Сергей Сацук - Спецподразделение Чистки
Открылись шлюзы звездолета. Магнитные толкатели выплюнули челнок в космос, и в ту же секунду я дал небольшой импульс ускорителям. Планета стала медленно приближаться к нам, заслоняя все пространство обзорного экрана. Я дал челноку еще один импульс и подправил немного курс. Мы начали входить в атмосферу слишком быстро, мне пришлось притормозить, чтобы не потерять из виду челнок Лока.
Мы удачно опустились на нужную высоту и разлетелись в разные стороны. Я задал челноку нужный курс и поставил на автопилот. К месту высадки мы должны были прилететь через полтора часа. Я повернулся к ребятам:
– Ну как настроение?
– Отличное, капитан! – почти хором ответили они.
– Ну и хорошо. – Я улыбнулся. – Вы молодцы. Лично я весь трясся от волнения перед первым заданием. Кстати, тоже на этой планете.
– И что здесь было? – спросил кто-то из солдат.
– Кое-какие трудности, не имеющие ничего общего с настоящими. Вообще, ребята, чем меньше вы будете знать о других чистках, тем лучше будете себя чувствовать – можете мне поверить. А теперь, думаю, вам пора проверить свое снаряжение.
– Как, еще раз? – удивился сидящий рядом со мной солдат.
– Еще раз, – подтвердил я. – И еще раз, и еще, если потребуется. Это лучше, чем томиться в ожидании.
К месту высадки мы успели вовремя. Челнок я распорядился накрыть маскировочной сеткой и оставил одного дежурного. Теперь можно было выдвигаться и на исходную позицию. Небо уже начинало хмуриться, и в любую минуту мог пойти дождь. Я построил отделение походным строем, и мы двинулись форсированным маршем.
Через час пошел дождь. Сначала он нас освежил, но затем влажность стала невыносимой. Дождь падал на горячий песок, от которого плотным слоем поднимался пар. Дышать стало совсем невыносимо, и тело зудело, словно от какой-то кожной заразы. Слава Богу, перед операцией всем сделали противоинфекционные прививки, и за здоровье ребят можно было не беспокоиться. Но все же мне пришлось немного замедлить движение группы. Время в запасе у нас еще имелось, и совсем не обязательно было работать на износ. Тем более, что метрах в ста впереди нас из пелены дождя показалась полоса леса. И уже на таком расстоянии было слышно, как он оживает. К подобным шумам я за пять лет службы в Чистке уже привык. Но новобранцев этот писк, скрежет и вой, кажется, задел.
– Всем взять в руки тесаки, – приказал я. – И запомните, самая большая местная тварь не превышает в своих размерах земной кошки. Она ядовитая, но чтобы перегрызть ваше защитное обмундирование, ей необходимо время. А такого у нее не будет, если вы не испугаетесь. Всем опустить на касках защитные стекла и ни в коем случае их не поднимать, как бы жарко ни было. Все, двинулись. Я иду первым, и все остальные цепочкой за мной.
Вам приходилось когда-нибудь сидеть в яме с ядовитыми змеями? Нет? Мне тоже. Но могу вас заверить, что лес, в который мы ступили, мало чем от этой самой ямы отличался. Жизнь в нем оживала лишь на краткий период, и за это время все "живье" пыталось сделать себе запас протеинов на смерть, на оплодотворение после смерти и на весь местный год, до следующих дождей, когда жизнь вновь возьмет верх. Сказав, что самая большая тварь здесь не больше кошки, я не врал. Но мне не хотелось говорить ребятам другого, того, что ядовитыми в лесу были все. И к тому же жутко голодными. Но неосведомленность солдат в данной ситуации имела свое оправдание. Им не нужен был страх – лишь предосторожность.
Лес в буквальном смысле бесился. Я едва успевал работать тесаком, отрубая какие-то непонятные отростки растений, которые с завидной ловкостью все норовили схватить меня за руку или за ногу. Еще доставляло беспокойство множество достаточно больших быстро передвигающихся насекомых. Нельзя было ступить и шагу, чтобы они не хрустели под ногами.. Они чем-то напоминали червей, но имели множество ножек. О том, чем питаются эти неприятные твари, я старался не размышлять. Достаточно было находиться в постоянном движении, чтобы не подвергать себя опасности с их стороны.
Какая-то мелюзга с неприятным писком прыгнула на мою спину, но идущий сзади солдат не растерялся и одним ударом снес ей голову. Сраженное животное упало на копошащуюся под ногами живую массу, и она тут же облепила свою жертву. На это было мерзко смотреть. Извивающееся в судорогах, уже мертвое тело и тысячи обезумевших от крови насекомых. Признаться, в период дождя я сам находился в этом лесу впервые. Но то был оправданный риск. Пираты никогда не подумают, что с этой стороны им может что-то угрожать.
Через полчаса ходьбы я так устал махать своим тесаком, что пришлось поменяться местами с. идущим следом солдатом. Но благодарение судьбе, мы двигались пока без потерь.
За спиной солдата было немного потише. Теперь яростно рубил он, а мне лишь изредка приходилось пускать в ход большой нож с волнистым самозаостряющимся лезвием, который солдаты Чистки прозвали тесаком. Сунуться в этот лес с одним лишь импульсным оружием было бы полным самоубийством. На подобный результат мог бы рассчитывать и любой, кто решит прогуляться здесь в одиночку. Так как только слаженная команда могла тут выжить.
Крик прозвучал зловеще, наверное, потому, что его все ждали. Отряд замер. Солдаты растерялись, и почти тотчас за первым прозвучал еще один крик.
– Всем оставаться на местах, но находиться все время в движении! – скомандовал я и поспешил в конец колонны.
Один из кричавших солдат лежал на спине. Его лицо вздулось огромными волдырями. Второй сидел рядом и сжимал руку. Им уже оказывали помощь.
– Что случилось? – спросил я новобранца, который делал раненому обезболивающий укол.
– Это дождь заливает стекло, капитан. Рун поднял его, чтобы осмотреться, и какая-то ядовитая тварь вцепилась ему в лицо, – ответил солдат, пытаясь отогнать от жертвы надоедливых, ненасытных насекомых. – Похоже, у него нервный паралич. Кат тоже пострадал. Он рукой сорвал с лица Руна эту тварь. Она в одно мгновение прожгла ему перчатку. Сейчас я введу им обезболивающее, а затем необходимо сделать анализ яда и ввести сыворотку.
– Мы не можем оставаться на месте. Ты и ты, – я показал рукой на двух солдат, – возьмите раненого, и вперед. Лес скоро должен кончиться.
– Но, капитан, они могут умереть, – возразил солдат со шприцом. – Сыворотку необходимо ввести как можно быстрее.
– Вам объяснить приказ доходчивее или так поймете? – зло спросил я, беря в руки свой "ИО". – Взять раненого, и вперед!
Пререканий больше не было. Я быстро прошел вперед, и отряд двинулся дальше. А лес, казалось, разбушевался еще больше, словно чувствуя, что добыча ускользает от него. Но страшнее этого были для меня холодные взгляды новобранцев. Они уже начинали понимать, что такое чистка.
Мы вышли из лесу через десять минут. Но останавливаться было пока рано. Мы по-прежнему шли вперед, пока окончательно не миновали опасной зоны. И только тогда я отдал приказ остановиться, чтобы помочь раненым. Солдат с обожженной рукой чувствовал себя вполне сносно. Он догадался пережать ее жгутом, и заражение не пошло дальше кисти. С другим раненым дело обстояло куда хуже. Горло ему пережать было нельзя, и инфекция уже распространилась почти по всему телу. Возле раненого с аптечкой колдовал какой-то новобранец – Итр, если не изменяла мне память.
– Что нового? – поинтересовался я у него.
– Пытаюсь сделать анализ яда. Но похоже, ему уже не поможет никакая сыворотка. – Солдат мельком глянул на меня, а затем вновь склонился над своей аптечкой.
– Делай все возможное, по окончании доложишь. Я отошел в сторону и сел на песок. Дождь продолжал немилосердно лить, но пар от песка уже не поднимался. Я посмотрел на часы. До начала операции оставалось чуть меньше получаса. Все, что я мог выделить для раненых, – это пятнадцать, в крайнем случае двадцать минут. После этого отряд должен встать и продолжать движение к исходным позициям. База пиратов была уже где-то совсем рядом.
Итр подошел ко мне через пятнадцать минут. Лицо. его было хмурым.
– Он умер..
– Кто? – спросил я, хотя и так понимал, о ком идет речь.
– Рун умер! – повысил голос солдат. – В лесу его, возможно, удалось бы спасти, но для вас его жизнь ничего не значит!
– Ты прав, солдат, – ответил я, вставая. – Для меня что-то значит лишь жизнь всего подразделения. Тебе хотелось спасти одну жизнь, а мне все. Вот та разница между нами! Мне важно с наименьшими потерями вывести на исходную позицию все подразделение! И, по возможности, вовремя! И именно поэтому я капитан, а ты салажонок, который только к мамке под юбку ходить умеет. А теперь ты возьмешь погибшего и понесешь его на собственных плечах до самого конца! И попробуй только отстать от нас! После этого ты, думаю, поймешь, что хотел сказать древний философ, проронив фразу: "Утопающему не бросают якорь". – Я повернулся к остальным солдатам. – Так-так, быстро поднимаемся!!! Живее, живее!!! У нас нет времени разлеживаться!
