Владимир Андрейченко - Везунчик (СИ)
Окинув взглядом внутреннее убранство помещений дома, ненадолго задумавшись, словно уйдя в себя, старший покачал головой, затем резко встряхнулся, поведя плечами, вздохнул и распорядился:
— Сева, со стороны фасада обзор из окон закрывают остатки забора, поэтому ты займёшь позицию на чердаке. Оттуда вид получше. На тебе ответственность — вовремя заметить этих придурков и оповестить всех. Айсман, за тобой тыльная сторона, хотя, думаю, что от поля они вряд ли появятся. Им в открытую идти — не резон. Хитрые, черти! Сколько уже наших парней положили… Впервые такое вижу, чтобы настолько безбашенно совали собственную голову в уже почти затянутую петлю. Крутизну из себя строят. Дурилы… Видать, действительно не все у них дома обитают, если попытались бороться, да ещё и ставить свои условия. Никогда не пойму… хотя, как знать… Вот ты, Айсман, смог бы так поступить, как они?
— Не — е-е… — браток, сопровождая взглядом удаляющуюся спину напарника, шмыгнул носом и широко провёл вдоль ноздрей указательным пальцем. — В любом деле должен быть толк. А какой толк переть буром против силы? Лошары они… Порвём ведь на запчасти! Как пить дать — порвём.
— Хм — м-м… Не сомневался даже в твоём ответе. Ну, да это ты…
— Чё я?.. Ты думаешь, Щапа, я струсил бы?!
— Ша! Остынь, олень! Завёлся, тоже мне… Что бы ты понимал в колбасных обрезках…
— Чё это сразу — олень?..
— Я же сказал — остынь! Небось, с тобой бы такое не произошло… — старший опять задумался ненадолго. — А я вот где‑то им даже завидую. Ведь они свободны в выборе и, вероятно, отдают себе полный отчёт в том, что делают… Ты, вот, сколько зону топтал?
— Трёшник. Но я же сознательно на дело пошёл! Эх, если бы не сканила пацанва тогда, у нас бы всё выгорело. Следак‑то тоже совсем салабон оказался, можно было и не колоться…
— Да я не о том совсем! Что ты всё жаргонизмом мне слух забиваешь? Я о зоне… Вот тебя ей в детстве пугали? Рассказывали о том, что кто‑то «королями» ходит, а кто‑то «шестерит»? Что мужиком надо быть всегда, а иначе можно и под «раздачу» попасть? А то и «опустить» могут…
— А то! С детства по «понятиям» жил…
— Наконец‑то ты соображать начинаешь! Вот я и спрашиваю тебя: а оно тебе надо было — по «понятиям» жить? Гробить часть своей жизни? А почему бы не вести себя так, как большинство людей? Что хорошего в зоне?
— Ну, ты спросил, Щапа…
— Во — о-от! Видишь, ты задумался. А я тебе скажу так: не сознательно ты в зону попал. Просто понял, что заработать можно и без особых усилий. Грабануть ларёк — не большое дело, тут ума великого не надо… А по статье загремел не случайно. Это факт! Обстоятельства так сложились. Не продумано у вас было всё с самого начала, засветились где‑то. Да и не с теми связался, раз на малом прокололся. А вот они не зону, а Зону… Слышь, как звучит? ЗОНУ топчут совершенно сознательно! В Ней по «понятиям» не поживёшь, у Неё они свои — отличные от человеческих, причём, Она постоянно их изменяет на свой лад. Часто не успеваешь среагировать, глядишь, а ты уже запчастями по округе раскидан… Все об этом знают, и не все так жить захотят. Большинство просто побоится. А эти дурики живут, рискуют ежесекундно, гробятся, гибнут пачками, но упорно продолжают ходить в поисках своего счастья… Сознательно, понимаешь?! Поэтому я и размышляю над их действиями. Что это — пафос или чётко продуманный план? Они ведь не против группы пошли, они против сложившихся устоев тараном попёрли! Против системы! Сознательно! Вот и хочу понять: что ими движет — упрямство или уверенность? — Щапа вновь задумался ненадолго, а затем продолжил: — Я с подобным уже сталкивался… Возможно, это нам стоило бы отступить. Зона не раз уже порождала уникумов, Она знает, что делает, и в чём‑то я Ей верю…
— Да ты чё, офонарел? — Айсман недоумённо смотрел на старшего. — Струсил, да?
— Цыц, фраер! Оборзел, что ли? Гонор поуйми, а то я быстро тебе напомню, кто в доме хозяин… — глаза Щапы метали молнии и громы. — Не зарывайся и не дерзи… Впрочем… я сам виноват. Не в том месте задумался и философию развёл. Да и не с той публикой… Иди, давай, займи место у окна, да не высовывайся сильно. Искоса поглядывай, а то ведь сталкерня — народ ушлый да бывалый, мигом прочухают, что засада их ждёт. Слышь, Сева! Ну что там у тебя? Не уснул ещё?
К тому моменту поскрипывающие звуки на чердаке стихли, и ответа не последовало.
— Сева! Что молчишь? Видать чего или нет? — прислушавшись к гробовой тишине наверху, старший повернулся назад и скомандовал: — Айсман, ну‑ка пулей слетай туда! Он там офонарел, что ли? Задай ему трепака, чтобы в следующий раз больше в молчанку не играл!
Браток стремглав выполнил команду, прогромыхав тяжёлыми ботинками до входной двери. Затем послышался скрип на наружной лестнице, приставленной к торцу дома. Над головой раздался топот, а чуть погодя громкий возглас:
— Щапа! Тут, кажись, страстные любители бани жили, берёзовыми вениками весь чердак завешан! Эй! Сева, ты где? Тю! Да он и правда спит, гомик! Ручки под голову сложил лодочкой и сопит в две дыры. Гы — ы-ы! Слышь, Сева, а ну вставай, зараза! Офигел, что ли? Щас я его по почкам быстро в себя приведу…
Внезапно возня наверху стихла. Выждав десяток секунд, старший недоумённо поднял взгляд к потолку. Брови его сложились домиком, непонятное чувство тревоги овладело сознанием. Ещё не веря происходящему, он прокричал:
— Айсман! Ну что там?! — не получив ответа, Щапа резко вскочил с места и двинулся на выход. — Вот я вам, болваны, сейчас обоим почки отстегну, чтобы впредь неповадно было испытывать моё терпение!
Ускорив шаг, старший добрался до лестницы, ведущей к чердачному проёму, и осторожно начал взбираться по ней наверх. Пистолет, зажатый в правой руке, мешал хвататься за перекладины, и приходилось упираться в них запястьем. Аккуратно заглянув в лаз, Щапа увидел только часть пола. Обзор закрывал широкий опорный поперечный брус, к тому же чердак и впрямь почти полностью оказался завешан сухими банными вениками. Ничего не оставалось, как подняться выше и забраться в помещение. Держа пистолет наготове, тихими крадущимися шагами он медленно приблизился к середине дома.
Открывшаяся картина поначалу ввела старшего в ступор. Оба напарника, плотно прижавшись друг к другу и подложив руки под головы, как младенцы, мирно посапывали, словно всё происходящее их никоим образом не касалось. Чувствуя, что начинает закипать, Щапа отбросил в сторону мешающие обзору веники, забыв на время об осторожности, резво подскочил к лежащим и несколько раз с оттягом пнул Айсмана по мягкому месту. Реакции — ноль. Подчинённый нечленораздельно промычал что‑то неразборчивое и продолжал крепко спать. Разъярившись вконец, Щапа схватил братка за шиворот, приподнял над полом, несколько раз с силой встряхнул и резко отпустил. Тот же кулём рухнул вниз, так и не проснувшись.
— Вы чё, «педанты», совсем оборзели?! Да я вас…
Договорить он не успел. Часть раскачивающихся под крышей веников вдруг большой тяжестью навалилась на спину, выбив оружие из руки, и Главарь почувствовал, как мёртвая хватка сдавила горло в месте прохождения сонной артерии. Мир померк, и только тихий и вкрадчивый голос какое‑то время слышался над самым ухом:
— Баю — баю, мой малыш… Ночь пришла — ты сладко спишь… Спят игрушки, спит медведь… Мама песню будет петь…
* * *— Самый эффективный урон можно нанести противнику не в прямом противостоянии, а методом «партизанской войны». Скрытность в передвижениях, умелое использование внезапности, продуманность и чёткость в действиях — это залог победы. Посуди сам: что может сделать одиночка против большого количества врагов? Убрать с дороги одного — двух, ну, может, чуть более того. Значительную роль в перевесе сил играет правильный подход к противнику. Если идти в лоб, значит, уравнять шансы. Подарить время для подготовки к отпору. А если подобраться с той стороны, где у него… хм — м-м… нет глаз, тогда это время будет работать на тебя. Представь, что тебя преследуют, и, кровь из носа, очень надо оказаться позади врагов. В этом случае немаловажно запутать погоню отсутствием следов… Нет, совсем спрятать их не удастся, но существует ряд мер умелой маскировки отпечатков. Не всем дано читать их, словно открытую книгу. А ты должен это уметь обязательно. Вот скажи: кто прошёл по этой песчаной полосе?
— Какое‑то бревно протащили…
— Сам ты — бревно… Это Пушок.
— Как это — Пушок? У него же когти на лапах такой длины, что между пальцами не прячутся! А я царапин не вижу…
— А я его прокатиться попросил.
— Тьфу, совсем забыл, что вы с ним телепатией общаетесь. А как он Вас понял?
— У Зоны, брат, уникальные возможности воздействия на развитие некоторых видов растений и животных, или ещё не заметил? — в голосе Лучника промелькнули нотки иронии. — Она в несколько раз… а когда и в десятки, или даже сотни… быстрее природы успевает поработать над совершенством организмов. И никогда ещё Зона не боялась экспериментировать. Вот только не стоит выяснять, отчего это происходит. Того, кто пытается вникнуть в Её деятельность, хуже того — пробует вмешиваться, Она очень быстро и безвозвратно растворяет в себе. Никому и никогда ревностная Хозяйка не позволит этого делать. Советую тебе просто свыкнуться с мыслью о совместном существовании, но в рамках установленных Ею правил. Чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях. А теперь перейдём к практическим действиям…
