Кирилл Партыка - Эпицентр
Я слегка вздрогнул и очнулся. Чуждое присутствие внутри меня исчезло. Н-да, это мало походило на общение со Всевышним. Это вообще ни на что мыслимое не походило. Кошки уловили, чего я хочу, и дали то, что смогли. Никакого понимания это мне не добавило.
Должно быть, я испытал разочарование, потому что коты соскочили с капота, и стая, вдруг утратив ко мне интерес, рассеялась и исчезла из глаз, будто растаяла в воздухе.
…Профессора я заметил еще издали. Он сидел на лавочке недалеко от своего подвала и грелся на солнышке. Вылезая из кабины, я поздоровался и присел рядом.
— Война? — без предисловий спросил Профессор. Я кивнул.
— Уже почти закончилась.
— Ну что ж. Замкнутое уголовно-феодальное общество, разбитое на кланы с баронами-разбойниками во главе. Рано или поздно этого стоило ожидать, — заключил он. — А досталось, конечно, всем без разбора.
— Не без того, — нехотя подтвердил я. — А вы, Профессор, так и намереваетесь здесь сидеть и философствовать?
— А какая альтернатива?
— Мы отправляемся в экспедицию.
— Кто это — мы? Куда и зачем?
— К Эпицентру.
— К Эпицентру? Вот так так!
— Работяги организовали. Несколько их научников, стрелков, я в качестве проводника. А вы, думаю, — в роли специалиста и мозгового центра. (Про чужаков я пока умолчал.)
— Я, знаете ли, несколько по иной части специалист, не по инфернальным явлениям. Вы, надеюсь, понимаете, что это очень опасная затея. Впрочем, где сейчас безопасно?! Да я как-то уже и перестал бояться. Так что, конечно, поеду. Можем отправляться хоть сейчас.
— Вот сейчас и отправимся.
…Вернувшись в Крепость, я оставил Профессора в директорской приемной, а сам зашел в кабинет.
— Поспал? — спросил Директор.
— Почти. У меня новости. — Я вкратце обрисовал обстановку в городе. — Но вы вот что учтите. Комод думает, что подставу организовали ваши люди.
— Ну пусть приезжает с разборками. — Директор смачно потянулся у себя за столом.
— Я почему-то думаю, что он явится не с обычными разборками. Он соберет силы и придет вас штурмовать.
— Отобьемся, — протянул Директор.
— Надеюсь. Но есть и еще новость. У него сейчас тоже несколько чужаков.
— Каких чужаков?
— Из-за периметра, как у вас. Кто такие и что им нужно, я не знаю. Но Комод, по моим данным, затевает какую-то дальнюю поездку. Для этого тоже нанял проводника. Это один мой знакомый Ездок.
Теперь Директор заинтересовался не на шутку.
— Куда же они собираются?
— Говорю же, не знаю. Но догадаться можно.
— Можно, — согласился Директор. — Какое странное совпадение!
— Тем более не мешало бы перепроверить наших гостей.
— Ты думаешь, ты самый умный, — проворчал Директор. — У нас тут есть кое-какие компьютерные базы данных, оставшиеся от прежних властей и стражей порядка. Мы по ним пробили этих троих. Они там не значатся. Ну я их вызвал и прямо так и сказал. Они удивились моему недоверию и подтвердили, что действуют под вымышленными именами. Почему — объяснять, надеюсь, тебе не требуется. И предложили еще раз связаться с нашими контактерами на предмет подтверждения.
— Вы связались? Директор покряхтел.
— Это, понимаешь, дело не быстрое. Прямой-то связи у нас нет, по телефону не позвонишь, по рации не вызовешь. Надо приводить в действие всю цепочку. А если Комод готовит свою экспедицию и разборку с нами, тем более отправляться стоит без промедления.
Никудышный был из Директора следователь. Но обстановку он понимал правильно и выводы делал соответствующие. После некоторого раздумья он сказал:
— Ты вот что. Ты по пути за этими тремя приглядывай. У тебя глаз острый и нюх есть. С тобой все-таки наши будут. Так что в случае чего…
— Пригляжу, — пообещал я.
Меня не оставляла мысль, что предстоящая поездка — тоже нечто вроде подставы. Какой и для чего, я пока не догадывался. Но что-то здесь было нечисто.
Мне позарез не хватало Монгола. Не просто связи с моей шарашкой на Большой земле. А именно его. Если бы он не исчез, если бы мы встретились с ним, а не с Кондором, все могло быть иначе. Монгол обладал очень широкой и разнообразной информацией. У него имелась масса разных, в том числе и конфиденциальных каналов, позволявших влиять на самые неожиданные ситуации. Наконец, он был умный и хитрый профессионал и, в сущности, неплохой человек. Быть может, самый лучший, честный и принципиальный из всех, кого я знал. Он нашел бы решение, и я вряд ли бы стал затевать игру, результат которой, в виде горы мертвых тел, неизбежных наездов на Работяг, воцарившейся неразберихи и возвышения Комода, нравился мне все меньше. Тем более что в итоге охота на меня определенно не прекратится, а наверняка станет еще активней.
Без Монгола я мгновенно превратился в типичного обитателя Зоны с букетом специфических повадок и стереотипов мышления. Я вдруг сообразил, что в моей ситуации и Муштай, и Полковник, и Комод, и другие, им подобные, действовали бы каким-то своим, но очень похожим способом — с горой мертвых тел в итоге. И от этого мне стало очень не по себе. Но мечтать о Монголе было бессмысленно.
— Кто из ваших поедет? — спросил я Директора.
— Четверо бойцов с командиром, с Володькой Исаевым, ты его знаешь.
Мне показалось странным, что он начал с бойцов.
— А спецы?
— Спецов ты тоже знаешь. Одного особенно. Я изобразил немой вопрос.
— Георгиев, он у нас физик. Лаптев Игорь, этот вообще широкого профиля. И… небезызвестная тебе Лариса Васильевна.
Вот это мне совсем не понравилось.
— Чего ради? Она врач. Что ей там делать?
— Во-первых, врач вам не помешает. А главное, она у нас и химик, и биолог, и вообще по всему, что растет и движется. Сама себя подготовила, пока здесь находилась. Вам такой специалист, скажешь, не нужен?
— Нужен, — согласился я. — Но не она.
— Я, Сережа, тебя хорошо понимаю. Все знают, что у вас личные отношения. Боишься ты ее с собой брать, потому что опасно, риску много.
Возразить мне было нечего. Директор попал в точку.
— Но, — продолжал он, — у нас другого такого спеца просто нет. А кроме того, она сама изъявила желание. Причем самое решительное. И я ей разрешил. Ты уж не серчай.
— Я еще с ней поговорю, — пообещал я, понимая, что говорить с ней бесполезно. Лариска такая дама: если вобьет себе в голову что-то, особенно из высоких научных побуждений, ее трактором не развернешь.
— Но спецов поедет не трое, а четверо.
— Кто сказал?
— Я.
— Ну да, ты же у нас Генеральный. И кого же ты еще взять хочешь?
— Профессора. Вы его знаете.
— Знаю. Очень головастый мужик. Головастее, чем все наши. Мы его к себе звали, а он не шел. Он же пожилой, слабый. С ним одна морока. Может вообще не доехать.
— Я позабочусь. Директор не стал упираться.
— Ну вези его сюда.
— Он здесь, в приемной.
— Да?! Какие вы быстрые. А я его сколько уговаривал хоть в гости заглянуть. — Директор нажал клавиш селектора. — Галина Федоровна. Там у вас товарищ Профессор. Пусть войдет.
Через несколько секунд дверь отворилась, и вошел Профессор. Директор встал ему навстречу, протянул руку.
— Ну наконец-то! Значит, попутешествовать решили? Да вы садитесь, садитесь.
Они, обменявшись рукопожатием, уселись. Директор достал из стола бутылку с остатками коньяка, два бокала. Я здесь больше не требовался.
— Что же вы, уважаемый?! — сказал Директор, не обращая на меня внимания. — Какой-то патлатый шоферюга вас уговорил. А серьезных людей вы и слушать не хотели.
На слова Директора я не обиделся. Не считал он меня патлатым шоферюгой, просто такая у него была манера разговаривать. За глаза — хорошее, а в присутствии — что попало.
— Во-первых, уважаемый, Петр Павлович, я к вам не насовсем. Просто дело стоит того, чтобы в нем поучаствовать. А к вам, в Крепость, я никогда не переселюсь, потому же, почему и он. — Профессор ткнул большим пальцем через плечо, имея в виду меня.
— Ну я пойду, — сказал я. — Мне собираться надо. Директор сделал милостивый жест. Теперь они заведут свою обычную полемику надолго.
Часть вторая
ПО АДСКИМ КРУГАМ
ГЛАВА 1
По обеим сторонам трассы пробегал лес, обычные придорожные заросли березняка, хвойных деревьев и густого, непролазного кустарника. Глядя на их мелькание, можно было подумать, что ничего вокруг не изменилось, все как прежде, как четыре года назад. Только трасса была совершенно пустынна — ни одной встречной или попутной машины, да асфальт потрескался, провалился частыми колдобинами, и через него, как и в городе, перла трава, даже гуще.
Ехать приходилось с осторожностью, хотя вездеход, которым я управлял, не боялся никаких колдобин.
