Виктория Гетто - Беглецы-Х
— Всё. Ешьте. Такова моя воля.
— Если вы приказываете, господин…
Прошелестела на этот раз певица.
— Приказываю. Ешьте.
Девчонки несмело потянулись к еде, привычно ожидая грубого окрика, злого смеха. Но к их изумлению ничего подобного не произошло. Подождав, пока тарконки утолят первый голод, Влад налил себе сока из неизвестных ему фруктов, затем задал первый вопрос:
— Девочки…
Обе синхронно вскинули головы, сжались, ожидая непонятно чего.
— Почему вас так… Скажем, не любят?
— Не любят?
Эхом откликнулась певица. Затем горько усмехнулась:
— Мы — тарконцы, господин. Этим всё сказано…
Вновь опустила голову. То, что она услышала, было настолько неожиданным для неё, что заставило открыть рот от изумления.
— И что из этого?
— Как — что, господин?!
На этот раз не выдержала и рабыня, затем повторила слова певицы:
— Мы же тарконки!
Влад нетерпеливо махнул рукой, что заставило обеих девчонок вздрогнуть:
— Представьте себе, девочки, что и прибыл из очень и очень далёкой страны и ничего не знаю о том. что у вас творится. Для меня и тарконки, и Светлейшие, и прочие… Высочайшие — совершенно ничего не значит.
— Издалека, это из‑за Большого океана?
Задала встречный вопрос рабыня. Влад окинул её взглядом, потом вторую, сидевшую, словно натянутая струна… Обе похожи. Правильные черты лица, стройные, и даже хрупкие фигурки, небольшие округлые ушки, почти прозрачные. Певица — постарше. Но ненамного. По внешнему виду — лет восемнадцать, может, девятнадцать. Вторая, бывшая рабыня, он уже знает каков её возраст…
— Ещё дальше, девочки. Намного–намного дальше.
Вздохнул — удастся ли ему вернуться домой? Или так и придётся окончить свои дни здесь? Кто знает. Но будем надеяться на лучшее. Отвлёкся от пессимистических мыслей, требовательно посмотрел сначала на одну, потом другую тарконку. Певица нехотя открыла рот и полился рассказ. Вторая, бывшая рабыня, только кивала в такт рассказчице…
…Тарконы — одно из многочисленных племён этого мира. И проблема их в том, что они занимали здесь место низших из низших. Были, собственно говоря, никем и ничем. Так сказать, отверженными и падшими. Причины — происхождение от неких пришельцев со звёзд. Впрочем, таковыми разрешалось считать лишь суахам, так же потомкам бывших космопроходцев. Именно к ним и относилась та самая 'эмо' прихваченная им за компанию. Однажды тарконы проиграли войну другим пришельцам, и с той поры стали никем. Ну а суахи быстро пробились в верхние эшелоны власти, стали королями, аристократами, словом, тем, кто формировал политику мира. Победители не забыли, кто противостоял им, и теперь не был в этом мире существ презреннее и несчастнее тех немногих, кто остался от некогда многочисленного и сильного народа тарконов…
…Выслушав печальную историю, Влад вздохнул — в принципе, нечто подобное проходили и на матери Земле, и в других местах. Так что всё звучало правдоподобно.
— Господин?
Он очнулся от своих размышлений, потому что его позвала певица.
— Да?
— Что вы собираетесь делать с нами дальше, господин?
Четыре глаза смотрели на него с таким невероятным ожиданием, что, откровенно говоря, Влад даже растерялся на мгновение, но тут же собрался и ответил:
— Да ничего, собственно. Хотите — верну вас обратно. Могу отправить в другую страну, если есть желание.
Девушки переглянулись, и, видимо придя к общему мнению, без всяких слов, синхронно произнесли:
— Нам надо подумать, господин…
— Думайте. Я не против. Только не слишком долго. Хорошо?
— Да, господин…
— Вот и хорошо. Вы наелись?
— Да, господин…
— Отлично. Как тебя зовут?
Он взглянул на бывшую рабыню. Одетая в его тельняшку, выглядела девушка потешно, но довольно пристойно.
— Суор, господин.
— А тебя?
Глаза перебрались на певицу.
— Аор, господин.
— Ясно. Что же…
Обратился к искину:
— Забирай вторую в медпункт, там сам знаешь — подлечить, подучить, продезинфицировать.
— Сделаем.
Откликнулся искусственный интеллект. В тоже мгновение силовые поля спеленали певицу и понесли прочь. Суор задрожала, но человек постарался успокоить её:
— Не бойся. С тобой же ничего не случилось?
— Д–да, господин…
— Сейчас её проверят и вернут. Обещаю, что к завтраку она будет опять с тобой.
— Я вам верю, господин…
Прошелестела тарконка, опустив глаза.
— Всё. Не нервничай. Давай лучше определимся с тобой окончательно.
Он встал из‑за стола, перейдя на привычный ему язык родных осин, на котором теперь изъяснялся и искин станции, считав его из мозга пилота.
— Идём со мной, девочка.
— Да, господин…
Прошелестела та, торопливо вскакивая. Влад усмехнулся — тельняшка была бессовестно коротка, едва прикрывая тоненькие бёдра и тощие ягодицы до середины. Поняв, на что смотрит человек. девушка залилась краской и прижала материю к телу ладошками.
— Ну–ну, не переживай. Приставать к тебе я не собираюсь. Материю я уже привёз, так что утром будет тебе платье. Нормальное. Обещаю.
— Да, господин…
Они вышли из апартаментов Влада и прошли немного по коридору, остановившись перед одной из дверей.
— Запоминай.
Он коснулся рукой сенсора у отделанной витражами створки. Послышался короткий писк, двери разошлись на две половины, открывая вход в помещение. По просьбе Влада искин приготовил две каюты–квартиры для гостей. В одну их них человек и решил поселить тарконку. Перешагнул порог, поманил за собой застывшую на пороге девушку.
— Заходи. Необходимый минимум тебе закачали, как я вижу…
— Да, господин.
— Вот и славно. Это — твоё, пока ты будешь находиться здесь. Короче — жильё, пока не решите, что вам делать.
— Это мне?!
Суора огляделась — она даже в мечтах не представить подобную роскошь! Несколько огромных комнат, высокие светящиеся мягким светом потолки, мягкие ковры, устилающие полы…
— Там санузел и ванная. Пользоваться тебя научили. Насчёт еды — бедствовать не придётся. Питание обычное, три раза в день. Захочешь чего‑нибудь ещё — попросишь у искина.
— Д–да, господин…
— Всё. Одежда будет утром. Сейчас можешь осматриваться и отдыхать. Если что понадобится — попроси у искина.
— Да, господин…
Она сложила руки на груди, глядя на него с непонятным чувством. Влад тоже взглянул на неё напоследок. Развернулся и зашагал к двери.
— Господин…
— Чего?
Он обернулся уже на пороге.
— Я могу выходить отсюда?
— Разумеется. Куда нельзя — тебя не пустят. Двери просто не откроются. Куда можно — броди, сколько влезет.
— Спасибо, господин…
Вместо ответа он махнул рукой, выходя из комнаты. Дождавшись, пока двери закроются за ним, вернулся к себе, налил сок, затем спросил искина:
— Что там со второй?
— Можно сказать, практически в порядке. Так, мелочь. Сколько синяков, да пара ушибов. Кстати, умственный коэффициент довольно высок. Так что усвоение знаний пройдёт быстро. Как ты говоришь, к утру всё будет сделано.
— Замечательно…
…Чего‑то он забыл… Забыл… О, Тьма! У него же есть ещё одна! Вот дубина!!! Выругался, на что искин отреагировал обиженно:
— Причём тут дерево?!
— Да я не тебе. Я про себя… Что там с арестанткой?
— Суахой?
— Да–да, с ней?
Искин явственно вздохнул:
— Ничего. Отмыл. Посадил в камеру карцера. Пришлось, правда, постричь. Косички мало того, что расплести невозможно, так они ещё и чем то пропитаны. То ли каучуком. То ли латексом.
— Ясно…
— Языковой минимум не закачивал. Адаптационный курс — тем более…
— Можешь показать её?
Послышался короткий смешок:
— Разумеется.
Вспыхнуло объёмное изображение. Карцер представлял собой массивную клетку со сплошными стенами до пояса. Верхняя часть каждой стены забрана широкими полосами под углом в сорок пять градусов. Света достаточно, но пролезть между ними невозможно. Да и мерцание силового поля между полосами тоже что‑то значило. В уголке, возле вмурованной в пол узкой массивной лавки скорчилась пленница. Влад несколько мгновений всматривался в неё, потом сердито спросил:
— Я всё понимаю, но почему она голая?
— Одежда расползлась под воздействием дезинсекционного раствора.
— А другую выдать?
Искин опять вздохнул:
— Какую?
Влад на секунду задумался, потом просиял:
— Там зерно в мешках вроде бы?
Искусственный интеллект хихикнул:
— Понял. Два?
— Одного хватит.
Рассмеялся ответно человек.
— Дай ей мешок, и кусок хлеба. Воды… Ну, в миску какую‑нибудь. Одноразовую.
— Сделаем.
Искин откровенно развлекался. Влад, в принципе, тоже. Пленница была совсем молоденькая. Вряд ли старше той, на которую охотились по её приказу.
