Энн Леки - Слуги меча
Так почему же губернатор системы заперла переводчика Длайкви в своей резиденции? А потом ничего не сказала мне об этом? Я вполне могла себе представить, что это делает капитан Хетнис — она знала капитана Вэл, которая верила, что нынешнее нецелостное состояние Анаандер Мианнаи — это результат проникновения Пресгер. Я совершенно уверена, что прибытие сюда переводчика Длайкви — это совпадение, но совпадения для радчааи многозначительны. Амаат — это вселенная, и все, что происходит, случается потому, что этого пожелал Амаат. Намерения бога можно понять, тщательно изучая даже малейшие, казалось бы несущественные, события. А события последних недель были далеко не мелкими и малозначимыми. Капитан Хетнис наверняка держалась настороже, внимательно относясь к странным происшествиям, и это вызвало в ней множество опасений. Нет, то, что она скрыла от меня присутствие переводчика Длайкви, только подтвердило мои подозрения в отношении позиции капитана.
Но вот губернатор Джиарод. После ужина у гражданина Фосиф и последующей встречи в кабинете у меня сложилось впечатление, что губернатор Джиарод — не только сообразительный, компетентный человек, но также что она понимает: конфликт Анаандер Мианнаи с самой собой возник внутри нее, а не где-то еще. Не думаю, что могла составить о ней настолько ошибочное мнение. Но я явственно что-то упустила, что-то недопоняла в отношении ее позиции.
— База, — безмолвно обратилась я.
— Да, капитан флота, — ответила база мне в ухо.
— Прошу уведомить губернатора Джиарод, что я намереваюсь зайти к ней первым делом с утра. — Больше ничего. Если базе неизвестно, что я знаю о существовании переводчика Длайкви, не говоря уж о том, что она ужинала со мной, а затем снова ушла, то упоминание о ней только вызовет замешательство у губернатора Джиарод и капитана Хетнис. Тем временем придется поразмыслить, как справиться с этой неожиданно усложнившейся ситуацией.
На «Милосердии Калра» Сеиварден сидела в командной рубке, разговаривая с лейтенантом подразделения Амаат «Меча Атагариса», которая, очевидно, также находилась на вахте на своем корабле.
— Итак, — произнесла та, и корабль направил ее слова прямо в ухо Сеиварден, — откуда ты?
— Оттуда, где не маются дурью, стоя на вахте, — сказала Сеиварден, но безмолвно, кораблю. Вслух она произнесла: — Инаис.
— Неужели! — Было ясно, что лейтенант «Меча Атагариса» никогда о таком не слыхала, чему едва ли можно удивляться, с учетом протяженности пространства Радча, но это отнюдь не повысило ее низкую оценку со стороны Сеиварден. — А у вас все офицеры сменились? Твоя предшественница была нормальной. — Экалу (в эту минуту она спала, дыша глубоко и ровно) обрисовала бывшего лейтенанта Амаат «Милосердия Калра» как невыносимого сноба. — Но вот доктор вовсе не дружелюбна. Очень много о себе понимала, по-моему.
Доктор сидела в кают-компании «Милосердия Калра», хмурясь на свой обед, состоящий из скела и чая. Спокойная, в довольно хорошем настроении.
Во многих отношениях Сеиварден в юности была такой же невыносимой, как и прежний лейтенант Амаат «Милосердия Калра». Но Сеиварден служила на десантном корабле — что означало: она бывала в сражениях и понимала, что важно, когда идет речь о врачах.
— А тебе не нужно следить за вражескими кораблями?
— О, корабль скажет мне, если что увидит, — беззаботно ответила лейтенант «Меча Атагариса». — А капитан флота просто устрашает. Хотя, я полагаю, так и должно быть. Она приказала нам находиться ближе к базе. Поэтому мы будем соседями, по крайней мере на некоторое время. Нам следует выпить чаю.
— Капитан флота не так сильно устрашает, если не угрожать разнести ее корабль.
— Да ладно. Это было недоразумение. Как только вы представились, все выяснилось. Ты же не думаешь, что она будет на меня сердиться, а?
На базе Атхоек, в Подсадье, Калр Пять отложила блюда в комнате рядом с той, где я сидела, и пожаловалась Калр Восемь на внезапное, смутившее ее появление переводчика Длайкви.
В следующей комнате Бо стянула ботинки с вырубившейся Тайзэрвэт. Я сказала кораблю:
— Экалу не преувеличивала относительно лейтенанта Амаат «Меча Атагариса».
— Да, — согласился «Милосердие Калра», — не преувеличивала.
На следующее утро я одевалась — в брюках, еще без ботинок, застегивала рубашку, когда услышала настойчивый крик из коридора, голос, зовущий:
— Капитан флота! Капитан флота, сэр! — Корабль показал мне через Калр, стоявшую на страже в коридоре, семи- или восьмилетнего ребенка в неопрятной свободной рубахе и брюках, без башмаков и перчаток. — Капитан флота! — крикнула она настойчиво, не обращая внимания на стража.
Я схватила перчатки и быстро вышла из своей комнаты в прихожую через дверь, которую Пять открыла по моему жесту.
— Капитан флота, сэр! — сказала малышка по-прежнему громко, хотя я стояла перед ней. — Идите сейчас же! Кто-то снова нарисовал на стене! Если те трупосолдаты увидят это первыми, будет плохо!
— Гражданин… — начала Пять.
Я оборвала ее:
— Я иду. — Малышка бросилась бежать, и я последовала за ней по затененному коридору. «Кто-то снова написал на стене». Довольно несущественно. Достаточно мелко, чтобы не обращать на это внимания, — так можно было бы думать, но капитан Хетнис слишком остро реагировала на подобное прежде, и насколько именно — ясно из настойчивости этой малышки. Либо ее побудили к этому собственные заключения о том, что может произойти, когда появится подразделение Вар «Меча Атагариса», либо надоумил некий взрослый, использовав как посыльного. Достаточно серьезно. А если окажется, что там ничего нет, что ж, я всего лишь позавтракаю на несколько минут позже.
— Что они нарисовали? — спросила я, поднимаясь по лестнице в колодце доступа, единственному возможному здесь пути между уровнями.
— Какие-то слова, — ответил ребенок надо мной. — Это слова!
Значит, она либо не видела их, либо не смогла их прочесть, и я догадалась, что — второе. Тогда, вероятно, это радчааи или расвар, на котором, как я узнала за прошедшие два дня, читали и говорили здесь большинство ичана. База сообщила в мою первую ночь здесь, когда я запросила у нее какую-нибудь информацию из истории, что большинство жителей Подсадья — это ичана.
Надпись оказалась на ксхаи, но транслитерированная алфавитной системой радчааи. Сделавший это использовал ту же розовую краску, которой была выкрашена дверь чайной, находившаяся сбоку маленькой импровизированной площади. Я распознала эти слова не потому, что уже знала больше нескольких фраз на ксхаи, но потому, что они относились ко времени аннексии и были лозунгом движения сопротивления, о котором рассказала мне база две ночи назад. «Не чай, но кровь!» Здесь использовалась игра слов. Радчаайское слово, обозначающее «чай», очень похоже на ксхайское слово «кровь», и смысл был в том, что революционеры предпочтут сопротивляться и пить (или по крайней мере проливать) радчаайскую кровь, чем сдаться Радчу и пить чай. Те революционеры уже несколько сотен лет мертвы, и этот искусный лозунг — не более чем малозначительная информация из урока истории.
Ребенок, увидев, что я остановилась перед надписью неподалеку от входа в чайную, снова бросился бежать, стремясь оказаться в безопасности. Остальные обитатели Подсадья сделали то же самое — маленькая площадь обезлюдела, хотя я знала, что в этот час здесь наблюдается по меньшей мере постоянный поток клиентов в чайную. Кто бы тут ни проходил, бросив взгляд на надпись «Не чай, но кровь!», тут же поворачивал в сторону, чтобы убраться с дороги лейтенанта Вар «Меча Атагариса» и ее вспомогательных компонентов и оказаться в безопасном месте. Я была одна, Калр Пять еще поднималась в колодце доступа, оказавшись не такой проворной, как я.
За моей спиной прозвучал уже знакомый голос:
— Тот блюющий лиловоглазый ребенок был прав. — Я повернулась. Переводчик Длайкви, одетая, как прошлой ночью, когда она посетила меня.
— Прав в чем, переводчик? — спросила я.
— Раугхд Денчи действительно ужасная особа.
В эту минуту два вспомогательных компонента «Меча Атагариса» выбежали на площадь.
— Вы, там, стоять! — крикнула одна, громко и выразительно. В этот миг я осознала, что они очень даже могут не узнать переводчика Длайкви, — предполагалось, что она заперта в резиденции губернатора, одета она как ичана, и, как все Подсадье, площадь освещена крайне неравномерно. Я сама не в полной форме, на мне только брюки, перчатки и частично застегнутая рубашка. «Мечу Атагариса» понадобится минута, чтобы осознать, кто мы.
— О, спорокарпии! — Переводчик Длайкви повернулась, чтобы, как я предположила, убежать, пока «Меч Атагариса» не увидел, кто это, и не задержал ее.
