Сэй Алек - Звёздное скопление. Курс вторжения
– Приветствую вас, стратиг, – ответил он. – Я слыхал, вы боевые корабли продаете?
– Есть партия из четырех легких крейсеров бэу, в отличном состоянии, – ответил я. – На условиях самовывоза. Брать будете?
– Таким образом в мутной послевоенной водичке выловить рыбку нам удалось, – докладывал Деулин. – Должен заметить, что хотя в Бергене наши позиции чрезвычайно слабы, агентурную сеть в Аахене в преддверии переговоров с Каракорумом мой предшественник на должности стратига разведки создал вполне развернутую.
Мы обменялись с Сергеем вежливыми кивками.
– Как стало достоверно известно, Аахену так и не удалось разработать единую теорию перемещений, и все, чего они смогли добиться, это разовое открытие канала до двух планет соседней державы. Канал оказался нестабилен и сейчас совершенно схлопнулся, однако если аахенским физикам удалось просчитать открытие канала один раз, видимо, рано или поздно, будут просчитаны и каналы к остальным, имеющим червоточины планетам. Главное, что ими разработана сама теория межпланетных переходов, осталось лишь отшлифовать технологию.
Ну что ж, верно все излагает – тут не поспорить.
– Значит, вы совершенно убеждены в том, что в ближайшее время мы можем нападения не ожидать? – уточнил Скуриди.
– Да, эфор, но только в самое ближайшее.
– Хммм… – Иван повернулся к Солодухиной. – Что скажет на это архистратиг? Могут ли армия и флот гарантировать безопасность народу Эллады в изменившихся условиях?
– Полагаю, что это не будет какой-то совсем уж нерешаемой задачей, – пожала плечами Света. – Системы ПКО и ПДО в районе полюсов Бизантия, Антиоха, Ахайи и Микен усилены, их передислокация завершена. Кроме того, поскольку перемещение через червоточины происходит в атмосфере планеты, мы вполне можем применять против сил гипотетического вторжения и более мощные, нежели гравитационные орудия, орбитальные лазеры. И даже корабельные плазмобои, которые можно разместить на космических станциях и платформах, выведенных на низкие орбиты. Разработана и реализована череда мероприятий по контролю переходов через червоточины, и любой корабль, не получивший санкцию на такое перемещение у войск планетарной обороны, будет немедленно сбит при переходе. Это, разумеется, осложнило ситуацию с грузопотоком между планетами, однако к принятым мерам люди отнеслись с пониманием, и инцидентов удалось избежать. Кроме того, друнгарием армии Крапивинцевым был разработан проект воздушных минных полей. Сейчас изучается возможность их создания и применения. Нам, разумеется, придется выделить дополнительные фонды на оборону, но, должна сказать, это зло неизбежное. Другой вопрос – это некомплект офицерского состава на флоте. Невзирая на принятые в рамках системы ГТО меры, невзирая на повышение набора в военные вузы и ссузы, полностью покрытие наших потребностей в грамотном офицерско-инженерном составе достигнуто не было. В настоящее время некомплект составляет порядка пяти процентов, и с ростом числа кораблей будет только увеличиваться.
– Вот как? – мрачно усмехнулся эфор и поглядел сначала на Кислова, затем на меня. – И что наш победоносный в борделях флот на это скажет?
– Во-первых, не в борделях, а в термах, – ничуть не смутился Женя. – Не вижу ничего зазорного в том, чтобы сходить к гетерам. Я, в конце концов, не женат, стратиг флота Киндяшков – тоже. Вот кабы нас с ним вдвоем в одной постели спалили, это был бы повод смущаться. Во-вторых, признаю, проблема и впрямь существует. Однако в настоящий момент в связи с выводом из состава флота четырех крейсеров Спартриот-класса нужды в личном офицерском и матросском составе будут практически перекрыты. В дальнейшем, по мере входа в строй новых кораблей, нам уже будет легче разрешать наши кадровые трудности.
– Четыре? – удивился Иван. – Разом? Не многовато?
– Признаю, их еще можно было бы починить, – не стал запираться друнгарий. – Но это была бы пустая трата ресурсов и денег. Лучше дождаться достройки новых фракийцев.
– Кроме того, – вмешался я, – мы не исчерпали кадровые резервы Эллады и легко можем добрать нужное количество младших офицеров-техников, да еще и высокоморальным способом.
– Вот как? – неподдельно удивился эфор. – Это очень странная формулировка, вы нас заинтриговали.
Еще бы не заинтриговать – такая идея мне только с такого вот дикого бодуна и могла прийти в голову.
– Если не ошибаюсь, в самый разгар противостояния с Каракорумом синклитик Чериванова выступала с предложением ввести в состав экипажей и воинских частей корабельных и полковых священников.
– Вы же тогда эту идею и раскритиковали, стратиг, – обиженно ответила Надя. – Упирали на светский характер нашего государства, на недопустимость клерикализации как общества, так и вооруженных сил, возрождением мракобесия и какой-то там Милоной Питерской пугали…
– Пугал, – согласился я. – И дальше буду пугать, если у корабельного священника будет из должностных обязанностей только забота о душах его паствы. Но ведь, как правило, священнослужители – это люди неплохо образованные, прошедшие не самый простой жизненный путь до поступления в семинарию, так что найти им местечко в штатном расписании боевого корабля труда не составит. А когда не на вахте, тогда может и проповедовать, и службы проводить: если офицером он окажется стоящим, его слушать станут, а если нет… Вероятно, стоит такого корабельного капеллана менять. Вот у синклитика Черикаевой, насколько я знаю, хорошие отношения с патриархом Бизантийским и всея Эллады. Как вы думаете, Елена, пойдет Константин Седьмой нам навстречу, выделит грамотные кадры?
– Пойдет. – Она покачала головой. – Но, убеждена, изумлен он будет, когда узнает, кто высказал предложение, так, как не был еще ни разу в жизни.
– Ну, что у нас со спартриотами? – поинтересовался Кислов после окончания заседания.
– Да ничего особенного, – пожал плечами я. – Есть такая контора, «Приватэ милитариум», у меня в ней доля порядка шестнадцати процентов…
– Рад за тебя, – усмехнулся друнгарий.
А че б за меня не порадоваться-то, действительно? Дополнительные восемь процентов в этой конторе достались мне от супруги заарестованного главинженера ЦГС за такие копейки, право же… Ну и за акт помилования для ее непутевого мужа, разумеется. Возможно, это и не совсем этично – да нет, шоб я сдох, мне отлично известно, что это совсем не этично – наживаться на чужой беде, но ведь и вербоваться в каракорумскую разведку я ее благоверного тоже не заставлял! Пускай скажет спасибо, что супружнику оформили перевербовку, дали агентурное имя, да и сплавили от Центра гравитационной связи подальше, вместо того чтобы осудить и расстрелять.
Цинично и не соответствует званию Синклитика Высокой Культуры и Быта? Да, такая вот я сволочь. На нимб и белоснежные крылья не претендую – не мой фасончик.
– Таки она купила твой металлолом на разделку, – сообщил я друнгарию. – Как акционеру, мне стало известно, что «Приватэ милитариум» заключила договор подряда с такой же частной фирмой «Зброя і броня», зарегистрированной на Тарквинии. Та, в свою очередь, должна поставить металл на верфи «Гармати та двигуни», контрольный пакет акций которой приобретен Арсеналом флота Этрурии. Транспортировка корпусов будет производиться силами все той же подрядной организации. Я доступно излагаю?
– Да, вполне. – Он кивнул. – Хотя эти их варварские названия… Вот уж воистину etruscum non legitur.
– Hohluzium non legitur! – хохотнул я и тут же ухватился за голову. – Уй-йооо…
Последствия вчерашнего попоища давали о себе знать.
– Ты как, братуха? – озабоченно спросил Женя.
– Душа просит покоя, сердце просит любви, тело просит разврата. Никому ничего не даю, все трое сидят злые, – пробормотал я.
– Тебе, может, стоит опохмелиться?
– Не. Работать надо. И вообще, от всех болезней есть аж целых два лекарства. «Пройдет» и «Заживет».
– Ну, Андрюх, ты как хочешь, конечно, а я поправлю здоровье, пожалуй.
А мне, понимаешь, трудиться… Справедливости в жизни нет!
«Удивительные вести из синклита! Стратиг флота Киндяшков выразил намерение ввести на флоте должности корабельных капелланов!»
Ну еще бы они не удивительные, учитывая наши, мягко говоря, недружественные взаимоотношения с патриархом Константином. Он уже через месяц после начала шоу порывался предать меня анафеме, но, поскольку я не являюсь ни ересиархом, ни лжеучителем, ни раскольником, ни даже повстанцем или узурпатором, пришлось бедолаге обойтись отлучением меня от церкви. Только к тому моменту шибко верующие с Роксаны уже разбежались, и мне на заскоки патриарха было пофигу-у-у-у…
Нет, человек я вообще-то верующий, – вот без бздо, чес слово, – но не воцерковленный, да к тому же убежденный антиклерикал. Наверное, слишком хорошо историю знаю, представляю себе, что бывает со странами, где первую скрипку начинают играть священники. Чистых, светлых людей, которые желают нести своей пастве проповедь, строить духовное, моральное общество любящих друг друга сограждан – просто так любящих, со всеми их недостатками, от чистого сердца, а не по велению свыше и не под страхом вечных мук, – моментально оттирают на вторые, третьи, а затем очень быстро и десятые – двадцатые роли всевозможные борцуны за «посконный лад» да «вечные ценности», ханжи, фарисеи, люди злобные и недалекие. Стоны и скрежет зубовный, крики об упадке, нравственной распущенности, преследование инаковости, свободо-, здраво-, а потом и просто мыслия, игра на низменных чувствах охлоса, поиск врагов действительных или мнимых и их полное, беспощадное уничтожение, террор, постоянный страх показаться недостаточно твердым в вере, упадок научной и культурной мысли, полное неприятие другой точки зрения – вот методы, вот средства их, людей, которые не живут сами и не желают дать жить другим. И чем темнее небеса от дымов аутодафе, чем чернее страх простых людей – тем больше их власть и тем больше власти им хочется. А для этого нужны новые враги, новые гекатомбы жертв, нужны поступки, да такие, от которых черти в аду креститься принимаются. Полный запрет мирских радостей, полное подавление воли паствы – вот их метод и вот их цель.
