Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книга 3. Стать победителем
- Хочешь выпросить себе в сопровождение пару десятков бравых воинов? - хохотнул он, явно с издёвкой. На что мой ответ прозвучал с ненарочной резкостью:
- Мы такие, что и без вас справляемся.
Но когда меня в шатёр не пустили стоящие на посту лучники, а его - да, то он ещё и подмигнул мне нагло и самоуверенно. Мол, "…повежливее надо быть со мной, и с уважением относиться. Тогда может, и замолвлю за тебя словечко".
Стоически дожидаться момента, когда полковник наговорится с капитаном и соизволит выслушать меня, я не стал, а тут же во весь голос стал орать на лучников:
- Немедленно нас пропустите! У нас важнейшие разведывательные данные!
Ведь торговаться-то мне было чем! И я не собирался здесь задерживаться даже одной лишней минуты.
Постовые на меня возмущённо зашикали, утверждая, образно говоря, что начальство сейчас сильно занято, там проводится спасение раненого и за такие наглые крики они могут применить к нам должные меры воздействия. Но на самом деле подобная слитность речи воинам была не присуща, поэтому выражались они более грубо и жестко:
- А ну вали отсюда! Не то сейчас как накостыляем по шее!
Мне ничего не оставалось делать, как, не снижая громкости привести в противовес строчки из полевого устава леснавских пограничников, о которых мне ещё в начале пути поведал старый, шкафообразный ветеран. Пока преграда в виде трёх бывалых воинов задумалась, переглядываясь и морщась, из-за входного полога показалась всклоченная голова и без всякого сомнения командирский голос рявкнул:
- Что за вопли?! Что за данные?!
- Данные о планах зроаков на эту ночь, - спокойно доложил я. - Точно известны места перехода сразу пяти диверсионных групп.
Глаза на всклоченной голове округлились, замирая взглядом на мне:
- Кто такие и откуда такие сведения?
Внутренне я сильно пожалел, что к званию мастера оружейника не прибавил хоть какой-нибудь завалящий титул. Например, клайден, что по земным стандартам звучало красивей и мелодичней - виконт. С подобными служаками, такие маленькие хитрости проходят на ура и заставляют быть повежливее с посетителями. Вот если бы у меня на руках были очень нужные подарки… Но увы, тирпиеня тут нигде не выловишь, лейзуену со знатным вином не купишь, и жареного кабанчика на стол не выложишь.
Поэтому вначале следовало полагаться лишь на наглость, напор и внутреннюю уверенность в правом деле:
- Может, вначале пригласите войти, господин полковник?
Пока я это с апломбом произносил и ждал ответа, рядом с первой головой появилась голова капитана, и он что-то быстро нашептал своему командиру. После чего тот радостно оскалился, откинул полог и сделал приглашающий жест:
- Проходите! Добро пожаловать!
И только попав внутрь, я понял, чем меня решили допечь. А то и вообще вогнать в положение мучающегося от качки юнги. Скорей всего любой молодой, ничего не испытавший парень, за которого и меня ошибочно принимали, сразу бы развернулся и вышел вон. А то и чего похуже… Потому что основной стол в шатре был занят раненым, которому весьма интенсивно пытались оказать помощь сразу три врача. Двое сжимали края разошедшегося пореза на спине и пытались остановить кровь, а третий лихорадочно вдевал в иголку нить, намереваясь сшивать рану. Окровавленные простыни, бинты, разорванная одежда, накинутая частями на голову, частями откинутая в стороны, и глухие, скорей озлобленные, чем страдательные стоны.
Вместо того, чтобы упасть в обморок, как от меня ожидали, я деловито шагнул к столу, на ходу припоминая, как мне удалось в своё время нашего сплава с Лёней по Лияне, заживить ему нанесённую подлой пираткой рану:
- Что это с ним?
В тоне полковника пробилось удивление:
- Не с ним, а с ней. Наша разведчица, лейтенант. Похоже кречи специально кого-то из наших офицеров в удобной засаде на дереве поджидал. Подлетел сволочь и полоснул… Хорошо, что толстая кожаная куртка спасла, да лучники сразу заметили, отогнали тварь…
- Убили? - отстранённо поинтересовался я, интенсивно растирая ладони.
- Кречи? Да нет же, говорю, только отогнали…
- А почему не в госпиталь принесли?
- Да тут рядом было, и все врачи как раз у меня сидели…
Бросив взгляд на соседний стол, на котором в беспорядке стояли кружки и слишком подозрительная для травяного отвара закуска, я перешёл на озлобленный и нелицеприятный тон:
- Вместо того чтобы пьянствовать, следует чаще проверять посты и выкуривать этих вонючек из подозрительных мест! - (о подобных действиях с помощью дымных факелов я знал ещё по рассказам коменданта трилистьевского форта). - А вы, почему рану ничем не промыли? - перешёл сразу на врачей. - Так и будете грязное да потное тело сшивать?
- Так ведь иначе кровью изойдёт, - прошептал серый от усердия врач, уже приноравливающийся как воткнуть в кожу иголку.
Рану я уже рассмотрел, хоть она и была прикрыта руками. Поверхностный, хоть и длинный порез не затронул ни чего важного, даже мышцы и сухожилия на лопатках не задел. Но если бы эти коновалы сшили края кожи, в лучшем случае остался бы страшный шрам, ну а в худшем женщину доконал бы сепсис. Причём теперь я, после консультаций Трёхщитного патриарха знал, что при заращивании раны силой Щита, заодно происходит полная стерилизация тканей в месте пореза.
Но что самое смешное и неуместное, после моих нагоняев врачам стонать невидимая мне на лицо женщина прекратила, зато начала возмущаться:
- С чего это я грязная и потная?!
Я оглянулся с недоверием на полковника:
- Она и в самом деле лейтенант?
- Да. Только три дня назад прислали с пополнением и приказом зачислить в разведку. - Но судя по кривящейся физиономии командира полка, это пополнение для него казалось сущим наказанием, и он явно не знал, что с ним делать и каким макаром от него избавиться.
Но мне уже разговаривать было некогда. Взмахом ладони остановив руку с иглой, я зашёл с другой стороны, покряхтел, пристраиваясь удобнее и начал распоряжаться:
- На счёт раз убираете свои пальцы ниже. То есть вы мне освобождаете одну треть пореза. И-и…раз!
Кровь плеснулась толчком из тела, но свой участок я перехватил на удивление чётко и верно. С удовлетворением отметил, что могу при желании, пусть и контурно словно в тумане, видеть сквозь собственные руки как работает мой метод "сварки" краёв. Получалось словно на производственном сварочном аппарате, сшивающем идеально две стальные политы. Мне такое доводилось пару раз видеть в специальных научно-производственных фильмах. Разве что у меня шовчик получался слишком медленно…, но зато уверенно.
Пять минут - мой участок пройден. Новая команда:
- Опять сдвигаете ладони ещё ниже! И-и…раз!
Второй отрезок пошёл ещё легче, четыре минуту. Кажется, третий уложил в три.
- Воды!
Не показалось: миску с чистой водой подал капитан, потому как врачи так и стояли, наклонившись над раненой и готовясь опять сводить края раны, чтобы та не истекла кровью. Подобрав кусок чистого бинта, смочил его и стал аккуратно смывать буреющую и ссыхающуюся прямо на глазах кровь. Пока совершал это простое, бесхитростное действие, прислушался к себе. Сознание вроде терять не собирался, но вот силёнок потратил много. Но самое интересное, а может и печальное, это всколыхнувшийся в моих внутренностях зверь-голод. И некая обида:
"Силы на них тут трачу, а у нас самих запасов - кот наплакал! Придётся крутить местный гарнизон за спасение их отчаянного пополнения… Кстати, чего это такая раззява собралась служить в разведке? Туда лишь идут воины, имеющие третий глаз на затылке…" По крайней мере, так все ветераны говаривали.
Ну а к шкурным вопросам перешёл ещё во время промывания:
- Когда я трачу силы на лечение, расходую почти все силы. А восполнять их приходится добавочными порциями пищи. Поэтому, господин полковник, распорядитесь пожалуйста и для нас чего-то перекусить пусть накроют.
Полковник выполнил мою просьбу с радостью. А судя по уважению в его голосе и во взглядах, он меня принял невесть за кого. Особенно после того как узрел целую кожу, на которой ещё виднелся белесый не то шов, не то простая полоска кожи иного оттенка:
- И она может встать? - на что я решил несколько фривольно пошутить:
- Конечно! Если только не собирается на этом столе ночевать.
Ответом мне было возмущённое рычание из-под остатков одежды. После чего я благоразумно опомнился, отошёл к навесному умывальнику в углу шатра и тщательно вымыл руки с мылом. Врачи в этот момент заметались и принесли вполне себе чистую простынь. Да и понятно было, что бывшие, окровавленные и безжалостно разрезанные во все стороны остатки одежды явно шли на выкидку. Их разрезали до конца, сняли, и завернули верхнюю часть женского корпуса в простыню. Только тогда лейтенант встала и стала метаться взглядом в поисках своего спасителя.
