Денис Ватутин - Красное Зеркало. Конец легенды
– Бургада гуру гэрда Странный, кыш Лихо кэзгэ, – сказал он, медленно выговаривая слова.
И тут все вновь загомонили, перебивая друг друга, пока наконец высохший старик, которому по виду было лет двести, а на голове болталось некое подобие летного полярного шлема, не нагнулся к Отшельнику и что-то ему не сказал почти в самое его ухо, поросшее густой щетиной, которое маскировалось в косматых порослях его немытой бороды.
Отшельник вновь поглядел на нас с таким видом, будто ему сказали: гляди, в пещере два глюка!
– Ребята, – тихо сказал я, чувствуя начинающееся раздражение от происходящего. – Я, конечно, все понимаю…
– Стой! – Отшельник картинно и пафосно вскинул вверх грязную ладонь.
– Что? – переспросил я.
– Когнитивная[33] сингулярность![34] – воскликнул он.
– Как? – Я сощурясь наклонил голову набок, несколько ошеломленный.
В устах Отшельника это словосочетание звучало как чудовищное проклятие.
– Я хотел говорить, что все становится ясным, – закивал тот.
– А, – успокоенно вздохнул я. – Мне сразу так и показалось.
Джей хихикнула, и Отшельник бросил на нее строгий взгляд.
– Я так понимаю, – с некоторым вызовом спросила она у него, – будут нас убивать или нет, вопрос еще открытый?
– Нет, – помотал головой Отшельник. – Закрытый: вас не убивают и очень сожалеют, что не убили других людей…
– Других людей? – Я удивленно вскинул брови.
– Да, – кивнул тот, опустив глаза. – До вас тут были люди, Люди С Низа. Они поймали одного охотника Тохча возле пещеры и допрашивали его, вот так! Вопросы были у них, как у тебя: про Мараков, про Город Змей, про Зеркало… Он им сказал про Мертвую Гору, они знали на языке Тохча. Потом он понял, что его хотят потом убить. Сказал, что покажет дорогу, они поверили, а он убежал. Хороший охотник!
– Так… – Я начал волноваться. – А сколько их было?
– Трое – просто люди, – сказал Отшельник. – А четверо – военные… Но не с базы, другие какие-то… Снаряжены грамотно… Дорого… Да… Вот так…
– А женщины были? – взволнованно спросил я. – Женщин он заметил?
– Были женщины, – кивнул Отшельник. – Две было, но одна – из военных, по одежде, а вторая – нет.
– А как она выглядела? – спросил я, пытаясь унять дрожь в теле, хотя подогрев в комбезе был включен.
Отшельник повернулся к деду в летном шлеме и что-то тихо спросил. Старик закивал, а потом стал отвечать. Неожиданно он прервался, обвел пещеру взглядом и поднял руку куда-то к потолку.
Я проследил направление руки старика и увидел тускловатую, слегка мерцающую лампочку, из тех, которыми освещалась пещера. Рядом с ней свисала каменная сосулька с желтоватым отливом, с охристо-оранжевыми разводами.
Старик успел сказать еще что-то, прежде чем Отшельник начал переводить.
– Она красивая, со светлыми волосами, и одета в одежду цвета как та сосулька, вот так. С ней все время был крупный парень со щеками и в очках…
– Она, – пробормотал я. – Должна быть она…
Тело мое продолжала колотить дрожь, даже зубы слегка стучали.
– Вот видишь, Дэн, все в порядке, – утешила меня Джей. – Скорее всего, это твоя Ирина и есть.
– Когда это было? – вырвалось у меня.
– Сола четыре назад, – перевел Отшельник.
Четыре дня назад? А что Крис делал целых две недели? Неужели рыскал по заснеженным склонам в поисках ворот с табличкой «Зеркало-13», посторонним вход воспрещен»? Или военные не хотели говорить? А может, не знали? И если Крис все узнал несколько дней назад, почему он не дождался топлива для «Гепардов», чтобы просто долететь до того места? Простая предосторожность? Но идти здесь пешком по такой погоде или по неизвестным пещерам, при этом собираясь убить представителя местного населения, тоже не назовешь сверхаккуратностью… Скорей всего, Крис по какой-то причине очень спешил, иначе не допустил бы столько мелких рисков… Видать, и у ренегатов и у трансляторов не все так гладко, как кажется на первый взгляд, – да и что тут, на Марсе, гладко бывает? Но самое главное! Вот она – весточка про мою любимую: она жива, я почти нашел ее, у меня получилось! Тычась, как слепой щенок, из угла в угол, почти утратив всякую надежду, потеряв бездну времени, я нашел ее, и она жива и здорова! Это похоже на чудо! На сюжет кино! Неожиданная легкость и щекочущее ощущение счастья пропитали мое тело, и я даже слегка покачнулся, едва не потеряв равновесия! Ирина… наконец-то… Не бойся, моя девочка, – я уже рядом, я тебя вытащу, вытащу из этой трясины… У нас все будет хорошо… Все будет…
Следопытом был тот самый охотник Тохча, который нашел нас с Джей. Его звали Яртак. Он ехал на своей собачьей упряжке, так что аэросани, которыми с нами поделились Тохчи, шли на малой скорости, чуть позади, чтобы не обгонять его.
В теплой кабине аэросаней жуткая безжизненная снежная равнина выглядела не такой страшной. И все же сердце сжималось от мысли, что мою любимую потащили через все это пространство пешком.
Отшельник управлял санями, сидя за штурвалом. Мотор мерно гудел где-то там, над крышей.
Высокогорный ледяной ветер, переплетаясь с гулом пропеллеров, выл между снежными сопками и валунами, нагоняя какую-то тянущую тоску, и я в какой-то момент попросил Отшельника выключить внешние микрофоны, так как связь с Яртаком у нас и так есть, – но тот сказал, что нам нужно слушать Гору и звук нужен. Я не стал спорить и вперился в лобовое стекло, по которому танцевали в механическом вальсе щетки стеклоочистителей, сметая налипающие хлопья серого снега.
Насколько хватало глаз, мир вокруг делился на две полосы: голубовато-серую полосу заснеженной горной равнины с неровным силуэтом рельефа по контуру – и серо-синее, с металлическим, слегка лиловым, отливом небо, по которому книзу клубились пятна облаков.
В освещенном перед нами прожектором аэросаней пространстве в легком снежном вихре двигались сани Яртака, запряженные рослыми церберами. Двигались они довольно быстро.
Джей сидела возле дверцы кабины, протирая себе «глазок» в легкой наледи на дверном окне.
С нами поехало еще двое охотников Тохчей, но все они, включая Яртака, в один голос решительно заявили, что доведут нас только к подножию Мертвой Горы, да и то приближаться к нему не станут, покажут издалека. Они объяснили, что у них есть жены и дети, которым они нужны живыми: быть без кормильца в пещерах Аратуна очень тяжело. Там, в паре километров примерно, есть убежище, и после него мы с Джей идем дальше на гору пешком сами.
Мы согласились. К тому же благодаря хлопотам Отшельника удалось собрать для нас кой-какое горное снаряжение: две пары лыж, запасы еды, канаты, пояса, легкую двухместную палатку и множество всяких полезных мелочей. Даже два стареньких АК-108 дали нам охотники – не знаю уж, как там с ними договаривался Отшельник.
Неожиданно в эфире раздалось гортанное восклицание Яртака, и его упряжка стала заметно терять скорость. Отшельник налег на рычаг тормоза, и сани заметно качнуло. Когда наша процессия остановилась, мы, захлопнув забрала шлемов, вышли из кабины на мороз, подойдя к упряжке, поскрипывая подошвами на снегу.
Яртак застыл, склонившись под девяносто градусов, изредка ворочая головой в разные стороны. Он что-то разглядывал на земле, иногда разгребая снег своей большой рукавицей. Затем разогнулся и пошел в сторону небольшой группы заснеженных камней.
Через какое-то время он что-то произнес в эфире на своем наречии. Я вопросительно повернул голову к Отшельнику.
– Он говорит, – перевел тот, – что два сола назад здесь была стоянка тех людей, которых ты догоняешь. Они шли медленно – лыжи у них неправильные, не такие, как у Тохча. Поэтому возле горы, если ничего не случится, мы нагоним их на один сол разницы. Отличный все же следопыт этот Яртак! Даже после снегопада следы видит!
Мы продолжили наш путь. Да, Отшельник не ошибся, когда назвал нашего проводника отличным следопытом: почти сразу по выходе из Аратуна Яртак взял след группы Криса, как хорошо натасканный цербер. Мы двигались поверху гораздо быстрее пешего отряда, поэтому быстро их нагоняли, хотя многие местные охотники отговаривали нас идти по поверхности и заняться поиском следов уже возле Мертвой Горы.
Но Яртак проявил отвагу и сказал, что поверху путь хоть и опаснее, но во много раз быстрее, к тому же на обратном пути ему уже не нужно будет исполнять роль следопыта, и он вместе с собаками сядет в аэросани.
Приближался день, и нам следовало искать место для сна.
Аэросани оборачивались брезентом со специальным покрытием, и для пущей надежности сверху накидывали как можно больше снега, чтобы защитить от безжалостных солнечных лучей. Помещались в кабине с трудом, но так было даже теплее.
Перед тем как мы все забрались под брезент в кабину, в мутном небе засверкала яркая радужная зарница, озаряя рельеф облаков электрическим сиянием…
