Безбашенный - Арбалетчики в Вест-Индии.
— Ну, погрубее немного, лишь бы просвечивалась. У тебя же токарный станок есть? — переключилась она теперь на меня.
— Ага, по дереву. Без суппорта, резец руками держать. Если тебе скалка для пельменей нужна — обращайся.
— А может, не надо? — взмолился Серёга, — Ты думаешь, она тесто ей катать будет? Ага, дождёшься от неё! Она ей, скорее, меня по жбану звезданёт, когда распсихуется из-за какой-нибудь хрени!
— Успокойся, я тебя и так затроллю, хи-хи! — прикололась Юлька, — Без всякой скалки! Я вам про другое толкую — чем вал для прокатывания от скалки отличается?
— Ну вот, опять по второму кругу! — простонал её затюканный благоверный.
— Не опять, а снова! И вообще, я не тебя, бестолочь, спрашиваю! Так чем, Макс?
— Юля, я же тебе в натуре русским языком разжёвывал. Точностью. Если не размеров, то хотя бы чисто геометрической. Кривоватой скалкой ты тесто для пельменей или там для слоёного пирога раскатаешь. Тут в одном месте миллиметром толще, рядом миллиметром тоньше, там опять миллиметром толще — тебе это тесто не просвечивать, а есть — после того, как испечёшь. Ты и разницы-то, скорее всего, на глаз не заметишь. Плевать на погрешность диаметра, плевать даже на конусность, но для прокатывания даже не хорошей, а просто приемлемой чертёжной бумаги внешняя образующая вала должна быть ровной прямой. Тут десятые доли миллиметра принципиальную роль играют, а ты их кривой и волнистой скалкой для теста прокатывать предлагаешь.
— Но у тебя же там твой старый грек чего-то там такое делает и по шаблонам проверяет…
— Ага, бронзовый вал. И делает его уже вторую неделю, и боюсь, что ещё столько же с ним провозится.
— Но ведь сделает же когда-нибудь? Вот им и бумагу катать!
— Юля, мать твою за ногу! Ты луку съемши или просто охренемши?! У меня квалифицированнейший человек занят сложнейшей для этого примитивного дикарского оборудования работой, которую молодому доверить нельзя! Старик, который в нашем мире давно бы уже сидел дома на пенсии — ага, поплёвывая в потолок или играя в домино с соседями во дворе — трахается с этим валом уже вторую неделю! И ты мне на полном серьёзе предлагаешь ТАКУЮ работу на какую-то хрень пустить?! А ещё — даже если бы я вдруг и свихнулся с ума до такой степени — на чём катать? Можно, конечно, притереть каменную плиту по другой, такой же. Намолоть наксосского наждака в тонкую пыль, замешать её с топлёным жиром — и притереть плиты друг по дружке с этой абразивной пастой. Плоскость будет. Но это тоже многодневный секс, от которого нормальный человек уже на третий день взвоет и убьётся об стенку. Оно мне надо — подобрать искуснейших людей с золотыми руками, чтобы задрочить их тупым долбогребизмом?
— А чем ты своего суперуникального старика сейчас занял? — ехидно съязвила эта оторва.
— Ага, именно этим самым и занял, — мрачно подтвердил я, — И это только начало дальнейшего бурного и продолжительного секса. Потом он будет корпеть над разметкой винтовых линий, по которым будет припиливаться — ага, вручную, напильниками — ходовая трапецеидальная резьба. Ну, предварительное черновое пропиливание канавы с основным съёмом металла я, конечно, молодым поручу, но окончательную припиловку, в чистовой размер — опять Диокла напрягать придётся. Пилите, Шура, они золотые…
— Обыкновенный винт?! — поразилась Юлька.
— Ага, он самый — для нашего мира обыкновенный. Только не крепёжный, а ходовой — для суппорта к уже нормальному человеческому токарному станку. Если уж трахаться с подобной хренотенью — так один раз, млять, и никогда больше! Вот ради чего я сейчас своего уникума напрягаю! Гайку ходовую — уже по этому винту восковую модель сформуем и по ней отольём. И сделаем нормальный станок с нормальным суппортом, на котором подобные валы можно будет уже нормально ТОЧИТЬ, а не напильником шкрябать. Может быть, даже и резьбу на нём получится нарезать, а не врукопашную пропиливать…
— А метчики с плашками сделать? — вмешался Серёга, — Володя рассказывал, что у них в автомастерской, когда надо было резьбу нарезать — ими и резали.
— Так крепёжную же — метрическую или там дюймовую. Там нитка мизерная, да и то — метчики постоянно ломают или плашка на винте резьбу рвёт, а то и заедает. Тут, конечно, деваться некуда, и крепёжную мы таким же макаром будем вымучивать, но на трапециедальной такой номер хрен прокатит. Слишком большая нитка — вороток из рук на хрен вывернет. Ладно деталь, ладно инструмент — так человека же на тот вал намотает.
— Ну, там не с такой силой и скоростью крутит, чтоб намотать.
— Я утрирую. Если руки ему сломает или вывихнет — тоже приятного мало. Такие работники, знаешь ли, не каждый день и не на каждом рынке продаются. Я на Диокла стараюсь не дышать без нужды, а уж рисковать им — на хрен, на хрен, ищите дурака. Да и его помощниками-учениками тоже рисковать без крайней необходимости не собираюсь. Таких днём с огнём сыскать — задачка нетривиальная. А этим — ещё и НРАВИТСЯ дело, которым они заняты. И это — именно потому, что они ЗНАЮТ, что их труд ценится, что их считают достойными интересной и творческой работы и что любой их нынешний напряг направлен на облегчение дальнейшего. Вот ради этого люди охотнее всего сиюминутные трудности терпят — чтобы никогда больше не пришлось терпеть их впредь. На пути к этой цели они, если понадобится, так и горы своротят. Но эти их ожидания должны оправдываться, если я хочу, чтобы люди старались и дальше. А я, как ты сам понимаешь, хочу именно этого.
— Да ладно тебе, Макс! — прифонарела Юлька, — Чего ты завёлся? Целую социологию тут развёл из-за каких-то рабов! Эти скопытятся — здесь тебе не твой завод, и отдела охраны труда на тебя нет. Просто новых купишь, и будут дальше работать…
— Ну, считай это моим профессиональным бзиком — ага, усиленным сезонным осенним обострением. Но если серьёзно — ТАКИХ хрен где купишь без особо редкостного везения. Это же штучные экземпляры.
— Ну да, раб самого Архимеда, хи-хи! Я понимаю, что для тебя это редкая ходячая достопримечательность. Ну так оборудуй ему вольер как в хорошем зоопарке, посади его туда, дай вволю бананов и сдувай с него там пылинки. Да у Архимеда тех рабов было — ну, думаю, что не меньше, чем у тебя сейчас. Вот если бы сам Архимед…
— Дался тебе этот Архимед! Гений, не спорю. Но — гений-теоретик. Математик, физик, да пускай даже и кинструхтер — вроде наших свежайшего современного разлива, которые в «Автокаде» такое нарисуют, что хрен сделаешь, а начнёшь ему это разжёвывать — так ещё ж и обидится! Ага, на косных ретроградов, не понимающих его гениальных идей. Типа, я изобрёл, а вы дрочитесь как хотите, я в вашу технологию не вмешиваюсь. Ну что твой Архимед сделал работоспособного собственными руками?
— Как что? А насос? Архимедов винт. Ну, не собственными руками — но ведь работает же! Разве не он у тебя на даче воду из реки на поля качает?
— Ага, он самый — от водяного колеса. А если бы рабы крутили, так проще было бы по старинке — вёдрами или амфорами — воду таскать. Собственно, так при моём предшественнике и делалось, когда колесо сломали. Там же зазоры между винтом и трубой такие, что добрая половина той воды обратно протекает! Вот поэтому-то в наших инсулах вода на верхние этажи и подаётся цепным водоподъёмником с черпаками, а не тем гениальным архимедовым насосом. Да и на метр с небольшим ту воду поднять — уже не простой деревенской орясине тот архимедов насос заказывать надо. Так вот, Диокл — как раз один из тех, кто превращал чисто теоретические прожекты своего хозяина-теоретика в реальные работоспособные изделия. Руками и головой! Или ты думаешь, сам Архимед голову ломал, как это сделать? Не барское это дело, холопы на то есть! Вот как раз такой холоп, который именно «на то», мне и достался. И учеников себе на смену — таких же мне готовит. Именно они — даже не железяки, что они делают, а прежде всего они сами — основа нашей будущей промышленности.
— Ага, высоких технологий позднего Средневековья! — хохотнул Серёга.
— Типа сострил? — тут же переключилась на него Юлька, — Отдохнул? Накурился? Марш в свою порностудию!
— Стоп! У тебя, Юля, рабыня на кухне есть? — вкрадчиво спросил я.
— Её он уже рисовал, порнографист хренов! Теперь пусть лучше карту свою рисует!
— Да я не против, карту — так карту. Вещь всем нам нужная и полезная. А что у нас с лизвиздричеством?
— Ну, заряжаемся же!
— Ага, выстраиваясь в круговую очередь за наташкиной заряжалкой и выдирая её друг у друга из рук. При этом аппарат Васькина сдох полностью и безвозвратно. Ну, его-то аппарата мне не жаль, у него там всё один хрен на испанском. Но твой-то с наташкиным далеко ли от него ушёл? Ведь едва живые! Володин — полуживой. Наверное, и мой был бы не лучше, если бы я перед самым отпуском аккумулятор в нём на новый не сменил. А если ещё и наташкина заряжалка сдохнет?
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)
