Анна Пань - Страсти Евы
К концу грустной музыкальной повести я решаю поинтересоваться судьбой «маньяка», но тот как сквозь землю провалился. Не привлекая к себе внимания зрителей за соседними столиками, я верчусь на стуле. Через какое-то время в дальнем углу мелькает козырек кепки, который почти сразу же ныряет в черноту коридора, ведущего в уборную.
«Добрый вечер, господа демоны-во-все-тяжкие!» − подстрекает мой внутренний голос.
Я сообщаю Даше о желании посетить уборную и просачиваюсь через плотно сидящих посетителей в плохо освещенный пустынный коридор с яркими аляповатыми обоями и кособокими бра. У дверей с привинченной табличкой «служебное помещение» сливается с обоями вторая дверь − она настолько неприметная, что в полумраке ее легко принять за трещины в стене. Довольно странно, что электронный замок на двери поврежден. По тут сторону двери стоит немая тишь, вглубь убегает притемненный длинный коридор с номерами и винтовой лестницей. Из праздного любопытства я спускаюсь на нижний уровень в садомазохистское лобби, поскольку какой-то почитатель романов Маркиза де Сада и Захер-Мазоха оформил преддверие «страны чудес» в стиле средневековой камеры пыток. В качестве звукоизоляции темные стены занавешены неподъемными фамильными гербами все тех же скандальных аристократов, именами которых, собственно говоря, и удостоены общеизвестные термины «садизм» и «мазохизм».
В «стране чудес» происходит триумфальная публичная порка, так как за плотно прикрытыми дверьми отчетливо слышен тяжелый рок вперемешку с вульгарными криками участников и наблюдателей. Закрытое БДСМ-сообщество или БДСМ публичный дом.
С верхнего этажа раздаются голоса вновь прибывших клиентов. Бесшумно, на цыпочках я примыкаю к одной из неподвижных гофрированных штор. За ней удачно приоткрыта дверца в большой пустующий зал с кроватью в форме черного сердца, подиумом с шестом и неведомыми механизмами для увеселительных мистерий.
Кресло режиссера порнографического фильма занимает Постановщик Постельных Сцен Злой Рок!
Прибывший ценитель фетиша − Гавриил с синеволосой девушкой в кожаном кетсьюте и пирсингом на губе. И все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, потому что они держат путь в мое убежище. Из-за выброса адреналина у меня скручивается желудок, а добротно бьющий по вискам пульс пускается наперегонки с колотящимся сердцем. В обморочном состоянии я отлепляюсь от двери и в спешке успеваю юркнуть за ширму из черного матового стекла. Увесистый зажим соскальзывает с моих растрепавшихся волос, но в последний момент я подхватываю его в миллиметре от пола.
Дверь распахивается от ноги Гавриила.
− У тебя пять минут, Роза, − сухо бросает он, закладывая руки в карманы брюк.
Элитный деловой костюм вороного цвета подстраивается под его настроение, делая еще высокомернее, циничнее и опаснее. Подавляющая энергетика распространяется и на Розу. Вид у нее до смерти напуганный − словно бы она не знает, с чего начать, и ищет подходящие слова.
− Четыре минуты пятнадцать секунд, − тоном, не предвещающим ей хорошей жизни, произносит Гавриил, сверяясь со своими часами.
Роза становится похожа на покойницу.
− Помилуйте, Гавриил Германович! − плачет она в полутрясущемся состоянии. − Я все расскажу. Вчера один клиент «Чертовой Мельницы», представившийся вашим кузеном, попросил проводить его в «Нижний Уровень». Маркиза в тот вечер не было, поэтому я испугалась отказать высокопоставленному господину. Мы уже прошли ко мне, когда я заметила на его шее знак фантома. Виду я не подала, что он был не тем, за кого себя выдавал. Уходя, он велел передать, что скоро заказчик закопает в могилу ваш обескровленный труп.
На слове «труп» в зал входит «маньяк», и наступает пауза − вроде той, когда нажимают на «стоп» при просмотре кинофильма.
− Фантом! − прорывается блеклый сип Розы.
− Неблагодарная с-сука! − злобно картавит «маньяк» и мечет нож ей в грудь, отчего она замертво падает на кожаное сердце.
Из рукава белоснежной рубашки Гавриила шумно вываливается японская цепь с шипастым грузом на конце. Фантом воздевает самурайский меч и с напыщенностью канонично салютирует.
− Ну что, крас-савец архонт, все нормы приличия с-соблюдены?
Клыкасто ощерившись, он рвется в атаку. Гавриил уклоняется в сторону и одним концом цепи опутывает ему руку, другим наносит точный удар по лицу. Наемник лишается кепки и отлетает вслед за ней к крепежно-лебедочной системе для подвешиваний и связываний, забрызгивая кровью бетонные стены. При падении он изловчается и сильно дергает за конец цепи. Разражаясь нецензурной бранью, Гавриил погребает под собой деревянный Андреевский крест и чудом уворачивается от бесчисленных осколков разлетающегося вдребезги зеркала по соседству.
− Архонт, ты − покойник! − юродиво кривляется фантом.
Отхаркиваясь собственной кровью, он выпутывается из заваливших его веревочных сбруй, хромированных крепежей и всяких разнородных крюков.
− Твой собрат твердил о том же, − не остается в долгу Гавриил, поднимаясь на ноги. − Я размозжил его безмозглую черепушку, и он упокоился с миром.
Фантом шустро переходит к тактике ближнего боя. Гавриил отбивает прямой выпад в голову и за этим одновременно парирует другие атаки и собирает цепь в петлю. Идя в наступление, фантом делает хитрый финт, чтобы нанести ему режущий удар мечом в кисть. Не меняя темпа вращения, Гавриил перехватывает через шею цепь в другую руку, поэтому выходит осечка. Следом он проворно толкает ногой распорочный секс-станок, на котором наемник проезжает к подиуму с шестом, тормозя головой о нижнюю ступень.
− Рабочее место ждет, детка, − проскальзывает масленая улыбка на губах Гавриила. − Не ломайся. Я хорошо заплачу за приват-танец.
Фантом матерится и показывает ему средний палец. Усмехнувшись, Гавриил получает нужную дистанцию и ускоряет вокруг себя вращения восьмеркой. Создается мертвая зона. В комплексе с высоким потолком занятая позиция дает ему полную свободу действия.
С перекошенной подбитой рожей фантом встряхивается и опять бросается в бой. Гавриил отбивает атаку в сердце захватом меча цепью, отшвыривая его в сторону. Во втором заходе наемник хватает табурет и зашвыривает в Гавриила, но крутящаяся цепь с неумолимостью блендера дробит дерево в клочья. За табуретом поочередно летят плоские металлические звезды. Три из них Гавриил отбивает вращающейся цепью, но последняя все-таки задевает его предплечье. Тонкая шерсть пиджака моментально намокает, и на пол одна за другой падают алые капли крови, окрашивая гранит в багровый цвет.
Пользуясь заминкой, фантом кувырком кидается за мечом. На молниеносной скорости Гавриил отпускает цепь с грузом до максимальной длины, и не успевает «маньяк» схватить эфес меча, как Гавриил наносит ему сокрушительный удар в солнечное сплетение. Отдача отбрасывает наемника, как прыгучий мячик, прямиком на ширму.
− А-а! − мой дикий вопль обрывается на высокой ноте уже на полу.
У Гавриила отпадает челюсть.
Сообразительный фантом хватает меня за шиворот и приставляет стеклянный осколок к горлу.
− Я нашел с-себе девку для ролевых игр, − прыскает он отрывистым смехом. − Наполни вазу от цветов с-своей кровью, не то я продырявлю ей шею.
− Мне нет дела до какой-то шлюхи, − пикирует словами Гавриил, убыстряя темп раскрутки цепи.
Если это такая шутка, то не смешно. Фрейд давно подметил, что в каждой шутке − только доля шутки, остальное − правда. Сурова жизненная реалия, поскольку я не просто заложница, но и живой щит в лапах восставшего из могилы мертвеца.
− С-сделай, что я с-сказал, и заберешь с-свою мелкую шлюшку, − чванливо щерится фантом, опасно водя стеклом мне по горлу, отчего я уже мысленно прощаюсь с жизнью. − Режь вену! Я продырявлю…
− Все, все, я тебя понял, − быстро скидывает с себя пиджак Гавриил и принимается расстегивать запонки.
− Медленней, с-сладенький, − заносчиво лязгает клыками фантом.
Гавриил одаривает его убийственным взглядом, но потом переключается на меня, скользя глазами куда-то в район моей талии. Меня озаряет догадка − с правого бока к ремню юбки приколот остроконечный стальной зажим для волос. При правильном обращении он может стать оружием не хуже ножа.
На свой страх и риск я незаметно отсоединяю зажим от ремня и острым концом со всей дури всаживаю громиле в шею. Фантом заходится звериным рыком. Хватка ослабевает. Я с силой отталкиваю его руку и, обхватывая голову, падаю на колени в надежде, что Гавриил убьет бешеного маньяка раньше, чем тот украсит мой затылок стеклянным гребнем.
− Тварь! − сипит громила, но в сердце у него уже торчит стилет, поэтому он валится навзничь.
− Как же ты меня напугала, моя девочка! − бросается ко мне Гавриил и крепко-крепко стискивает в своих объятиях с успокоительными поцелуями в голову. − Успокойся. Все хорошо. Самое главное, ты жива и невредима.
