Илья Одинец - Импланты
— Сможете ли вы простить меня? — отец Арсений подошел к решетке, взялся руками за прутья и прижался головой к холодному металлу.
Крепыш посмотрел на посетителя и снова опустил голову.
— Совесть замучила, святой отец?
— Замучила. По глупости и слабости духа напраслину на вас возвел. Простите меня. Я расскажу полиции, что вы никого не убивали и что я, старый глупый осел, сделал поспешные выводы.
— А вы действительно думали, будто я убийца? Да я и не знал, что он умер, думал, правда, вышел куда. Все понял, только когда меня в участок привезли.
Отец Арсений почувствовал, как к щекам приливает тепло.
— Простите меня. В проповедях учу людей добру, прощению, терпимости, а сам… Диаволу поддался. Когда спускался по лестнице, слышал ваш разговор, потом стук или удар, а после звук захлопнувшейся двери. Сначала подумал, вы сгоряча по стойке кулаком ударили, а уж когда вас увидел…
Священник покраснел еще больше, но ничего говорить не пришлось, имплант кивнул и согнул руку в локте, демонстрируя мускулы.
— Прощаю вас, святой отец. Хоть сами ошибку совершили, но людям хорошие вещи растолковываете. Нужное дело делаете. Пусть люди знают, нельзя человека по внешности судить. Они думают, сила есть, ума не надо, а вот не работает это больше. Силу можно купить. За большие деньги, но все же можно. И совершенно не обязательно, что купит дурак. Умные, они на то и умные, и почему бы им еще и сильными не быть.
Отцу Арсению ничего не оставалось, как согласиться.
— Я посижу тут с вами, подожду, когда кто-нибудь из главных придет? Все равно не усну.
— Посидите. Меня, кстати, Ильей зовут.
— Отец Арсений. Я за вас, Илья, обязательно помолюсь. Только бы сегодня все получилось.
ВОЛНЕНИЯ В ЦЕНТРЕ
Сегодня в двенадцать часов на площади Свободы образовался стихийный митинг. Представители молодежной организации «Дорогу молодым» развернули транспаранты с лозунгами «Импланты — лишний повод для дискриминации», «Импланты = люди!», «Вернем обществу здоровье!». Молодежь пропагандировала доброе отношение к имплантам, призывала не отвергать тех, кто отличается от нас наличием в теле чипов.
Через двадцать минут к митингующим присоединилось еще тридцать человек, а спустя полтора часа их насчитывалось уже около сотни. Молодые люди прошли по улице Михалкова, парализовав движение, и остановились около здания Администрации. Митингующие пытались привлечь к проблеме имплантов властей, заявляя, что разделение на «имплантов», «естественных» и «отбросов» самая настоящая дискриминация, причем придерживались той позиции, что пострадавшая сторона именно импланты, которым не дают спокойно жить.
Власти на собравшихся не отреагировали, к митингующим не вышел ни один представитель, зато появился отряд полиции, который окружил собравшихся плотным кольцом. Зачинщики задержаны для выяснения обстоятельств, остальные разошлись по домам. А проблема осталась.
Это не первый митинг в защиту прав человека и далеко не последний. Пока люди не изменят отношения к имплантам, пока не научатся уважать друг друга, на улицах будут происходить беспорядки. Первым шагом к их устранению может стать либо создание общественной организации по просветительской работе, либо законодательные акты, регулирующие отношения между прослойками общества.
«Понедельник»
N 851, август 2099 г.
* * *
— Наконец-то дома!
Отец Арсений стоял перед церковью Четырнадцати святых помощников и смотрел на витражи в окнах. Яркое солнце делало стекла прозрачнее, а краски сочнее, отчего казалось, будто белоснежные одеяния святых едва заметно колышутся на ветру, а нимбы над головами сверкают настоящим золотом.
Несмотря на радость от возвращения домой, в душе отца Арсения царило беспокойство, и священник и сам не мог бы сказать, отчего так сильно и тревожно бьется его сердце.
Свою миссию святой отец выполнил: проповедовал, распространял информацию, нес добро. История с рыжим Ильей тоже закончилась благополучно: отец Арсений дождался начальника полиции, как мог, объяснил ему ситуацию, и парня выпустили под подписку о невыезде. А спустя буквально несколько часов, ему позвонил сам Илья и сказал, что результаты вскрытия однозначно доказали его невиновность. Владелец отеля умер естественной смертью — от сердечного приступа, и с импланта сняли все обвинения и даже принесли официальные извинения.
И все же что-то не давало святому отцу успокоиться. Он перекрестился и вошел в церковь через заднюю дверь. Месса подходила к концу. Осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания прихожан, он прошел к сакристии и закрыл за собой дверь.
Сакристия была достаточно просторной и вмещала десяток стеллажей со священными сосудами, шкафы с облачениями богослужителей и религиозными книгами. Отец Арсений устроился на стуле у окна, чтобы привести мысли в порядок. Он надеялся, что отец Викентий, любезно согласившийся проводить службы в церкви Четырнадцати святых помощников во время отсутствия отца Арсения, согласится задержаться здесь еще на пару дней, пока синяк под глазом настоятеля храма не заживет до такой степени, чтобы можно было запудривать его с наибольшим эффектом.
— С приездом! — в дверях появился отец Викентий.
За два месяца он ощутимо поправился, а улыбка делала и без того широкое лицо еще круглее.
— Спасибо.
— Неужели подрались? — поинтересовался священник, указав взглядом на синяк на лице отца Арсения.
— Ни в коем случае. Производственная травма, скажем так. А здесь? Обошлось без драк, надеюсь?
— Без драк обошлось, — отец Викентий помрачнел и поманил собеседника к выходу, — зато кое-что посерьезнее случилось. Газеты не читали?
Отец Арсений качнул головой. Его сердце на миг замерло. Кажется, у него проснулся дар предвидения, ведь несколько минут назад он стоял перед входом, томимый нехорошим предчувствием. И вот на тебе. Неужели кого-то убили?
Отец Арсений поднялся со стула и поспешил за отцом Викентием. Темным коридором они прошли к внутренним помещениям и покинули церковь, воспользовавшись запасным выходом. Через задний дворик мимо прихрамовых построек и яблоневого сада они прошли к церковному кладбищу.
Кладбище было небольшим и светлым. Аккуратно подстриженная трава окружала одинаковые темно-серые гранитные памятники с лаконичными надписями. Могил было не больше пятидесяти, они хранили тела настоятелей храма и знаменитых людей, пожелавших упокоиться рядом с церковью Четырнадцати святых помощников.
Это тихое место дарило душевное спокойствие отцу Арсению. Ему нравилось приходить сюда в свободное время, на кладбище лучше думалось, потому что могилы молча напоминали о краткости бытия и иной, лучшей жизни, которая ждет впереди.
Священник подозревал, что определенное настроение также создавали и памятники — одинаковые, безликие, символизирующие равенство людей перед Богом. На этом когда-то давно настояли основатели храма, и это было лучшим их решением (помимо, конечно, строительства самой церкви), иначе со временем кладбище превратилось бы в выставку монументальных скульптур, а это неправильно. Будь ты настоятель церкви или знаменитый режиссер, там, на небе преимущества перед другими исчезнут, ибо ценность имеют только душевные качества.
Отец Викентий вел отца Арсения в западную часть кладбища, где располагались новые могилы. Одна из могил выделялась свежим ярко-зеленым травяным покрытием, будто похороны были совсем недавно, однако отец Арсений сам проводил погребальный обряд незадолго перед тем, как уехать два месяца тому назад.
Отец Викентий остановился около ярко-зеленого прямоугольника травы и перекрестился:
— Чрезвычайное происшествие, отец Арсений. И на этот раз ничьей вины нет. Разрыли могилу. Ночью. И надругались над телом.
— Спаси и помилуй. Кто?
— Если б я знал. Привлекли полицию, но ничего определенного пока не знаем.
— Как это случилось?
Отец Викентий сложил пухлые руки на внушительном животе и кашлянул.
— Утром я как обычно обходил территорию и увидел, что могила разрыта. Дерн содрали и отбросили в сторону, повсюду лежали комья земли. Я подошел ближе и заглянул в яму. Гроб был открыт, а у покойного отсутствовала голова. Ужасная картина.
Отцу Арсению стало холодно, возможно, похолодало на улице, а, скорее всего, это ему просто показалось — слишком уж страшную историю рассказал ему отец Викентий.
— Голова? Безумие. Кому могла понадобиться голова мертвого человека?
— Это не просто голова. У покойного стоял «читатель мыслей». Человек был имплантом. Чип развлекал его при жизни, но не дал покоя после смерти. Случился страшный скандал. Только позавчера немного улеглось, и новость с первых страниц газет переместилась на вторые. Жару добавило еще и то, что покойный при жизни считался видным политическим деятелем.
