Николай Слимпер - Бессмертный
— Не надо говорить так, что меня тут нет! — недовольно проговорил он.
— «Будто» меня тут нет, а не «что».
— Я так и сказал, — нахмурился толстяк. — Я ни кого не собираюсь предавать. Я понимаю, что в случае чего, мне тоже отбросят коньки.
Иолай открыл рот, чтобы что-то сказать, но Костун продолжил словесный поток:
— Я лишь хочу вернуть себе свою жизнь! У меня было все, а теперь я бегающий преступник!
— Беглый…
— Хотя особняка на той зеленой планете у меня не было, — чуть тише посетовал Косутн. — Но если все вернется в прежнее сусло, я обязательно там что-нибудь прикуплю… Только без таких длинный коридоров.
Наступила тишина. Примерно через минуту ее прервал Верон:
— Ну что, — сказал он, — все согласны с идеей Костуна?
Никто не нашел доводов против.
Сенат местной зоны находился на одном из трех спутников довольно оживленной планеты, так как она считалась центром этой зоны. Спутник был небольшим и находился ближе всех к планете; назывался он Кавитан. Для того, чтобы на него попасть, необходимо было для начала пройти особый контроль.
Подлетев к одной из космических станций проверки, мы встали в очередь из желающих попасть на спутник: помимо сената, на Кавитане были различные дома отдыха и развлекательные центры для среднего звена населения, а потому на спутник всегда пребывало много гостей, хотя они направлялись на другую сторону небесного тела, где и была развлекательная зона. Развлечение же для элиты было на самой планете, где было все, начиная с парков и заканчивая стриптиз-казино. Когда до нас дошла очередь, мы пристыковались к одной из контрольных станций. на которую нам указал сам Костун. Первым из корабля он и вышел, сразу направившийся в одному ему известное направление. Вместе с ним пошел один лишь Верон — единственный, кто выглядел наиболее презентабельно, да и имел за плечами большой опыт деловых переговоров. Чтобы его не узнали, он немного сменил прическу, что не особо изменило его образ, а выделяющиеся черные с желтым глаза он спрятал под линзами. Предстать перед работниками станции он решил под именем своего двоюродного брата, Эвриса, при том, что они были довольно похожи.
Костун направился прямиком в отдел, отвечающий за контролем поставок товаров. Человека, который был его давнишним приятелем, он нашел в кабинете, который был под стать сидящему там служащему.
— О-о-о, — протянул тот, увидев на пороге старого знакомого. — Сколько лет, сколько зим!
— Яким! Чертяка!
Яким, как-то странно хихикая, вышел из-за стола, протирая его своим животом, и они по-дружески обнялись, от чего Костун чуть не взвыл, так как раненое плечо все еще давало о себе знать, затем начинающий седеть начальник станции вернулся в кресло, в котором ему было явно удобнее, чем стоя. Под его весом сидение опасно скрипнуло, но тот, явно к этому привычный, не обратил никакого внимания.
— Чего это с тобой? — поинтересовался он, указывая на перевязанную руку приятеля.
— Да вот, мышцу подтянул, — посетовал Костун, как всегда путая слова. — Мне посоветовали заняться спортом, а я, дурак, согласился. Вот и последствия.
— Спортом? — усмехнулся Яким, похлопав себя по выдающемуся мамону. — Наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на всякую несуразицу. — И снова захихикал. Смех его был довольно противным и совсем не походил его образу. То есть дэбел, конечно, выглядел гадко, особенно если присмотреться к его сальной коже, но хихиканье противным было как-то по-своему.
— Да, ты прав.
— Перейдем к делу. Чем могу?
— Да вот, товар привез, — пояснил Костун.
— Привез? Сам? — удивился Яким. — Даже не помню, когда ты в последний раз тут бывал.
— Давненько, давненько, — согласился толстяк, покачивая головой. — Но тут особое дело, разреши представить. Эврис. Очень известный бизнесмен и политик в определенных кругах. — Костун показал на Верона. Толстяк, что удивительно, довольно хорошо выучил все, что ему нужно было знать об Эвросе. Хотя для этого пришлось как следует потрудиться. Иногда медленная очередь может быть на руку.
— Как же, как же, слышал. — Яким встал из-за стола и пожал руку «Эврису». — Не очень много, конечно, но все же кое-что. Я Вас, если честно, представлял несколько иначе… Помельче, так сказать.
— Меня часто представляют несколько иначе, — с благосклонной улыбкой ответил Верон.
— И меня, знаете ли, тоже. — Яким хохотнул, отчего его толстый живот затрясся, как желе. — Тоже помельче. Но, как видите, работа у меня в основном сидячая, так что расту потихоньку, только не в том направлении. — Яким снова хохотнул и побарабанил по пузу. — Так что за товар и есть ли накладная?
— То-то и оно, — приуныл Костун. Актер из него был неважный, но и зритель вряд ли эстет. — Накладная наша куда-то запропастилась, потому мы к тебе и пришли. Господин Эврис привез несколько тонн деликатесов с дальних уголков Вселенной, а накладную делать времени нет, так как товар скоропортящийся. Не поможешь, а? — заискивающе спросил толстяк, подобострастно скорчив физиономию. — Ты меня знаешь, в долгу не останусь.
— Так накладная потерялась или у вас ее и не было с самого начала из-за отсутствия времени ее сделать? — Яким, по всей видимости, умел подмечать детали, потому и сидел там, где сидел, пусть и выглядел пентюхом. Костун замялся, открывая и закрывая рот, не представляя, что сказать. Аж весь покраснел от волнения.
— И то и другое, — пришел на выручку Верон.
— Это как? — не понял Яким.
— Накладная была, но потерялась, а новую делать как раз времени и нет. Если Вы хорошо знакомы с Костуном, то знаете его манеру путать слова и перевирать предложения.
Способность выкручиваться из подобных ситуаций Верону позавидовал бы любой политик, однако самого Верона политика не интересовала вовсе, в отличие от его брата Эвриса, который как раз в этом неплохо преуспел, умело объединяя политическую карьеру и другие свои дела, зачастую незаконные.
— Знаю, знаю, — ответил Яким и слегка расслабился. Костун еще больше покраснел и покрылся испариной. — А что за товар хоть?
— Хороший товар, — наконец пересилил себя толстяк. — Качественный!
— Это-то понятно. А что именно везете?
Об этом тоже было заранее обговорено. Костун, не впервой занимающийся подобными перевозками, сам предложил то, в чем разбирался лучше всего. Верон же сначала был против, так как у Эвриса нет репутации торговца съестной продукции вообще, он другим занимается, однако Костун был непреклонен в совей узколобости, поэтому чему-то иному его научить было очень трудно, тем более за такой короткий срок. Поэтому использовали то, что было, надеясь, что этот приятель ничего не заподозрит.
— Колбасы всякие, из мерельского мяса, из коверна, поруги; мидии с Ферельского моря; хвостоноги из Мраньяны… Много чего. Если хочешь, мы покажем, побегаешь, посмотришь, проверишь, только там запах такой стоит, боже упасти, а духота такая, что свариться можно. Наша «Фисташка» к пятому отсеку пристыкована.
При словах о запахе и духоте, Яким поежился в кресле, скривившись, и оттянул ворот рубахи.
— Не, бегать я там не хочу, мне и здесь неплохо, в просторном кабинете с кондиционером.
Немного помолчали.
— Так что, пропустишь? — подал наконец голос Костун. — А то ж там люди ждут.
— В долгу не останешься, говоришь? — прищурился Яким.
— Вот те зуб. — И Костун показал, будто этот зуб дает.
— Ну ладно, так уж и быть.
— Вот и договорились!
Яким быстренько что-то записал в компьютере, после чего распечатал бланк и отдал его гостям. На этот раз при прощании просто пожали руки.
— Ты зачем ему предложил проверить груз? — серьезно спросил Верон, когда они шли обратно по коридорам к кораблю. — А если бы он согласился?
— Не согласился бы, — ухмыльнулся Костун. — Я его давно знаю, он никогда не совершает лишних телодвижений, если это того не сто́ит. Он бы запыхался, не дойдя до корабля. А когда услышал, что там вонь и жара, так вообще выбросил эту мысль.
Костун был горд собой как никогда раньше, и выпятить грудь еще больше ему мешала лишь боль в плече. Вероятно, он считал, что отплатит сполна за тот звонок, из-за которого нас всех чуть не взорвали в особняке.
— Он мог усомниться, что весь наш товар не в холодильниках стынет, а на жаре греется.
— Но ведь не усомнился. Он, кончено, хитрый, но все равно глуповат.
— И он мог попросту вызвать охрану или патруль, — продолжал Верон. — Меня-то он не узнал, а вы с ним друзья.
— Во-первых, он не смотрит новости. Вообще. Слишком много негативных эмоций, как он говорит, хотя, я думаю, он просто не может… это, уследить за всем, о чем там говорят. Тормозит, в общем, поэтому предпочитает электронные газеты, да и то почти все время уделяет кроссвордам. Во-вторых, не особо-то мы с ним и друзья, так, старые знакомые. И вообще, какие ко мне претензии? — сердито буркнул толстяк. — Вы же все сами согласились с этим рискованным планом.
