Алексей Калугин - Дом на болоте
– Насовсем, – сказал Штырь.
– Запросто, – улыбнулся толстяк. – Но только в этом случае мы с себя все обязательства снимаем. Провели через блокпост, а дальше – как знаешь. Зато и плата чисто символическая, -толстяк усмехнулся. – Не дороже заупокойной службы в сельской церкви.
Разговор шел вроде как в шутку, но в конце его толстяк вручил собеседнику клочок бумажки с записанным на ней номером машины, которую нужно было отыскать на станции.
– Водитель тебя до места доставит и даст дальнейшие инструкции, – сказал толстяк на прощание. – Бывай здоров!
До места, которым, к полной неожиданности клиента, оказалось люцерновое поле, водитель Штыря доставил. Дальнейшие же инструкции сводились к следующему. Добравшись до поселка со странным названием Пункт-22, Штырь должен был отыскать человека по имени Олег Николаевич. Водитель стареньких «Жигулей» сообщил также приметы Олега Николаевича: невысокий, светловолосый, с глубокими залысинами, на вид лет сорок, одет ооычно в темно-коричневую тенниску и джинсовые шорты до колен, люоит солнцезащитные очки со стеклами необычных цветов – желтые, красные или оранжевые. Ежедневно с трех до шести Олег Николаевич сидит в летнем кафе, что напротив военной комендатуры. Чтобы Олег Николаевич стал относиться к тебе как к клиенту, следовало сообщить ему пароль – номер машины, что доставила Штыря к люцерновому полю. После этого Олег Николаевич все сделает. В рамках оговоренной суммы, понятное дело.
– А что за название такое – Пункг-22? – поинтересовался Штырь у шофера.
– После того как в две тысячи шестом Чернобыльская атомная во второй раз пукнула. Зона ведь не сразу появилась, – издалека начал объяснять словоохотливый шофер. – То есть появилась-то она, может быть, и сразу, только не такая большая, как сейчас. Росла она с каждым выбросом, подбираясь потихоньку к нонешгагм границам. А по мере того как Зона росла, пункты наблюдения за ней постепенно все дальше и дальше от центра переносились. Остановились на двадцать втором. Так название и прижилось – Пункт-22. А прежде на том месте обычный поселок был, с обычным названием – Масловка.
К окраине бывшей Масловки, ныне Пункта-22, Штырь вышел в половине четвертого. Поселок как поселок, если не считать того, что едва ли не на каждом шагу можно было увидеть указатели – «Штаб объединенной группы контроля», «Представительство группы контроля Европейского Сообщества», «Командование группы контроля Великобритании», -причем все на трех языках: русском, украинском и английском. И число военных на улицах поселка превосходило гражданских приблизительно втрое. От разнообразия мундиров – все страны и едва ли не все рода войск; раз Штырю даже показалось, что он видел подводников, – рябило в глазах. При этом военные вели себя с мужчинами корректно, а с дамами -галантно. Тем не менее преимущественно русская речь с ярко выраженным «аканьем» и «чоканьем» и общее ощущение разгильдяйства, граничащего с бардаком, в котором тем не менее присутствовала какая-то своя, непонятная постороннему, но строго выстроенная система, указывали на близость российского сектора контроля.
По мере продвижения в глубь поселка надписи на указателях становились все более странными и не до конца понятными.
«Бундесвер». «Третий Рим». «ПОССАД». «Райком.»
А, вот и то, что искал Штырь, – «Военная комендатура Пункта-22».
Следуя указателю. Штырь на перекрестке свернул налево и вышел к трехэтажному зданию из красного кирпича. Это и была комендатура. А напротив нее, через дорогу, располагалось небольшое, всего на пять столиков, летнее кафе, прячущееся от палящих лучей солнца под красным пластиковым навесом с рекламой Черниговского пива.
В кафе было всего четверо посетителей. Угадать, кто из них Олег Николаевич, не составило труда, – трое других были военные, не то французы, не то бельгийцы.
Без лишних церемоний Штырь подошел и сел за столик Олега Николаевича. Толстяк смерил его равнодушным взглядом, от которого Штырю сделалось не по себе, – он вдруг понял, что Олегу Николаевичу достаточно только бровью повести для того, чтобы он. Штырь, вылетел не только из этого кафе, но и из Пункта-22, да так вылетел, что навсегда забыл бы сюда дорогу.
– Добрый день, – заискивающе улыбнулся Штырь. – Я к вам… Я сюда на машине приехал… Номер…
Штырь суетливо достал из кармана бумажку с записанным на ней номером «жигуля» и показал ее Олегу Николаевичу. Толстяк вытянул бумажку из пальцев Штыря, скатал из нее крошечный шарик и кинул в пепельницу. Затем Олег Николаевич чуть приподнял руку. Штырь даже не понял, зачем он это сделал, а у их стола уже нарисовался официант. Олег Николаевич тремя большими глотками допил остававшееся в стакане шшо и протянул пустую посуду офгащанту.
– Пиво или что? – спросил он у Штыря.
– Колу, – быстро ответил тот.
Рука Олега Николаевича лежала на столе. Он только большой палец поднял. И официант убежал.
– А-а… – запоздало махнул рукой вслед ему Штырь.
– Ты чего? – равнодушно посмотрел на него Олег Николаевич.
– Да хотел что-нибудь поесть попросить, – извиняюще улыбнулся Штырь. – Я с дороги…
– Вернется – попросишь.
И – все. Ни слова больше. На Штыря не смотрит, как будто неинтересен он ему вовсе. Таращится на дверь комендатуры. Может, ждет кого?
Прибежал официант, поставил перед Олегом Николаевичем полный стакан пива, перед Штырем – стакан колы, запотевший, со слезой. Штырь сразу же отпил половину.
– Накорми парня, – не глядя, кинул официанту Олег Николаевич.
– Что желаете? – изогнулся перед Штырем официант.
– Салат зеленый и что-нибудь мясное.
– Колбаски по-домашнему?
– Отлично.
– Что на гарнир? Может быть, картошечку?
– Пойдет.
– Фри или запеченную?
– Запеченную.
– С сыром или с сальцем?
– Конечно, с салом, – сказал свое веское слово Олег Николаевич.
– Через десять минут все будет готово, – сказал официант, улыбнулся и уплыл.
Олег Николаевич отпил пива. Облизнул пену с верхней губы.
Молчание.
Штырь полагал, что Олег Николаевич сам начнет обсуждение условии договора, но поскольку толстяк демонстрировал свое полнейшее равнодушие к деловой части встречи, решил сделать первый ход.
– Я… – Вообще-то, он не знал, с чего начать. – Мне сказали, что вы можете устроить… экскурсию…
– Не гони, – устало произнес Олег Николаевич.
– Что? – подался вперед Штырь.
– Поешь сперва. Потом поговорим. Олег Николаевич глотнул пива.
– А… Ну да, конечно.
Штырь откинулся на спинку стула. Пальцы его нервно постукивали по крышке стола -тр-р-р-ра, тр-р-р-ра, тр-р-р-ра…
– Ты не больной? – скосил на него равнодушный взгляд Олег Николаевич.
– Я? – Штырь растерянно глянул по сторонам, как будто надеялся, что рядом находится еще кто-то, к кому обращен вопрос толстяка. Поскольку кроме троих не то французов, не то бельгийцев в кафе никого не было, отвечать пришлось ему: – Я – нет… А что?..
– Чего тогда по столу барабанишь?
Штырь удивленно посмотрел на свои пальцы, – как будто в первый раз их увидел, -сдернул руку со стола, прижал ладонь к бедру. С запоздалым сожалением подумал, что не нужно было этого делать, – так он, скорее всего, вызвал еще большее подозрение у Олега Николаевича.
– Со мной все в порядке, – попытался убедить толстяка Штырь. – Это я так… От усталости… Ну и…
Штырь глупо улыбнулся и развел руки в стороны.
– Я с психами дела не имею, – Олег Николаевич сделал глоток пива. – Принципиально. Психа ведь заклинить может в самый неподходящий момент.
– Правильно, – поспешно, чересчур поспешно согласился Штырь.
Ему-то до этого вообще никакого дела быть не должно. Сам он не псих и в Зону психов не водит. Так чего же, спрашивается, поддакнуть решил? Оказавшись в новом, незнакомом месте, живущем по собственным, чужаку неизвестным законам и правилам. Штырь чувствовал себя будто только что рожденным – голым, мокрым и беспомощным. Поэтому его «правильно» можно трактовать как первичный крик, издаваемый младенцем в надежде на то, что на него обратят внимание, накормят, обогреют и будут о нем заботиться в дальнейшем.
Олег Николаевич вытянул сигарету из пачки, выпиравшей из нагрудного кармана тенниски, и щелкнул одноразовой зажигалкой. Выпустив струйку дыма, он долго наблюдал, как она медленно расползается, изгибаясь интегралами и закручиваясь бекарами, в неподвижном знойном воздухе.
Официант, как и обещал, явился ровно через десять минут.
– Салатик, – он поставил перед Штырем тарелку с салатом. – Колбаски домашние с картошечкой запеченной, – вторая тарелка, нож и вилка, завернутые в салфетку. – Все как заказывали. Приятного аппетита.
Официант бросил быстрый взгляд на Олега Николаевича, убедился, что тот пока не желает ничего заказывать, и без промедления удалился.
Штырь пододвинул поближе тарелку с горячим и взялся за вилку.
Олег Николаевич раздавил недокуренную сигарету в пепельнице.
