Юрий Иванович - Оскал фортуны
– Понял. – Ньюциген с радостью вернулся к своим обязанностям. Его команды полетели во все стороны: – Свистать всех наверх! Передавать мои приказы идущим в кильватерном строю! Убрать паруса! Приготовить весла! Лоцман, на носовую надстройку! Право руля! Держать самый малый ход!
Тотчас топот сапог по палубе, гортанные крики капитанов и их помощников, свистки боцманов разогнали сонную дремоту послеполуденного времени. Корабли приблизились к линии подводного обрыва и медленно теперь шли вдоль него прежним курсом, подыскивая место для якорной стоянки. Через полчаса и такое нашлось. На одном месте имелось достаточно широкое углубление в пять метров, доходящее до самого берега. Видимо, здесь когда-то было устье реки или небольшой залив, но зато сейчас в нем очень удобно расположились все корабли, а с некоторых даже удалось перекинуть трапы прямо на каменистую сушу. По ним вывели те несколько десятков лошадей, которые находились в трюмах фрегатов. Интенданты каждого из кораблей получили приказы от адмирала и со своими командами поспешили в глубь берега. Основная задача, которая перед ними стояла, доставить с первой ходкой как можно больше соли. А уже только после этого отыскивать питьевую воду, мясо и прочие продукты.
Благо еще для интендантов, что они сразу же в одном километре от моря наткнулись на медленно бредущий обоз, одну из тыловых частей ушедшей далеко вперед армии Союза Побережья. Как только там узнали о личных приказах его святости монаха Менгарца, так сразу же отдали все собственные запасы соли в количестве десяти мешков и бросились в ближайшие поселки на поиск дополнительных запасов. Кроме этих десяти мешков удалось еще наскрести только четыре. За большим следовало ехать к горам или к расположенным возле них городам. Само собой разумеется, что такого длительного вояжа интенданты себе позволить не могли.
Соль загрузили быстро, а до наступления темноты успели запастись и всем остальным. А где-то в шесть часов пополудни, как раз перед самым ужином, произошло второе столкновение с водяными монстрами.
То ли они держались за кораблями, следя за ними во время всего отхода на юг, то ли здесь обитали новые стаи, которые как раз облюбовали для себя удобный залив, но шумные пришельцы с больших кораблей, ведущие себя на море как полноправные хозяева, им явно не понравились. Хорошо, что в довольно мелкой воде залива марсовые заметили первые тени и своевременно подняли тревогу:
– Кашьюри! Со стороны пролива двигаются кашьюри! Вижу три особи!
– А с нашей стороны две подплывают!
– Возле нашей яхты видим еще один силуэт!
Так и не успевшие поужинать матросы выскочили на палубы и разобрали оружие. Виктор тоже не преминул посмотреть, что творится, и скорей для куража выбрал для себя огромный двуручный меч. Как он оказался на корвете и почему его не взял кто-то другой, оставалось только догадываться. Но прислоненный к капитанскому мостику двуручник сразу притянул взгляд к своему тускло поблескивающему лезвию, а руки сами потянулись к оружию. Потянулись, взяли и сразу же об этом пожалели: оружие, упертое в доски палубы, доставало пришельцу из большой галактики до подбородка, весило как лом-переросток и скорей напоминало окованную чугуном оглоблю. Но, заметив, с каким восторгом и почитанием на него уставились все окружающие, монах подумал:
«Назвался груздем – полезай в кузов! Ладно, поношу его с места на место… да и опираться на его перекладину довольно удобно обеими руками…»
Так как к флагману бортами пришвартовались и остальные корабли, пришлось перейти по палубам на самый крайний фрегат и уже там присмотреться к водным глубинам. После коротких наблюдений пришли к общему мнению, что пожаловавшие с визитом монстры отличаются от предыдущих. Во-первых, они были длиннее, достигая в длину до пяти метров. Во-вторых – толще. Ну и, в-третьих, как это ни странно, – более сообразительными, ловкими и агрессивными.
Вначале около десяти кашьюри просто сделали круг по всему заливу, словно подсчитывая свои будущие жертвы, а потом неспешно удалились в сторону глубин.
– Такое впечатление, что они поспешили за подкреплением, – высказался адмирал.
Старцы из монастыря Дион тоже находились рядом. По их указаниям у противоположного борта уже спешно готовили до сотни начиненных крутой солью кругляшей. Оставалось только окунуть их в миску с кровью недавно доставленной на борт овцы, по команде кидать в воду. Да только у дионийцев оказались и другие соображения:
– Предлагаем попробовать воздействие соли непосредственно в воде. – Фериоль повел вокруг себя суховатой рукой. – Залив довольно маленький, течения здесь нет, кристаллики растворятся в воде почти моментально.
– Сколько же мешков придется высыпать? – засомневался Ньюциген.
– Один. Ну максимум два, – обрадовал Тернадин. – Этого будет вполне достаточно для первой пробы и первых наблюдений.
– Так и сделаем, – решил Менгарец. – Немедленно приготовить два мешка соли!
На данном фрегате запас тоже оказался небольшим, поэтому приказ через вахтенных полетел к флагману, и уже оттуда матросы доставили минерал.
Но как раз в этот короткий период и состоялась массовая атака кашьюри на крайний фрегат. Хорошо, что марсовый и прочие наблюдатели предупредили криками о стремительно приближающихся тенях:
– Идут с невероятной скоростью! Еще больше ускоряются!
Теперь уже и с борта заметили туловища водяных монстров. Монах еще успел прошептать:
– Неужели они собрались таранить корабль?
В этот момент первые пятиметровые чудовища выскочили из воды, взвились торпедами вверх, до половины тела высовываясь из воды, и всей массой ударились брюхом о борт. Но не упали обратно в воду! А так и прилипли к доскам обшивки, цепляясь на них своими когтями и подтягиваясь еще выше. Некоторые даже выскочили так высоко, что передними лапами вцепились за верхние брусья бортов, которые возвышались над водой на добрых четыре метра.
Вот тут и началось настоящее сражение. Вначале Виктор отпрянул назад, только краем сознания замечая, как у него над головой в воду полетели «соленые подарочки». Потом сразу уловил жуткий и уже хорошо знакомый смрад и увидел прямо перед собой возвышающуюся над бортом пасть. При втором шаге назад на него стал падать двуручник, на который монах до момента атаки опирался. Ничего не оставалось, как попытаться приподнять его за рукоять, вырывая из палубы вонзившийся кончик. Огромная стальная полоса качнулась назад словно тяжеленный маятник, и чисто инстинктивно пришелец догадался, что удар может получиться, если дугу маятника крутануть и продолжить вращение лезвия до предела. Поэтому он качнулся вперед, меч взлетел высоко над головой, очередные полшага назад с прогибом туловища – и уродливая пасть разваливается от мощного удара надвое.
Радостный рев восторга и восхищения вырвался из глоток всех, кто увидел как сам великолепный удар его святости, так и его эффективность. В следующий момент некоторый ступор и растерянность остальных воинов сменились горячим энтузиазмом и желанием вот точно так же, собственноручно, рубать мерзкие и ненавистные создания. Воодушевление и азарт моментально смели порубанные туши кашьюри в воду. Поспешившим на позиции гарпунерам даже не пришлось использовать свое отравленное снаряжение. А вдоль борта теперь деловито прохаживались дионийцы, схватившие каждый по мешку доставленной соли, и щедро подсаливали горстями воду. Как ни странно, но во второй стадии сражения именно соль сыграла решающее значение. Начавшие было борьбу за тела себе подобных, кашьюри вдруг стремительно развернулись, бросая добычу, и устремились на глубину.
– А-а-а! Не нравится наше угощение! – тонким голоском восклицал Фериоль, потрясая старческим кулаком. А Тернадин с довольным видом апеллировал к Менгарцу:
– И ведь мы только два мешка высыпали! Может, и одного бы хватило.
Его святость выглядывал за борт и с некоторым недоумением бормотал:
– Теперь будем знать…
Хотя все время пытался рассмотреть в окровавленной мутной воде ту самую тушу с разрубленной надвое пастью. Ему до сих пор не верилось, что он одним-единственным ударом убил такого живучего и огромного хищника. Его сомнения и легкий транс от собственного поступка окружающие приняли за нечто другое. Теперь уже адмирал обращался к нему с гораздо большим уважением и предупредительностью. Одно дело много слышать о главном проповеднике Менгары, а другое дело лично увидеть его, совершающего геройский поступок. Сразу припомнились все сплетни, слухи и легенды об этом человеке.
– Э-э-э… твоя святость. Не стоит тебе лично лезть на первую линию сражения. Чем тогда воины будут заниматься. Да и вообще, пора ужинать.
Виктор оглянулся на обеспокоенного адмирала с удивлением:
– Да ладно тебе, Ньюциген, чего ты так официально вдруг начал со мной общаться? И не лез я никуда первым…
