Артур Крижановский - Новый порядок
– Припоминаю, – кивнул Романцев. – У тебя имелся небольшой штат – человек десять-двенадцать и еще два десятка контрактников.
– Примерно так, – согласился Ураев. – Это уже позже фирма стала расти как на дрожжах, а в те времена мне особо нечем было похвалиться. Таких охранных бюро, как мое, в одной Москве насчитывалось с полсотни. Со Стоуном у меня сложились натянутые отношения, хотя он положил на меня глаз еще в те далекие времена, когда я работал в «девятке». Познакомились мы в восемьдесят шестом. Встреча состоялась на одной из служебных квартир ПГУ. Разговор длился около двух часов. Незадолго до этого я получил назначение на объект «Заря». Слыхал о таком?
– Форос. Та самая злополучная дача.
– Ее строительством занималось Девятое управление. Поскольку я перевелся в «девятку» из Пятого управления, то должен был работать по своему профилю: спецсвязь и установка системы электронных датчиков с направленным лучом. Последние входили в третий по счету рубеж охраны «Лагуна-3».
– Стоун попытался тебя завербовать?
– Что-то в этом роде. Ему нужен был свой человек на строительстве. Он вел разговор очень осторожно, так что мне нетрудно было сделать вид, что я теряюсь в догадках относительно его интереса к моей скромной персоне. Про себя же я подумал: «Какого черта внешняя разведка лезет в дела «девятки»?». Во время разговора я разыгрывал из себя эдакого служаку-кретина. Он оставил меня в покое, и следующие две встречи состоялись в девяносто третьем: одна в начале, а другая – в конце года. Тогда я работал соответственно в ГУО и ФАПСИ. Кстати, я принимал самое активное участие в установке оборудования спецсвязи в знаменитом доме в Крылатском незадолго до того, как там поселились президент и другие влиятельные особы.
– Становится ясно, почему он так пристально интересовался твоей персоной, – подал реплику Романцев.
– Я вновь прикинулся простаком, и постепенно он от меня отстал. Впрочем, я не находил в его поведении ничего странного. Тогда все важные шишки себя так вели. Это было нормой – заиметь побольше людей, способных снабжать тебя первоклассной информацией. В этом смысле в девяностых годах ничего не изменилось, скорее наоборот. Все шпионят друг за другом, сбиваются в волчьи стаи и грызутся за каждый кусок. В то время я еще толком не представлял, чем занимается Стоун, хотя и знал, что он важная персона. В финансовом плане я никак от него не зависел. Я знать не знал о Романове, Мороке и прочих. Когда я основал свое Бюро, я здорово влез в долги, но к середине девяносто пятого успел рассчитаться с кредиторами. Моя жизнь была относительно стабильной, клиентура постоянной, то же самое касалось и профиля работы. Десятого ноября девяносто пятого года – я запомнил эту дату на всю жизнь – в моем кабинете раздался телефонный звонок. Звонили из Центра «Восток—Запад», интересовались, не смогу ли я оказать им небольшую услугу. Я назначил встречу, а сам быстренько навел справки у знающих людей. Мне дали понять, что это солидная фирма и с ее людьми можно иметь дело.
– В то время ты еще не знал, чем занимается Центр? – спросил Романцев.
– Нет, мне не доводилось иметь с ними дела. Краем уха слышал о досье Шувалова, но сам знаешь, по Москве столько слухов ходит… На встречу приехал один человек. Это был сам Шувалов. Он предложил мне работу. Суть ее заключалась в следующем. Я должен выделить шесть человек для сопровождения и охраны одного важного лица из пункта А в пункт Б. На мой вопрос, что это за важное лицо, он открыл кейс и извлек несколько фотографий. Фамилию этого человека он назвать отказался, сославшись на какие-то особые обстоятельства. Он назвал номер рейса и время прилета самолета в Москву. Этого человека следовало сопроводить из аэропорта на Белорусский вокзал, а затем проехаться с ним до Клайпеды с пересадкой в Минске. Когда я спросил напрямую, готовится ли на этого человека покушение, Шувалов грустно улыбнулся и сказал: нет, скорее всего нет. Несколько дней назад, продолжил он, у этого человека случилось несчастье – неизвестные убили жену и похитили сына. То есть какой-то риск все же существует. Поэтому Шувалов и обратился ко мне, чтобы я приставил к нему телохранителей, пока он не доберется до Клайпеды. Там его охрану обеспечат другие люди. Только сопровождение и наблюдение, причем мои люди не должны мозолить ему глаза. Если вдруг окажется, что возникнет угроза жизни этого человека, нужно будет обеспечить его защиту любыми способами. Вот такое странное задание.
– И ты согласился? – недоверчиво спросил Романцев. – Ты же всегда был чертовски осторожен.
– Для начала я ответил «нет», – улыбнулся Ураев. – Предлог нашелся – недостаток информации. Я сказал Шувалову, что не привык так работать. Я действительно не хотел рисковать своими людьми, а тем более влипнуть в какую-нибудь темную историю.
– Как ему удалось тебя уговорить?
– Деньги, – вздохнул Ураев. – Деньги и рекомендации, которые у него были, – словно у самого Господа Бога. Он предложил мне позвонить нескольким влиятельным, а главное, заслуживающим доверия лицам, и те поспешили заверить, что с Шуваловым порядок. Дополнительно я связался с парочкой своих бывших коллег, обретающихся нынче в охранном бизнесе, – результат тот же. Понимаешь, Алексей, создавалось впечатление, что он знал всю мою подноготную. Шувалов спросил, сколько стоят мои услуги, причем попросил назвать самые высокие расценки. Я назвал цифру «пятьсот». Он улыбнулся и сказал, что более двухсот пятидесяти за один час работы я еще никогда не брал. Алексей, это была святая правда. И за эти деньги мои люди зачастую стояли под свинцовым дождичком. Он предложил тысячу. За час сопровождения. Шесть человек – шесть тысяч. Умножь шесть на двадцать четыре, работа должна была занять ровно сутки… Представляешь? Мое сердце дрогнуло. Он выложил двадцать пять тысяч задатка и банковскую гарантию на остальную сумму.
И я согласился.
– Почему они сами не позаботились о безопасности этого человека? Насколько я знаю, Центр к тому времени располагал собственной мощной службой безопасности.
– Я об этом не знал, но догадался задать ему такой вопрос. Да, они способны и сами позаботиться о безопасности этого человека, но он настоятельно просил не сопровождать его. Этот человек так и сказал: «Я хочу побыть один».
– Один? – изумленно переспросил Романцев. – Самолет, аэропорт, вокзал, наконец, поезд, – это называется «побыть одному»? Согласись, это звучит странно.
– То же самое я сказал Шувалову. Но тот лишь красноречиво посмотрел на деньги. Черт побери, подумал я, чего только в жизни не бывает. У человека трагедия, шок, вызванный потерей близких. В такие моменты люди по-другому воспринимают мир. Скорее всего, он из обеспеченных людей, а у таких свои причуды.
Одним словом, я начал действовать. Визы оформил Шувалов, он же позаботился о билетах. У нас было пять комплектов билетов, по количеству купейных вагонов в поезде. Я проинструктировал своих людей, и на следующий день они приступили к работе.
– Это был Романов?
– Да, – кивнул Ураев. – Меня разбирало любопытство, и я притащился вслед за своими парнями в аэропорт.
– Ты его видел?
– Он произвел на меня большое впечатление, – признался Ураев. – И дело здесь не в его внешности, хотя матушка-природа, как говорится, постаралась на славу. Штучный экземпляр. Рост примерно метр восемьдесят восемь, возраст – тридцать пять или около того. Одет со вкусом, но не броско. Можно долго расписывать, но не в этом дело.
– А в чем? – тихо спросил Романцев.
– Глаза, – так же тихо ответил Ураев. – Я ни у кого не видел таких глаз. А взгляд… Стоун ему и в подметки не годится, хотя ты знаешь, какой у Стоуна взгляд. Чтобы было понятно, возьми взгляд Стоуна и возведи его в энную степень. Но и это слабое представление. Его глаза нужно видеть.
– Портретист из тебя никудышный, – иронично улыбнулся Романцев. – Двигайся дальше.
– Попробовал бы ты сам его описать, – буркнул Ураев. – Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится. Так вот, я незаметно за ним присматривал, и мне показалось, что он видит все и вся, но одновременно не замечает, что творится вокруг него. Вот такое странное впечатление. Я не обнаружил на его лице следов каких-либо переживаний, оно было бесстрастным, то есть не выражало ровным счетом ничего. Гораздо позже, после нескольких встреч с этим человеком, я понял, сколь ошибочным было мое первое впечатление. Ему было чертовски плохо. Он все делал правильно – прошел таможенные формальности, заказал такси и так далее, – но делал все это с таким видом, словно вокруг него никого нет, как будто он попал на пустынную планету. Еще раз я его видел лишь мельком, уже на Белорусском. К нему подошел Шувалов, они о чем-то недолго побеседовали, затем он пожал Шувалову руку и отправился в свой вагон. Я убедился, что мои люди на месте, и вернулся в Бюро.
