Андрей Левицкий - Нашествие. Москва-2016
Кирилл уже собрался спросить, чем Яков занимался раньше, до того, как осесть в Жакове, но тот, повернувшись, хлопнул по борту своей машины и спросил с воодушевлением:
— А как тебе моя автовозка?
— Что? — не понял Кир. Захватив сок, он подошел к Якову Афанасьевичу.
— Я ее так назвал! — объявил тот. — Люблю, понимаешь, придумывать названия всякие для своих изобретений. Главное достоинство: она и как телега пашет, и как авто. То есть можно в нее лошадь впрячь, а можно и двигатель врубить, а лошадь сзади привязать, чтобы тюхала следом. Думаю, тачанки варханов устроены по этому же принципу, понимаешь? Чтобы можно было и рогача запрячь — и, если топливо имеется, на движке катить. О чем это нам говорит?
Кирилл ответил, не задумываясь:
— О том, что варханы в дальние походы часто ездят. И в такие места попадают, где горючку не раздобыть.
— Ну да, ну правильно, — согласился Яков, любовно поглаживая борт автовозки. — Так что теперь у нас с тобой есть такое вот средство передвижения.
— Да, но куда двигаться-то? — спросил Кирилл. И добавил, заметив, как странно Яков Афанасьевич глядит на него: — В чем дело?
— Пойдем в дом, — предложил тот. — Поговорить надо.
Когда Кирилл присел на койку и положил катану рядом, тявканье снаружи стало громче, и он привстал, решив, что гиены направляются к оврагу, но звуки вскоре стихли. Яков подтащил к столу табурет, поставил бутыль крыжовницы, открыл новый пакет сока, быстро нарезал колбасу. Кирилл уже заметил, что простые домашние заботы, которыми, как правило, больше заняты женщины, Якову Афанасьевичу приятны: он любил хлопотать по хозяйству, готовить и убирать не меньше, чем возиться со своей автовозкой.
Помимо сока и настойки, агроном достал пару бутылок пива из большой упаковки, которую добыл в деревенском магазине. Налил себе крыжовницы, подцепил вилкой ломтик селедки из пластиковой упаковки, взял стакан. Кирилл открыл пиво, они выпили. Агроном крякнул, явно с большим кайфом закусил селедочкой, съел еще кружок колбасы. Кир сделал бутерброд, откусывая от него и попивая пиво, откинулся на койке.
— Ночью ты бредил, — сказал Яков, снова наливая себе настойки. — Говорил про свою катану, еще вспоминал маму, а еще какого-то человека со странным именем, дай припомню…
— Артемий Лазаревич, — подсказал Кирилл.
— Да, его. И ты…
— Ладно, не темни. Что я там наговорил, что ты услышал?
Яков Афанасьевич, уже поднесший стакан к губам, не стал пить — поставил его, отодвинул от себя. Подавшись вперед, навалился на стол локтями и уставился Кириллу в глаза.
А тот заметил вдруг, что ружье покойного механика Глеба, которое Яков постоянно носил с собой, стоит рядом, прислоненное к столу. Так стоит, что схватить его собеседник сможет очень быстро. До сих пор повода не доверять агроному у Кира не было, они, можно сказать, даже подружились — настолько, насколько могли подружиться двое с такой разницей в возрасте, и в той мере, в какой Кирилл Мерсер вообще был способен на дружбу. Но вот сейчас ему почему-то захотелось взяться за катану. И даже достать ее из ножен. Хотя бы наполовину.
— Ты замешан в происходящем, — ровным голосом заговорил Яков, и глаза его при этом сделались какими-то колючими, так что стало неуютно. — Все это связано с экспериментом, лабораторией, с человеком по фамилии Буревой и лэптопом. Нет, я не утверждаю, что ты создал купол. Но ты знаешь что-то такое, чего не знают остальные. И я хочу, чтобы ты все выложил мне.
Кирилл молча дожевал бутерброд. Допил пиво. Яков не сводил с него взгляда. Поставив бутылку на край стола, Кир откинулся к стене и начал рассказывать.
— …Потом я сел в «копейку» и погнал назад в Москву, — заключил он. — До сих пор не пойму, виноват я в чем-то или нет. То есть по большому счету как бы и не виноват, не я ведь эти эксперименты затеял, не я установку в зале построил. Но из-за меня тогда все пошло наперекосяк. Может, они и так бы рано или поздно портал сгенерировали… А может, и нет. Может, не влезь я туда, не заметь меня Буревой — не было бы теперь никакого купола, и варханы бы по Москве не разъезжали. А может, все бы это и без моего участия случилось. Не знаю.
Он замолчал, полуприкрыв глаза, искоса наблюдая за Яковом. Выслушав рассказ, тот слегка расслабился. Снова взялся за стакан, но пить пока не стал.
— И что ты теперь, когда время прошло, думаешь обо всем этом? — спросил агроном.
Кир открыл вторую бутылку пива.
— Помнишь, еще в «хаммере» своем ты сказал, дескать, бывает, когда просто не знаешь, что думать? Ну вот, я не знаю, что обо всем это думать. Я и стараюсь не думать, хотя для меня это сложно, у меня постоянно в голове всякое крутится…. Но сейчас я просто вижу происходящее: вооруженные люди, облава, повозки эти с моторами, какие-то твари с горбами… вижу угрозу — и как-то на нее реагирую. Но оценить ситуацию не пытался пока, слишком она невероятная.
Яков предположил:
— Может, с тобой так потому, что ты в этом всем, как выяснилось, с самого начала варился. А я сейчас могу на твою историю со стороны взглянуть. И мне кажется… Ну… — Яков опустошил стакан, плеснул в него сока, выпил и заключил: — Мне все это кажется странным.
— Да ты что? — съязвил Кирилл. — Правда, что ли? Вот я думаю: купол, который молниями бьет, над городом, мужики в противогазах с электроружьями, тачанки эти с моторами… Как же это назвать? А ты мне глаза раскрыл, Афанасьевич, — это странно! Ну вот теперь и я знать буду, как это. Странно, да.
— Ладно-ладно, — кивнул Яков. — Я твой сарказм понимаю, но вот ты меня не совсем понял. Купол и прочее — это одно. Это фантастично, удивительно, но не странно. Мне твой рассказ странным показался, потому что… Ну, с чего Айзенбах тем экспериментом заинтересовался? Зачем так спешно тебя туда заслал?
— Ничего не спешно, — возразил Кирилл. — Мы месяца два к делу готовились.
— И все равно, ты ж, извини, мальчишка еще. А тут — такая серьезная операция! Да ее, по уму, с полгода планировали бы, разных людей задействовали… Вон, на проходной, по твоим словам, у тебя чуть не сорвалось тогда из-за случайности какой-то глупой. Нет, такое впечатление, что Артемий Лазаревич твой очень спешил почему-то. Да и вообще, не так что-то, неправильно все это. Вот еще: почему Буревой так сильно не хотел под Минобороны идти? Утверждение, будто его из проекта выкинут, — ерунда. Никто бы его не заменил, на нем ведь, судя по твоим словам, вся работа держалась. Нет, боялся он чего-то. Раскрытия какой-то тайны, что ли? В общем, есть за всем этим загадка, я такие вещи за сто километров чую, наученный. Какая-то игра там велась, большая игра. И я вот что теперь думаю, Кир… как тебя по батюшке, кстати?
— Иванович.
— Я вот что думаю, Кир Иванович: надо нам твой лэптоп найти. Тот, с данными.
Кирилл Иванович кивнул — потому что и сам над этим думал.
— Надо, конечно, только лэптоп где-то в куче камней под домом, недалеко от Красной площади. Может, его вообще расплющило там… Или он в подъезде лежит. Или варханы забрали. Или сожгли. Или… да все что угодно могло произойти. И потом, Яков Афанасьевич, ты ведь там не был, не видел. Варханы на Красной площади базу стали разворачивать. А дом, где я вместе с балконом навернулся, прямо у нее под боком. Совсем рядом, впритык, можно сказать. Даже если лэптоп все еще где-то в том месте — как к нему подобраться?
Вместо ответа агроном в третий раз плеснул крыжовницы, выпил и закусил селедкой. По подсчетам Кира, он влил в себя уже за триста граммов, но пьяным не казался совсем — и это при том, что настойка была крепкой, а закусывал Яков не очень обильно.
Удовлетворенно отдуваясь, он достал сигарету из лежащей на столе пачки, закурил, придвинул поближе пепельницу. Кирилл тоже закурил. Бутылку пива он сжимал между коленей.
— И все равно — надо попытаться вернуть лэптоп, — сказал Яков.
— Даже несмотря на то, что он не работает?
— Точно мы этого не знаем.
Кирилл махнул рукой, и с сигареты на койку посыпался пепел.
— Да ничего же не работает! Я имею в виду, ничего из серьезной электроники.
— Есть военные ноутбуки, — возразил Яков. — Защищенные даже от ядерного взрыва.
— Правильно, то есть на случай обычного электромагнитного излучения. А тут, по-моему, что-то еще. То есть и ЭМИ тоже — но и какие-то частицы. Неизвестные науке.
— С чего ты взял?
— Не знаю, мне так кажется.
— То есть ты против поиска лэптопа?
— Этого я не говорил. — Кир бросил сигарету в бутылку с недопитым пивом, и внутри зашипело. — Я просто скептически настроен. Но попытаться его найти — надо, факт. Нужно вообще во всем разобраться. В овраге этом сидеть неуютно как-то, да и что тут вообще делать, дрова катаной рубить? И если из-под купола не выйти, значит, рванем обратно в город. Искать лэптоп, говоришь? Ладно, попробуем поискать. А может, сразу в лабораторию попытаться вернуться?
