Ярослав Коваль - Боец Демона-Императора
— И чем думаешь заниматься?
— А какие есть варианты? Еще думаю.
— У тебя семья-то есть? — Мужик говорил не торопясь и так же не торопясь допивал свой сидр. Чувствовалось, что разговаривать он со мной будет лишь до тех пор, пока ему этого хочется.
— Нет у меня никого. Я один на свете.
— Это как так?
— Да уж так получилось.
— Хм. — На меня взглянули с любопытством, хотя и любопытство тоже было довольно равнодушное. Так лист скользит по поверхности воды и не мокнет, так человек, обремененный собственными проблемами, может иной раз скользнуть по волнам чьих-то чужих судеб, не забивая ими голову и чувства. — Изгнали тебя, что ли? Наделал что-то? Впрочем, не мое дело. Не отвечай, если хочешь. — И я постарался сделать независимое лицо. — С работы тоже погнали?
— Типа того. Рожей не вышел, — говорил я все это довольно легкомысленным тоном. — Сначала выходил, потом выходить перестал.
— А что так?
— Работодатель был из знати. Ему необычности подавай, но каждая необычность рано или поздно наскучивает.
— А-а… То есть выгнали не из-за какой-нибудь выходки?
— Нет.
— Тогда за рекомендацией дело не станет, верно?
— Хм. — Я попытался представить себе, как являюсь к императору с требованием дать мне рекомендации. — Это вряд ли. К моему прежнему работодателю не ткнешься за рекомендациями, раз уж сразу не дали…
— Что — такая шишка?
— Да. Шишка.
— Тогда, парень, ты ж понимаешь, это твои проблемы. — Мужик, обернувшись, сделал знак служанке, и та без малого бегом приволокла ему кружку сидра, а мне — горшочек, накрытый аппетитно запекшейся «крышкой» из теста. — Вряд ли тебе кто-то поверит. Так что о спокойной уютной работе можешь не мечтать. Оно тебе надо? На твоем месте я б вернулся к гладиаторской профессии.
— Хороша спокойная работа!
— А чем нет? — удивился мой собеседник.
— Если ты хороший боец, то да, ты на вершине, дерешься редко и все больше из любви к искусству. Но я же не настолько крутой, чтоб привлекать зрителей. А во второсортных клубах выступать — это самоубийство.
— Глупость, которую тебе можно простить только по твоей молодости. Сразу видно, что ты никогда не работал в клубах. — И я понял, что тут лучше не спорить. Возражения только насторожат. Меня просто не поймут.
— Ну, ладно, согласен. Но я не хочу.
— Хочу, не хочу… Тут уже вопрос в том, на что ты способен. Воевать-то, к примеру, за жалованье — дело еще более неверное, чем гладиаторство. Или удел охотника, например.
— Какого охотника? На кого?
— Я имею в виду охотников с грани. Не знаешь, кого называют охотниками? — Этот взгляд был колким, и я снова стал мысленно искать более или менее убедительные аргументы, чтоб объяснить, почему я ни фига не знаю об окружающей действительности. — Что же ты вообще об этой жизни знаешь? И судишь почему-то… Мой тебе совет — выбрось ты из головы свои странные представления и возвращайся к своему делу. Ты ведь гладиатор, и толковый, раз до сих пор жив. Раз через первые основные этапы прошел. Лучшего тебе не найти.
«Знал бы ты, каковы были эти этапы», — с раздражением подумал я. Сейчас короткий период моего гладиаторства представлялся мне в самом непривлекательном свете. И что угодно, буквально что угодно казалось лучшим.
Я снял еще горячую тестовую «крышку» и сунул нос в облако ароматного пара. Кусок дичины запекли в жидком соусе, зелени и с ломтиками репы. Кстати, репа в вареном виде немного напоминала картофель. Немного.
— Это не обсуждается. Так кто же такие охотники с грани?
— Охотники-то? Охотники — это люди, которые промышляют на грани двух миров, то есть в «гармошках». Что такое «гармошки», тоже не знаешь? Ну, понятно. Это такие места, где наш мир смыкается с демоническим. Типа такого, из которого наш император вышел со своей армией. Туда всякие твари из демонических миров забредают, и с многих из них можно получить немалый профит. Ну что? Наверняка ж слышал о таких? Только их тебе по-другому называли.
— Н-ну да, что-то такое слышал, — соврал я.
— Ну вот. Здесь поблизости есть одна такая «гармошка». Скоро начнется благоприятный сезон, будет доступ к переходу по всей длине, так что сюда съезжаются лучшие команды охотников, а также охотники-одиночки. Потом, на исходе периода, к поверхности будут подходить уже не столь ценные экземпляры, так что… Впрочем, думаю, тебе это не так уж интересно.
— Очень даже интересно. И как же становятся охотниками такого рода? Что для этого нужно?
Мужик усмехнулся.
— Просто берут и становятся. Те, кто выживает. У нас тут не требуются рекомендации или отзывы учителей. Тот, кто ходит в «гармошки» и добывает оттуда ценности, кто живет на деньги, получаемые за добычу, — тот и охотник.
— И что, к вам в команду тоже можно попасть?
— Именно к нам? Ты о нашей команде не знаешь совершенно ничего. И готов так рискнуть?
— Я хотел бы узнать побольше об этой профессии, и надо же в конце концов выбрать хоть какую-нибудь команду. Можешь мне что-нибудь посоветовать?
— В принципе могу, отчего же нет. На ярмарке будет очень много команд. Там уж можешь попробовать поговорить с капитанами, напроситься новичком. Но я б на твоем месте тем, кто согласится тебя взять, задал пару вопросов на тему того, почему они согласны.
— А какие есть варианты?
Улыбка собеседника показалась мне зловещей.
— А ты спроси, спроси. Тогда и узнаешь. Если, конечно, не передумаешь во имя благоразумия.
Мне не могла понравиться его реакция, однако что я понимаю в этой жизни? Возможно, он имеет в виду что-то такое, что для меня не имеет значения. Может, намекает на то, что новички в командах выполняют тяжелую работу, а это унизительно для представителя воинского сословия? Вроде же кастовость подразумевает в числе прочего и разделение труда. Мол, я из «чистой» касты, мусор выносить не буду? Ну, это для меня не проблема. Могу и потаскать, если придется. Ничего.
— И где будет проходить ярмарка?
— Здесь же, в ближайшем селении. Экий ты упорный…
«Да, я упорный». Идея охоты на демонов заинтересовала меня в первую очередь своей необычностью. Я не совсем понял, что это за такие «гармошки», где водятся демоны, и что это за демоны. От магического мира и не такого можно ожидать. Наверное, если миром правит полудемон, то возможно все. Интересно, как такая охота выглядит со стороны? И много ли может заработать охотник?
И не разумнее ли было бы тогда уж податься в армию?
Впрочем, нет. Если завербуюсь, придется служить, и никуда не денешься. За дезертирство в средние века наказывали смертью. А в охотничьем деле, наверное, можно в любой момент «соскочить с поезда». Впрочем, надо будет этот момент уточнить. И многие другие — тоже.
На ночь я устроился во дворе — снаружи было тепло, свежий воздух ходил волнами от ограды к конюшне, и аромат зелени с опушки леса примешивался к запаху свежего сена. Я улегся, завернувшись в потертый плащ, но меня почти сразу потревожила одна из служанок, измученная щуплая девица, укутанная в покрывало с головой, только нос да глаза торчат. Она держала в руках тяжелое лохматое покрывало и протянула мне его, едва я поднял голову.
— Возьми. Гостю должно быть удобно.
— Спасибо… Скажи, ярмарка скоро?
— Завтра открывается.
— И команды охотников туда съедутся?
— Да. Те, что уже съехались, остановились либо у нас, либо в трактире за холмом, либо на постоялом дворе в поселке за рекой. Но на ярмарке все будут. Они там какие-то свои деловые вопросы обсуждают. Как что открылось и какова надежда на добычу.
— И что, хорошо ли они зарабатывают?
Улыбка мелькнула в глазах девушки, и она стала казаться не такой измученной.
— Нам хватает.
И поспешила уйти. Наверное, у нее было еще очень много работы.
Я и сам пока не знал, определился ли в своих намерениях. Но надо же мне в конце концов занять в этом мире хоть какое-то место? Может быть, я даже способен прожить, удалившись в леса и затеяв в его глубинах натуральное хозяйство. Но того ли я желаю? Привычка пользоваться доступными благами цивилизации была впечатана в меня всей предшествующей жизнью. Зачем жить плохо, если можно попытаться жить хорошо?
Вряд ли я смогу отыскать для себя место в каком-нибудь другом сословии, кроме воинского. И только здесь, в среде подобных экзотических охотников, людей, как я понял, тоже по местным меркам слегка маргинальных, мне не будут задавать лишних вопросов и примут в свой круг. Вернее, могут принять.
Ярмарка, куда я с утра отправился со всеми остальными временными обитателями постоялого двора, оказалась очень ярким зрелищем. Поскольку ее устраивали в первую очередь обитатели трех ближайших деревень, то и раскинулась она на недавно скошенном лугу между деревнями, на приволье. Здесь селяне быстро возвели загончики, навесы и прилавки из кольев, бревнышек и циновок, под купой скудных дерев установили столы на мощных козлах, скамьи и жаровни — в общем, оборудовали все в лучшем виде.
