"Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Шиленко Сергей
— Охотно верю, — кивнул я. Перед глазами встала картина, как она вела не только меня и Кита во время суда над тем Соколом, но и направляла дух мертвого Дастина Лонга. Зрелище было то еще. — Вряд ли я когда-нибудь забуду, как впервые увидел ее в деле. Это было… мощно.
— Такое не подделаешь, это точно, — подтвердил Рамзи. — Вот так Орден и решил, что она будет следующим Пророком. И с этого момента все желания самой Иди, ее собственная воля, для Ордена перестали существовать. От нее ждут, что она отдаст свое сердце Маре во время обряда Клятвы. — Последние слова он произнес с какой-то горечью.
— Я слышал про эту Клятву, — кивнул я, и внутри все неприятно сжалось. Вспомнилось, как Сет и Иди объясняли мне этот ритуал… как Аколиты по сути отказываются от способности любить. Добровольно-принудительно. Острая, почти физическая боль кольнула в груди, и я невольно потер это место. Взгляд упал на догорающие угли в камине. — Звучит хреново, если честно. Лишать людей таких вещей, как свобода… любовь… это же просто преступление какое-то. Против самой природы.
Особенно для такой, как Иди — свободной, искренней, немного дикой, как эта ее Женщина-антилопа. Это все равно что пытаться заковать в кандалы ветер или перегородить плотиной бурную реку. Бред какой-то. Сердце снова неприятно екнуло.
Я снова посмотрел на Лорда, отгоняя эти тяжелые мысли. И наткнулся на его тяжелый, пристальный взгляд. Бронзовые глаза смотрели прямо в душу.
— Я надеялся… но теперь… — он осекся, не сводя с меня глаз. Что «теперь»? Напряжение в комнате можно было ножом резать.
— Что… что случилось, Рамзи? — выдавил я. Он вдруг едва заметно, как-то ободряюще улыбнулся, поднялся со своего огромного кожаного кресла и подошел к окну у камина. Молчал, смотрел в темноту за стеклом.
— Моя младшая сестра… у нее в детстве всегда было очень живое воображение, — заговорил он наконец, не оборачиваясь. — Она носилась по садам матери, представляя себя прекрасной девицей, за которой гонится какой-нибудь безымянный враг или безликое чудовище. Но в ее выдуманных историях ее всегда спасал… «тот, кто завладел ее сердцем».
— Звучит… мило? — предположил я, слегка наклонив голову. Не совсем понимал, к чему он ведет эту линию. Детские игры, ну и что?
— Я тоже так думал, — он потер свой бородатый подбородок. — Пока она на той самой проверке не выдала то же самое, что и в своих детских играх. Только на этот раз это уже не было похоже на детские фантазии. Это было… реально.
— То есть, ты хочешь сказать, что ее детские игры… ее выдумки… на самом деле были пророчествами? — я аж на диване поудобнее устроился, скрестив ноги. Вот это поворот.
— Конкретно та часть, где про «того, кто завладел ее сердцем», — серьезно ответил он. — Этого человека и того Незнакомца с несгибаемой волей никогда прямо не связывали. Но с недавних пор я начал подозревать… что это один и тот же человек.
Лорд снова вперился в меня тем самым тяжелым взглядом. У меня аж мурашки по спине пробежали. К чему он клонит?
— Рамзи, — я расставил ноги, упираясь ступнями в пол, словно готовясь к чему-то. — Что конкретно ты пытаешься мне сказать? Что этот… ее сердечный избранник и спаситель из пророчества — это один и тот же хрен?
— Именно это я и говорю. А теперь соберись, потому что то, что я скажу дальше, может тебя… удивить. — Лорд наконец отвернулся от окна и снова сел рядом со мной на диван. Близко. Слишком близко для комфорта.
— Ладно, — выдохнул я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Валяй. Жду.
— Пророчества Иди о Незнакомце гласят: явится чужак, из другого мира, и победит он Тьму в грядущие дни, — почти нараспев начал он, глядя мне прямо в глаза. — Он будет нести смерть врагам, и узнают его по тому, как вершит он суд кулаком своим…
— Рамзи, постой… — попытался я его остановить, уже догадываясь, куда ветер дует. Но этот рогатый тип, казалось, меня не слышал.
— … и узнают его по тому, как небо он защищает, и сила в нем такая, что тысячи воинов не сдержат, — закончил он на высокой ноте, и в комнате повисла тишина. Густая, как кисель.
— Я понял, к чему ты клонишь, — сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты думаешь, что этот «спаситель» из пророчества — это я. Но это же может быть кто угодно! Мало ли тут…
— Кто, например? — перебил Рамзи, в его голосе зазвенел металл. — Кто еще за то короткое время, что здесь находится, голыми руками завалил ублюдка вдвое себя крупнее? Стал чемпионом Александрийских гонок? И продержал этот чертов церемониальный щит выше и дольше всех на Церемонии Десятины, а? — Он почти тыкал в меня пальцем.
— Но… — я снова попытался возразить, хотя аргументы у меня как-то быстро заканчивались.
— Конечно, ты можешь быть прав. Пророчество могло быть о любом другом Страннике, — он вдруг резко сменил тон, и от такой внезапной перемены я даже растерялся и не успел вставить слово. — Детали, возможно, туманны. Их можно толковать и так, и эдак. Но когда я впервые тебя увидел… не твоя победа над Рэдом Дуэйном убедила меня, что ты и есть тот самый человек из Пророчества.
— А что тогда? — спросил я, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Нет. — Он улыбнулся. Такая… знающая улыбка. — Честно говоря, я редко вспоминал слова Пророка после того, как Иди прошла ту проверку. Но я отлично помню, как моя младшая сестренка мечтала о своей любви. О единственном человеке, который, она была уверена, спасет ее от тьмы… особенно в его красивых фиолетовых сандалиях.
Красивые фиолетовые сандалии? Что за…
И тут до меня дошло. Как обухом по голове.
Когда я только-только очутился в этом… чужом мире, я был уверен, что все это сон. Чтобы доплыть до берега, который, как я потом узнал, был Островом Сканно, я скинул свои тяжеленные ботинки — они бы меня камнем на дно утянули. Но после того, как я чуть не утоп, а потом меня выплюнула на берег какая-то гигантская рыбина-мутант, я понял — все это до одури реально. И чтобы выжить, придется крутиться.
Но босиком по здешним джунглям не побегаешь — ноги в хлам сотрешь. Так что я, как обычно, включил режим «очумелые ручки» и сообразил себе обувку. Смастерил что-то вроде гладиаторских сандалий: подошвы из кусков коры, найденной на берегу, а ремешки — из длинных полос водорослей, которых там валялось навалом.
И водоросли эти… мать их… были ярко-фиолетовыми.
— Так ты… ты с самого начала, как я тут появился… ты знал, что Иди говорила обо мне? — спросил я, чувствуя, как мысли в голове закрутились с бешеной скоростью, складываясь в одну, совершенно ошеломляющую картину.
— Ты определенно привлек мое внимание, как и всех, кто видел твою драку с Рэдом Дуэйном, — усмехнулся он. — Но, признаюсь, твой прикид меня тогда… э-э… несколько шокировал. — Он явно сдерживал смех. — Но когда ты еще и гонки выиграл, я почти уверился. Поэтому и попросил тебя участвовать в Церемонии. Хотя, если честно, даже испытание со щитом не убедило меня окончательно, что я не ошибся. Нет. Этот момент… он настал только сейчас.
— Почему сейчас? — выдохнул я. В груди что-то странно трепыхнулось, будто маленькая птичка, внезапно обретшая надежду.
— О чем ты думал, когда вспоминал детали Клятвы? — спросил он вместо ответа. Я нахмурился. Та мимолетная радость, что только что затеплилась, тут же угасла, сменившись тяжелым предчувствием.
— Я думал о том, что для такой, как Иди… быть связанной по рукам и ногам этой Клятвой… это же практически смертный приговор, — ответил я, и когда я произнес это вслух, меня самого чуть не стошнило от этой мысли. В горле встал ком.
— Вот оно, — прошептал Рамзи, и его слова вырвали меня из омута той тяжелой, почти удушающей печали, что навалилась на меня.
— Что «оно»? — я посмотрел в его глаза, в которых плясали хитрые искорки. Он… он ухмылялся?
— Этот взгляд, — сказал он. — Такой же, какой я не раз видел у себя в зеркале, когда думал о судьбе сестры. Вот почему я знаю, что ты уже… неравнодушен к ней. Очень неравнодушен. И поэтому я знаю, что могу просить тебя помочь мне спасти ее. Я ошибаюсь? — Его голос звучал тихо, но настойчиво.
