Артем Бук - Революция Крови
Но приказ есть приказ, бормотали окровавленные губы. Приказы приходят по передатчику, и он не знает, кто их отдает. Его готовили долгие годы, прежде чем вернуть на остров. Нет, он не знает, кто, где и зачем. АСР? Что это такое? А, да… он видел название в газетах. Другие? Он ничего не знает про других. Есть только он, и файлы, которые ему присылают. Сколько? Много… сорок или пятьдесят.
Файл Даниэль Свенсон пришел за пять дней до срока. Его, как обычно, за день до операции подобрала подлодка по заданным координатам. Он не видел, кто ею управляет, никогда не видел. Его высадили в порту Бангкокской конгломерации. Он встретился с черано в каком–то офисном здании в центре. Нет, они не шли за ней, это же невозможно — трое инопланетников в незнакомом городе. Им дали сигнал на коммуникатор, переданный для миссии. Они использовали его для того, чтобы открыть дверь в квартиру — в прибор кто–то зашил код, отключивший запоры и сигнализацию. Их послали узнать имя, одно имя. Он не знает, чьё и зачем, но инструкция говорила, что она поймет. Имя, которое она так и не назвала. Зачем? Что зачем? Зачем он это делал… он был должен. Это его работа. Этому его учили.
Он всё ещё бормотал, когда я поливал его тело низкосортным бензином из сломанного генератора. Зажигая спичку, я уже не чувствовал гнева. Это было правосудие, а кроме мести у меня в жизни мало что осталось.
— Я не получил удовольствия, — наконец сказал я. — Но я сделал кое–что для старого друга. Тебе разве не нравится отдавать долги?
— Я никому ничего не должен, — процедил полковник, и джип рванул в места, унося нас обратно в Главный город.
***
Нас не было около двух часов, но барон всё ещё сидел в своём кабинете. Статуи Маркуса в комнате больше не наблюдалось. Как со смешком заметил хозяин, очнувшись, шериф немного расстроился, и решил прогуляться.
— Он ничего не знал, — я снова почувствовал себя опустошенным. — Я лишь убедился в том, что убийство спланировали заранее. Им нужно было имя — моё имя. Его они не получили. Впрочем, знают его сейчас. Значит, она умерла напрасно. Мне, наверное, следовало сидеть тихо. Но это немного не в моём духе, особенно сейчас. Мне нужны ответы. И очень нужен тот, кто отдал приказ.
— Ты в самом начале своего пути, — Цезарь горестно покачал головой. — Я завидую тебе — ведь у тебя есть шанс получить то, что не удалось мне — отмщение. Но я порадуюсь, когда ты доберешься до них. Может тех, кто убил моих мальчиков, уже и нет в живых, но их отродья наверняка процветают и занимаются тем же. Я мало чем могу тебе помочь.
— Вы можете научить меня, — возразил я. — Вы научили Авраама. Он гораздо лучше меня. Я не знаю, достаточно ли силен.
— Он не лучше тебя, — с сожалением сказал барон. — И я сомневаюсь, что он продолжит наш путь, когда меня не станет. Малыш себе на уме, и не считает, что кому–то хоть чем–то обязан. Наша история для него — не более чем собрание баек белых придурков. Ему нужны власть и почести, нужен мой титул. Он нарушит равновесие, попытавшись подчинить себе весь остров. Не доверяй ему. А то, что он быстрее… я пробудил его много лет назад, и всё это время он провел в упорных тренировках. Наша сила растет постепенно.
Мы всегда пробуждали подростков не раньше четырнадцати лет, и полное становление занимало два–три года. Мудро со стороны Творцов — будь дар врожденным, его не удавалось бы скрыть — малыши или проявляли бы себя, или просто разбалтывали всем вокруг. Так что не расстраивайся — с тренировками или без, ты скоро во всем превзойдешь Авраама.
— На чем основана ваша уверенность? — поинтересовался я. — Вы полагаете, что гены двадцати четырех сильнее генов черных фидатов?
— Этого я не знаю, — ответил старик. — Но точно знаю, что крови двадцати четырех в тебе нет. Я рассказал, как красные десятилетия охотились на наших. Убили ли они всех потомков членов сообщества, живших вне острова? Возможно. Бароны, по крайней мере, больше никого не нашли. Но был род, который преследовали ещё до Восстания, не щадя никого.
Барон неловко поерзал в кресле, и, вздохнув, продолжил:
— Мне нелегко говорить об этом, ибо начали всё мои предки. Но я расскажу то, о чем не подозревают красные и наш друг Маркус. И знать им не следует, даже если это не секрет для нашего общего врага. Как я говорил, фидаты ордена особо не лезли в дела красных и зеленых. Но когда шайны объявились открыто, и учредили протекторат… для некоторых это оказалось слишком. Они полагали, что это первый шаг к колонизации, а жить в шайнской колонии им не хотелось.
Оставшиеся к тому времени восемнадцать родов собрались, чтобы обсудить проблему. Четырнадцать из них выступили за то, чтобы сохранить тысячелетнюю традицию невмешательства. Но четыре клана решили не подчиниться. Первый протектор в то время осваивал Мальту, и они отправились туда — семнадцать человек. Чтобы убить человека, пусть и охраняемого, не нужно столько фидатов. Хотели после протектора перебить и всю его администрацию — тогда это были несколько сот человек.
В общем, они разобрались с охраной, и притащили его в какой–то зал для совещаний. Он не сопротивлялся. Только спрашивал, кто они такие. Те секретничать не стали, объяснили ему всё как есть. Свечки с собой притащили, по углам расставили. Каждый взял по кинжалу. Запись включили. Хотели сделать что–то вроде того, что красные устроили моему тезке Цезарю пару тысяч лет назад, а видео послать шайнам в качестве предостережения. Ну, протектор подождал, пока они не наговорятся, а потом взял да поубивал их. Шестнадцать вооруженных фидатов, голыми руками за несколько секунд. Оставил в живых одну шестнадцатилетнюю девушку. Дал ей копию видео, и велел отнести остальным — чтобы знали. Бедняжку казнили предки за ослушание, и чтобы не вывела на орден. Грустная история, в общем. Так прервались четыре рода, да.
— И что это было? — старик снова попытался взять паузу, не договорив. — Сейчас угадаю — Первый протектор оказался каким–то суперфидатом, а я его потомок?
— Понятия не имею, кем он был, — с досадой сказал старик. — Фидат? Наверное. Супер? Возможно. Древние легенды говорили, что существовал особый род, прозванный другими невидимыми. Сильнее нас. Только вот помимо пары строк в Книге, о них ничего не известно. Как и зачем его нашли шайны? Как заставили служить себе? Факт в том, что он убил шестнадцать наших, на что никто другой неспособен, сколько ни тренируйся. Предки не считали, что должны мстить за погибших — те сами сделали свой выбор. Но существование столь сильного рода на службе у шайнов признали неприемлемым. Посылать новых убийц к протектору не стали. Но с тех пор внимательно следили за его личной жизнью.
Первый был известный ловелас, и путался почти со всеми своими помощницами. Две из них родили пару здоровых ребятишек. Жили они на Мальте, тогда попасть на остров было куда проще. Узнав о детях, предки послали наемника разобраться. Один из детей утонул в море, всё прошло тихо. Мать горевала, протектор — неизвестно, но шума никакого не было. А вот со вторым вышла промашка. Наш человек сбросил ребенка со скалы, да нашлись свидетели. Уйти живым убийце не удалось. На орден он не вывел, но протектор понял, что на его детей идет охота. С тех пор каждая забеременевшая от него получала новую личность, и отправлялась с острова в неизвестном никому направлении.
Так протектор укрыл, как минимум, семерых матерей со своим потомством. Конечно, он мог брюхатить не только личных помощниц, но отследить всю его половую жизнь на закрытом острове никак не получалось. Со временем к охоте на протекторских детей присоединились и зеленые, особенно когда их пути окончательно разошлись, и они всё же сумели взорвать его на церемонии. После восстания, насколько я знаю, поиски прекратились. Потомки двадцати четырех застряли на острове. Зеленых уничтожили. Красным же до детей протектора не было особого дела.
Что до вас, юноша… да, вы потомок одного из семи выживших, и Даниэль это знала. Неизвестно, единственный, или нет — прошло две с половиной сотни лет, включая Темное время. Общался ли Первый протектор с кем–то из детей, успел ли их пробудить и передать свои знания — нам неведомо. Возможно, они и их дети росли как обычные люди.
— И каким же образом это вскрылось? — полюбопытствовал я. — Через двести с лишним лет, когда все ресурсы корпоративной власти в своё время не смогли обнаружить моих предков?
— Даниэль была умной девочкой, — уклончиво заметил барон. — С детства помешанной на истории и шайнах. И на Первом протекторе, разумеется. Его любвеобилие было широко известно ещё при жизни, и зеленые пытались донельзя раздуть каждую из амурных историй, как доказательство его распущенности и аморальности. Ну и чтобы отыскать потомков, конечно. Подозревали они в нем фидата, или нет, но тогда бродила теория о том, что доступ в командный центр связан с ДНК протектора.
