковный Королев, в Центр управления полетами пошли с орбиты кодированные сообщения. Русская орбитальная навигационная группировка ГЛОНАСС-М начала свою работу, а вместе с ней – и космический комплекс целеуказания и разведки «Волхв».
Глава 19
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВО МРАКЕ БЕЗМОЛВИЯ
Глубины моря наполнены звуками, но большинство из них лежит в недоступном человеческому уху диапазоне, и потому человек эгоистично считает, что море – это область безмолвия. Но с некоторых пор сами люди напряженно вслушивались в эту безмолвную ультразвуковую какофонию, стремясь уловить самые слабые отголоски опасности. Среди них был и Вадим Зайчик, главный гидроакустик подводной лодки «Севастополь». Русская субмарина заняла позицию у берегов Абхазии и затаилась. «Севастополь» стал «острием меча», две остальные подводные лодки Черноморского флота, участвующие в операции, находились севернее, ближе к русским берегам. Юрий Бессмертный сдал вахту и направился к себе в каюту хоть немного вздремнуть. Но сон не шел, организм был слишком возбужден стрессовой ситуацией боевого похода. Капитан-лейтенант посмотрел на фотографию, на которой они втроем с Кариной и сыном, улыбающиеся и счастливые, стояли на причале, а позади них возвышалась черная громада подводной лодки. Юрий тяжело вздохнул, попрощаться с Кариной так и не удалось, она была на службе, когда «Севастополь» уходил в боевой поход. У капитан-лейтенанта защемило сердце, когда он бросил последний взгляд в сторону берега с высоты ходового мостика и задраил рубочный люк. Понятие «Родина» стало для него более значимым теперь, когда у него появилась семья. … Юрий Бессмертный проснулся рывком. И сразу взглянул на часы – до начала его вахты еще оставалось время. Командир подлодки привел себя в порядок, накинул ремень с красным футляром ПДА и пошел в кают-компанию. Кок принес обед, который командир сжевал, не чувствуя вкуса. Ожидание… Самое тягостное в профессии подводника – ждать. Минуты, словно резиновые, растягивается, песчинки секунд в песочных часах будто парят в невесомости, не желая сыпаться вниз. А подводная лодка парит в водной толще, выпустив буксируемую гидроакустическую станцию и напряженно «слушает» море… В Центральном посту командир выслушал доклад вахтенного офицера, скользнул взглядом по рядам приборов, мерцающим в полумраке отсека мнемосхемам, экранам компьютеров боевой информационно-управляющей системы. Все было в порядке. Командир подлодки сел в свое кресло. Его не имел права занимать никто, даже Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами России. Острословы-подводники шутили: «Командир подлодки – единственный, кто, стоя на вахте, сидит». Вспомнив эту шутку сейчас, капитан-лейтенант невольно улыбнулся. Улыбка сменилась выражением сосредоточенности, когда прозвучал доклад акустика: «Контакт по пеленгу двести! Цель подводная, малошумная. Скорость – пять узлов, удаление восемь кабельтовых. Идет на нашей глубине». – Боевая тревога! Экипажу приготовиться к бою. Акустик, классификация цели? – Предполагаю «Двести двенадцатую». – Понял тебя. Штурман, расчетное время прохождения нашего конвоя? – Пятьдесят минут. Только глупые рыбы могли видеть, как осторожно крадется в зеленоватой мгле сигарообразное тело турецкой субмарины, корма которой была увенчана характерным для новейших немецких лодок Х-образным оперением. Подводные лодки проекта-212, построенные в Киле на экспорт, были грозными противниками, имея крайне низкую шумность и рабочую глубину в шестьсот метров, что вдвое превосходило предел погружения для русских субмарин класса «Варшавянка» и «Лада». Шесть носовых торпедных аппаратов могут стрелять самонаводящимися торпедами DM-2A3, американскими Мк. 46 и Мк. 48, противокорабельными ракетами «Тритон» и «Субгарпун». А управляла всем этим арсеналом самая совершенная немецкая боевая электроника. За турецкой субмариной «тип 212» следил достойный противник – русская подводная лодка «Севастополь» проекта-677М «Лада», самая совершенная неатомная русская подлодка. Кроме всех новшеств, реализованных на «Севастополе», был еще один козырь, который ни одному «подводному охотнику» в мире крыть было нечем.
* * *
Спустя томительные пятьдесят минут ожидания, когда противные капли пота ползут за шиворот синей робы, когда глаза скользят по приборам, а руки, лежащие на тумблерах и рычагах, готовы автоматически отработать любой приказ, прозвучал доклад акустика: «Шум винтов по пеленгу двадцать градусов. Цель надводная групповая». Напряжение в загерметизированных, готовых к бою отсеках подлодки достигло апогея. Теперь главное – не ошибиться, выполнить все четко и единственно верно, ведь рядом – противник И, как подсказывала командиру подлодки Юрию Бессмертному интуиция, турецкая подлодка была здесь явно не одна. – Цель разворачивается, – доложил акустик. – Вас понял. – Юрий Бессмертный стиснул зубы, его голос был холоден и даже немного отстранен, но за внешним спокойствием бушевали страсти космического масштаба. Долгие годы тренировок должны пыли уложиться сейчас в сжатые секунды торпедной дуэли. Здесь «либо – ты, либо – тебя». Третьего не дано. И главное – нужно было во что бы то ни стало уберечь идущие в порт Сухуми десантные корабли и Транспорты с Русским экспедиционным корпусом. – Акустик, штурман, БИУС, БИП! Приготовиться к торпедной атаке. – К торпедной атаке готовы. – На боевом курсе. – Данные по цели введены в БИУС, автоматика выдала расчеты стрельбы. Командир подводной лодки капитан-лейтенант Юрий Бессмертный сейчас был похож на охотящегося хищника, замершего перед решающим прыжком. – Залп двухторпедный, ракето-торпедами «Шквал» по подводной цели. Второй и третий торпедные аппараты «Товсь»! – «Товсь» выполнено. – Докладывает акустик, цель открыла лацпорты торпедных аппаратов, они затапливают шахты. Турецкая и русская подводные лодки практически одновременно приготовились к торпедному залпу. Целью одной были тяжелые надводные корабли, а целью другой – не допустить стрельбу первой подлодки. Капитан турецкой субмарины уже отдал свой приказ «Товсь!», открыты крышки и затоплены шахты четырех из шести торпедных аппаратов, где в тесноте пусковых капсул ждали своего часа «субгарпуны». Секунда – и турецкий капитан субмарины резко, гортанным голосом скомандовал открытие огня. – Торпедные аппараты – пли! – выдохнул капитан-лейтенант Юрий Бессмертный и щелкнул секундомером. Командир БЧ-1 старший лейтенант Евгений Пономарев за пультом управления торпедной стрельбой здесь же, в Центральном посту, повернул несколько тумблеров. По ушам ударил скачок давления, когда сжатый воздух выбросил из шахт торпедных аппаратов ракеты-торпеды ВА-111. На скорости в двести узлов (более 100 метров в секунду) они устремились к цели в воздушных пузырях – кавитационных полостях. Реактивные двигатели донесли «подводные ракеты к цели в тот момент, когда из торпедного аппарата только выходил первый «субгарпун». Русские ракеты торпеды не оставили ни единого шанса турецкой подлодке. Взрывы шквалом ударили по ней, вспоров и вывернув наизнанку прочный корпус. Переборки были смяты давлением воды, которая ревущим потоком стальной плотности рванулась внутрь, круша и сминая все на своем пути: и металл, и мягкую человеческую плоть. В носовой части турецкой субмарины сдетонировал боекомплект, мгновенно полыхнув адским пламенем. Огонь и вода в мгновение ока уничтожили турецкую подводную лодку, решившую атаковать русский конвой. От нее осталась только капсула с противокорабельной ракетой «Суб-Гарпун» внутри. Она была пробита осколками и вскоре затонула. – Докладывает гидроакустик, четыре малоразмерные цели за кормой! Турецкие торпеды, выпущенные затаившейся суб-мариной-«охотником» шли за «Севастополем». Но, в отличие от турецких, у русских подводников было время для того, чтобы принять меры для защиты. – Выпустить приборы акустического противодействия! Рулевой, курс двести, – приказал Юрий Бессмертный. «Севастополь», отстрелив серию акустических «ловушек», устремился к месту гибели турецкой субмарины. Там еще плавали крупные обломки, а вверх, к поверхности, медленно ползло радужно переливающееся пятно мазута. Русская подлодка скрылась за завихрениями недавнего взрыва, обманув торпеды. Некоторые из смертоносных «рыбок» были сбиты с толку акустическими «ловушками», некоторые столкнулись с обломками своей же субмарины и подорвались. Причем еще две торпеды были отброшены ударной волной близких взрывов своих «подружек» и потеряли цель. А па-Па оставшихся попросту не могла снова засечь сверхмалошумную русскую субмарину – мешала бурлящая на месте взрыва вода. А русская субмарина, пользуясь лучшей, чем у турок, маневренностью, описала циркуляцию и выпит в лобовую атаку на турецкую «Двести двенадцатую" Это была смертельно опасная дуэль, но Юрий Бессмертный знал, что делал. – Стрельба по подводной цели ракето-торпедами «Шквал». Торпедные аппараты – пли! – скомандовал он. – Залп произвел, торпеды пошли! – доложил торпедист старший лейтенант Пономарев. – Внимание, на нас идут четыре торпеды! – доложил акустик – Рулевой, дифферент на нос пятнадцать градусов! Погружение на триста метров. – Есть дифферент пятнадцать на нос, погружение на триста метров. Максимально отклонив горизонтальные рули, расположенные на боевой рубке, «Севастополь» устремился в подводном пикировании к близкому в этом районе дну. А ракеты-торпеды «Шквал» на скорости 100 метров в секунду, идя в кавитационных полостях вихревого обтекания, за счет своей огромной скорости пронзили прочный корпус турецкой субмарины германской постройки проекта-212 и взорвались уже внутри. «Двести двенадцатая» была уничтожена за доли секунды. Турецкие же торпеды взорвались над русской субмариной, гидродинамическая ударная волна швырнула «Севастополь» на дно, сильно ударив подлодку. В отсеках «Севастополя» большинство моряков сбило с ног, полопались от сотрясения осветительные плафоны. Но самое страшное – в четвертом отсеке закоротило проводку. Фонтан бледно-фиолетовых искр в распределительном щитке сменился оранжевым пламенем и едким дымом. – Центральный, пожар в четвертом! – доложил Николай Самсонов. – Личному составу – включиться в ПДА, загерметизировать отсек! Матросы быстро (недаром, ох, недаром гонял их старпом «Кощей» Бессмертный!) вскрывали красные футляры и натягивали на голову дыхательные маски. А Николай Самсонов с огнетушителем наперевес боролся с огнем. Ему на помощь пришли еще двое подводников. Совместными усилиями они потушили пожар. И только после того, как пламя уступило напору огнетушителей, по спинам подводников поползли липкие слизни ужаса. Только тогда воображение живо нарисовало им картину собственной гибели и бушующего в отсеках субмарины объемного пожара, от которого нет спасения. Но железная дисциплина, постоянные тренировки и РБЖ на этот раз удержали моряков в жестких рамках, необходимых для того, чтобы мобилизовать все силы на спасение корабля. Жизнь и смерть в бою, особенно подводном, измеряются секундами. И в борьбе за жизнь важны действия каждого члена экипажа. Запаникует один – и пиши пропало, все усилия команды сломает ревущая водяная стена, сметающая переборки и давящая людей своей огромной массой и неукротимостью. Русские подводники отвоевали у стихии свое право на жизнь. Однако бой еще не закончился, и нужно было продолжать боевую работу. – Осмотреться в отсеке, доложить о повреждениях. Восстановить работоспособность оборудования, – приказал старший лейтенант Николай Самсонов, а сам уже связывался с Центральным постом: – центральный, прием, докладывает четвертый. Пожар потушен. Занимаемся восстановлением полученных повреждений. Силовая установка функционирует нормально. – Понял тебя, держитесь там, Коля. – Есть держаться. В Центральном посту командир Юрий Бессмертный принимал доклады о повреждениях. Встряска для русской подлодки даром не прошла. Вадим Зайчик докладывал о повреждении электронных блоков носовой гидроакустической станции. Вследствие этого дальность и качество обнаружения подводных объектов существенно снизились. Были и еще повреждения, в основном незначительные, в других отсеках. Но, несмотря на то что характеристики гидроакустической станции «Севастополя» существенно снизились, пуск противокорабельных ракет из-под воды лейтенант Вадим Зайчик все-таки засек. Одна из трех турецких субмарин, ценой гибели двух других, сумела совершить атаку русского конвоя. Но внезапность атаки была уже утеряна. Так что подводная лодка «Севастополь» свою боевую задачу выполнила. Это же подтверждала и шифрованная радиограмма, полученная из штаба Черноморского флота в Новороссийске. «Севастополю было приказано отойти в район Туапсе, а на его место выдвигалась «Алросса» под командованием капитана 2-го ранга Григория Нечаева.
