Антон Первушин - Удар небесного копья (Операция «Копьё»)
Кэптен искренне считал, что таким людям, будь он хоть трижды уникум, не место на флоте. Он только ждал, когда Кинг выкинет какой-нибудь новый фортель, – в таком случае можно будет с лёгким сердцем ходатайствовать по инстанциям о необходимости увольнения лейтенанта в запас. Но пока… пока приходилось мириться с его присутствием.
Чтобы перевести разговор на другую тему и в очередной раз попытаться отыскать ответы на мучающие его вопросы, Санчес спросил командира боевой части:
– Что-нибудь слышно, Дик?
– Ты о чём? – уточнил Митчем.
– О целях нашей экспедиции.
– А-а, это… – Митчем открыл банку с тоником, сделал глоток. – Если честно, Майкл, то никто ничего до сих пор не знает. Хотя все об этом только и говорят. ЦРУ разворачивает на корабле свой секретный оперативный штаб. Скоро прибудут представители Госдепартамента. В общем, дело серьёзное, – Митчем вздохнул: и у него Рождество тоже оказалось испорчено.
– Но хотя бы известно, куда мы направляемся?
– Это да, известно. Земля Королевы Мод, Антарктида.
Санчес озадаченно потёр подбородок.
– А что, мы решили заявить свои права на этот континент?
Митчему шутка понравилась, и он усмехнулся.
– Пока нет. Но если понадобится… Впрочем, нашу задачу уже сформулировали: обеспечить высадку специальной группы, отразить любые попытки противодействия этой высадке и… не совать свой нос куда не просят.
– Не нравится мне всё это, – признался Санчес.
– Ерунда, – отмахнулся Митчем. – На мой взгляд, увеселительная прогулка. Сходим туда и обратно, к маю вернёмся, получим премиальные и – в отпуск.
– Мне не нравится, что мы идём ударной группировкой, – пояснил мысль кэптен. – Не нарваться бы на неприятности.
– От кого я это слышу? – весело изумился Митчем. – Неужели так теперь заговорил герой «Бури в пустыне»? Чего ты боишься, Майкл? – спросил он, посерьезнев.
– Я ничего не боюсь, – огрызнулся Санчес, он взглянул на планшетиста и понизил голос: – Но я не люблю, когда ещё до начала экспедиции мне советуют «не совать нос не в свои дела». Потому что я в игре, а значит, это и моё дело тоже. Ты говорил о возможном «противодействии»? Кто может оказать это «противодействие»? Полярники? Пингвины? Или, может быть, маленькие зелёные человечки с Альфы Центавра?
Митчем выразительно пожал плечами.
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал он. – Может быть, и маленькие зелёные человечки. Ты слышал эту историю об операции «Высокий прыжок»?
– Нет, – кэптен заинтересованно подался вперёд.
– Я тоже мало что слышал, но история очень занятная. Рассказывают, будто бы в сорок седьмом к Земле Королевы Мод уже отправляли авианосную группировку под командованием адмирала Ричарда Берда. Через несколько месяцев экспедиция вернулась. С потерями…
– И что? – Санчеса легко было заинтриговать.
– А ничего, – выдержав эффектную паузу, сообщил Митчем. – Потеряли четыре самолёта и эсминец боевого охранения. То ли русские постарались, то ли твои зелёные человечки – никто теперь толком сказать не может.
– Почему?
– Гриф секретности с той экспедиции не снят, а журналистским расследованиям, сам знаешь, верить нельзя. Но хватит об этом, – оборвал сам себя Митчем. – «Вирджиния» вошла в пятимильную зону – пора работать.
Санчес заказал себе ещё чаю, твёрдо решив выпытать из Митчема дополнительные подробности операции «Высокий прыжок», как только представится такая возможность. Она могла представиться вечером – например, в салоне кают-компании.
В череде новоприбывших первыми на «крышу» садились истребители F-14 «Томкэт». Эти проверенные временем двухместные машины, начавшие завоёвывать небо в декабре 1970 года, до сих пор оставались наиболее популярными перехватчиками в ВМФ США. Их модернизировали, увеличивая мощность двигателей и вооружённость, с 1984 года даже шла речь о создании модификации совершенно нового типа – «Супер-томкэт», однако окончание Холодной войны привело к урезанию бюджета Министерства обороны, и старые «томкэты» остались в строю.
После того, как две эскадрильи F-14 по дюжине машин в каждой были размещены на палубе, на посадку зашли пять самолётов ДРЛО Е-2С «Хокай», отряд самолётов-заправщиков КА-6D «Интрудер» и эскадрилья самолётов радиоэлектронной борьбы EA-6B «Проулер».
С посадкой последнего самолёта авиакрыла на палубу авианосец «Джон Ф.Кеннеди» сменил свой статус: из корабля экстренного резерва он снова стал грозным повелителем морей и океанов, которому скоро предстояло отправиться в путь.
(Норфолк, США, декабрь 1999 – январь 2000 года)На авианосце – даже на таком крупном как «Джон Ф.Кеннеди» – лишних помещений не бывает. Любая каюта, любой отсек имеют строго функциональное назначение, поэтому чтобы отыскать подходящую площадь под свой штаб, «независимому эксперту» Джеку Риану пришлось потрудиться.
В конце концов штаб разместился в носовой части авианосца между галерейной[69] и ангарной[70] палубами в одном из жилых помещений, принадлежащих ремонтному дивизиону. Справа находился один из постов боевого управления, слева – лаборатория гироскопических устройств.
В помощь Риану выделили взвод обслуживающего персонала, и вскоре занятое им помещение действительно напоминало штаб – со своим оперативным табло, с устройствами внутренней связи, рабочими столами, компьютерами и планшетами.
Фоули поражался небывалой энергичности «независимого эксперта». Роберт знал, что в своё время Джек Риан служил военным лётчиком, но покалечился при неудачной посадке на палубу и был вынужден навсегда распрощаться с военно-морской авиацией. Он закончил Колумбийский университет и стал военным историком. После того, как в свет вышли его фундаментальные работы «Оперативное планирование военно-морских операций в ходе Второй мировой войны» и «Сравнительный анализ военных доктрин стран Варшавского Договора», им заинтересовалась разведка ВМФ. Адмирал Грир, глава этого серьёзного ведомства, заказал Риану несколько «закрытых» статей и понемногу втянул талантливого аналитика в работу на разведку. Потом случилось несколько политических кризисов, каждый из которых мог окончиться мировой катастрофой, но которые были разрешены, благодаря энергии и многочисленным талантам «независимого эксперта», каждый раз предлагавшего единственно правильный выход из сложной ситуации. Любопытно, что в отличие от большинства аналитиков, протирающих штаны в Лэнгли, Джек Риан любил сорваться с места и всплыть в какой-нибудь «банановой республике», чтобы прояснить лично для себя тот или иной нюанс существующего геополитического расклада. Его прихрамывающую фигуру можно было увидеть и в Колумбии, и в Саудовской Аравии, и в Западной Германии, и в Южной Африке, и в Сибири. Ещё одна редкая черта отличала Джека Риана от большинства других сотрудников ЦРУ – «независимый эксперт» был терпим к русским. Он неплохо знал русский язык, разбирался в истории России и Советского Союза, ценил самобытную культуру, созданную народами этой огромной страны, даже имел там друзей. Разумеется, подобное отношение к извечному геополитическому противнику США накладывало отпечаток на суждения, которые высказывал Джек Риан. Он считал, что если пренебречь предрассудками, сложившимися за годы Холодной войны, и адекватно подойти к проблемам, которые стоят перед современной Россией, можно в её лице найти столь мощного союзника, какого у Америки до сих пор не было и, скорее всего, никогда уже не будет. Он полагал (и как показали события 98–99 годов, совершенно справедливо полагал), что Госдепартамент «ставит» не на тех в российском руководстве, на кого нужно, и занимается самообманом, убеждая и себя, и американских налогоплательщиков, будто бы «дремучего русского медведя» можно утихомирить подачками в виде кредитов и гуманитарной помощи. Главной проблемой российско-американских отношений «независимый эксперт» называл отсутствие элементарного уважения американцев к партнёрам с российской стороны. Именно Джеку Риану принадлежало высказывание «Нас погубит только наше высокомерие», и оно более чем любое другое говорило о его оценке внешней политики Соединённых Штатов. В благословенные времена «маккартизма»[71] человек с такими «нетрадиционными» взглядами вполне мог угодить за решётку, но сегодня, к счастью (или к сожалению?), личные взгляды мало кого интересовали – во главу угла ставилось умение нестандартно мыслить, а уж этого у Джека Риана хватало в избытке.
Наблюдая за кипучей деятельностью, которую развернул «независимый эксперт» по прибытии на авианосец, Роберт Фоули никак не мог определить своего отношения к Риану. С одной стороны, он восхищался этим человеком, считал его образцом для подражания, с другой – памятуя о «нетрадиционных» взглядах эксперта, видел в нём главного подозреваемого в деле об утечке информации. Нет, разумеется, Джек Риан не мог быть предателем, более того – он сам настаивал на особом режиме секретности, который должен соблюдаться в ходе этой экспедиции… Но, чёрт возьми, даже будь ты сверхосторожным и сверхподозрительным профессионалом, ты не можешь быть застрахован от того, что не сболтнёшь лишнего. К примеру, у вас, мистер Риан, вполне могла быть запланирована встреча… с каким-нибудь русским другом, но вы её отменили под предлогом срочной командировки. Это уже информация, и на её основании опытный вражеский аналитик может сделать далеко идущие выводы.
