Тепла хватит на всех 2 (СИ) - Котов Сергей
«Да, да, скорее!»
Мир мгновенно изменился.
Моё тело стало громоздким, но невероятно сильным. Я ютился в узкой пещере перед крохотным лазом, пролезть через который нечего было и думать. В пещере было светло: я отчётливо видел каждую трещинку на каменных стенах. Больше того: сам камень оказался полупрозрачным. Я точно знал мощность пласта над головой, чувствовал песок у поверхности.
Ещё я видел сквозь стены. Видел людей, уже вступивших в схватку с трийанами в соседнем зале.
«FPV, говоришь?» — подумал я, мысленно прикидывая, как бы вскрыть тонкую стену возле лаза, чтобы люди по ту сторону не пострадали.
Перед глазами тут же появились расчёты, предлагаемые точки приложения усилий, вектора и прочее.
«Нравится?» — спросил Вася. Он по-прежнему был рядом.
«Посмотрим», — уклончиво ответил я, протискивая свою огромную руку-лапу в щель.
Камень крошился под моими ладонями. Я взглянул наверх — а ну как свод обрушится? Но автоматические расчёты напряжения окружающих пород, тут же появившиеся в поле зрения, успокоили меня.
Когда стена рухнула, люди разбежались по сторонам, открывая мне пространство для манёвра.
Я слышал, как кто-то громко закричал: «Друнлуг!!!»
Перестрелка прекратилась. Своим необычным зрением я видел, как трийане занимают позиции возле прохода в зал, который они только что штурмовали. Я посмотрел дальше, отслеживая весь наш путь.
Трийан было много. Куда больше, чем мы могли предположить. Несколько сотен точно. Похоже, они действительно направили сюда серьёзные подкрепления, и наверняка не только с помощью вертолётов.
Взглянув вниз, я обнаружил себя. И Лаймиэ, которая отчаянно хлестала меня по щекам и трясла за плечи, а потом схватила за руки и потащила в сторону, подальше от… от того, внутри чего я сейчас находился.
«Блин. У меня же физиономия в синяках будет! — подумал я, и обратился к Васе: — можешь вернуть меня? На пару секунд?»
«Могу, — ответил тот. — Но сначала вот с этим разберись».
Изображение части дальнего горизонта, где шевелились подступающие трийане, приблизилось. Я разглядел какую-то вытянутую штуковину, похожую на огромный шланг.
«И что это такое?» — мысленно спросил я.
Ответ пришёл не от Васи — а от того устройства, внутри которого находился мой разум. На приближенной картинке появилась надпись: «Угроза применения химического оружия — 90%. Рекомендована немедленная нейтрализация».
«Как?» — успел подумать я.
Перед глазами снова возникло схематические изображение существа, внутри которого я находился. На руках, ногах, плечах и даже голове мигали зелёным системы вооружений.
Едва я успел приглядеться, как вдруг осознал, что не просто разглядываю свой арсенал. Я его ощущаю. Буквально всем телом. Стоит только сфокусироваться на каком-то участке — и тут же в голове возникают боевые характеристики соответствующего вооружения или оборонительной системы.
Само по себе это было очень необычно. Будто вдруг у меня выросли дополнительные… как же это назвать? Мышцы? Конечности? Сложно подобрать нужные слова. Однако задумываться об этом, тщательно анализируя ощущения, просто не было времени.
«Переход на тактильный нейроинтерфейс», — мелькнуло перед глазами, после чего схема исчезла. Теперь в поле зрения появилась красная надпись: «Угроза применения химического оружия — 92%».
Вместо кулаков у меня были энергетические пушки-плазмомёты. Стоило осознать это — и перед глазами возникли рекомендованные направления удара и расчёт последствий: «Предотвращение использования химического оружия, вероятность 80%, гибель обслуживающего персонала 70%, сопутствующие жертвы среди дружественных сил 15%, вероятность неконтролируемого повреждения химического контура 50%».
«Совсем не дело», — подумал я.
И ощутил на своих плечах ячейки-соты, в которых ждали своего часа смертоносные многоразовые кинетические дроны.
В моей голове мгновенно появились характеристики этого вида оружия. По сути, летающие клинки. Хирургический инструмент для использования там, где нельзя взрывать или использовать другое высокоэнергетическое оружие.
Я ухмыльнулся. Напряг плечи. И ощутил, как дроны покидают моё тело.
Теперь я будто бы чувствовал тонкие нити, вдруг выросшие из кончиков моих пальцев. И на конце каждой — лезвие.
Трийане пытались сопротивляться. У них действительно было что-то вроде брони, но мне хватало и открытых участков тела, чтобы наносить смертельные раны.
Один из трийан, когда я уже убил большинство из его сородичей, сообразил, что пытаться попасть по дронам из огнестрела — бесперспективно. И решил отбиваться клинком. Он был неплох: достал один из дронов. Я ощутил острую боль. Подумал было, что потерял один из «кинетических снарядов», но тот, ударившись о стену пещеры и полежав пару секунд, подал сигнал об успешном восстановлении ключевых функций. Боль стихла.
Раньше я никогда не замечал за собой склонности к излишней жестокости. В моей профессии она могла мешать, как и вообще любые эмоции. Но с этим трийаном я разобрался подчёркнуто антигуманно. Хирургически точным ударом я парализовал его двигательную активность, после чего нанёс несколько ран так, чтобы вызывать максимальную боль, и оставил медленно истекать кровью.
«Женя», — услышал я в голове, когда угроза химической атаки была устранена. При этом оставалось ещё много работы: трийан было слишком много, чтобы со всем разделаться одной кинетикой.
«Да?» — Тем не менее, я ответил.
«У тебя нестандартные реакции. Что-то влияет на твою нейроматрицу. По возможности переходи на автоматическое управление».
Я не ответил. Лишь активировал лазерные пушки и полез дальше, прорубая дорогу к выходу через тела трийан.
Боевой модуль «Буран» со стороны выглядел как чешуйчатая помесь медведя и льва, высотой в три метра. Вооружение и оборонительные контуры скрывались внутри, в специальных нишах. Поэтому его вполне можно было принять за настоящее живое существо.
Он стоял, нависая надо мной. Я видел, как он двигает глазами, фиксируя обстановку. И даже изображает дыхание — его грудная клетка вздымалась и опадала. Я знал, что так функционирует система охлаждения, как того требует боевой режим.
С помощью этой штуки я перебил всех трийан. Больше тысячи особей. А именно тысячу двести тридцать одну — как услужливо подсказал мне счётчик «Бурана».
Мы стояли возле спуска в ущелье. На небольшой ровной площадке горел огонь. Возле него стоял Трумбэл и что-то монотонно читал на древнем варианте урмуда, который я едва понимал.
Бывшие заключённые смешались с бывшими охранниками, и теперь сидели вокруг меня и «Бурана» концентрическими кругами. Они периодически что-то выкрикивали, поднимая в воздух руки.
«Ты уверен, что нам надо это терпеть?» — в очередной раз спросил я Васю.
«Сейчас — да, — уверенно ответил тот. — Потом будет время, чтобы объясниться».
«Зачем им это?»
«Понимаешь… я нашёл некоторые отрывистые сведения из данных, полученных зондами, — ответил Вася. — Похоже, это обряд одного из запрещённых культов, с которым долго боролись. Это всё было настолько секретно, замаскированно под верования ульмиров и всё такое, что до этого дня они бы никогда не позволили себе сделать что-то подобное в открытую, с участием сотен человек. Для них это важно. Понимаешь?»
«В чём заключается этот культ? Постулаты?»
«Понятия не имею! Говорю же, он был строго запрещён. Но, думаю, он точно не дружественен по отношению к трийанам».
«Ладно, ты прав. Лучше не усложнять», — нехотя согласился я.
Церемония продолжалась где-то час. А потом солнце поднялось над горизонтом и наконец-то принесло с собой тепло.
Люди склонились к земле. Трумбэл же подошёл ко мне, не поднимая взгляда.
— Ты Тень того, что выше нас, — сказал он на эйра.
«Ну и как мне ему ответить?» — спросил я мысленно, обращаясь к Васе.
«Чего меня-то спрашиваешь? Я не специалист по запрещённым инопланетным культам!»
