Александр Мазин - Утро Судного Дня
Вняв предчувствиям, я первым делом попытался отправить домой Архо и Путу. Не получилось. Пута, возможно, и согласился бы, но Архо отказался наотрез. Пута, естественно, тоже остался. Единственное, что удалось, — взять с них торжественную клятву: в случае критическом не геройствовать, а делать ноги.
Через девять дней наш отряд достиг предгорий. Пленник заметно приободрился, а вот на моих черных союзников смена ландшафта произвела обратное впечатление. Парни Гневного Буйвола нервничали, озирались настороженно.
— Чужая земля, — сказал мне их предводитель. — Чужие духи. Ты сумеешь с ними договориться, Ар Т’ом?
— Сумею, — как можно увереннее ответил я. Страх — штука заразная.
Особенно если это страх двухметрового крутого мужика.
Пута и Архо держались лучше. Я знал, почему. Единство. Их «духи-покровители» были с ними. И у них не было суеверного страха перед потусторонним. Они шли за мной и были уверены, что их предводителя ведет некая высшая сила. Эта их уверенность была настолько велика, что я и сам иногда забывал, что не забота о Равновесии, а поиск сородичей трехглазого подвигнул меня на этот рейд. Что я — офицер разведки, выполняющий задание на чужой территории… Мне всё труднее было удерживать себя внутри этой директивы. Наверное, потому, что территория — это нечто ограниченное, подразумевающее, что где-то на доступной дистанции существует граница, за которой — своя, родная земля. А здесь — не территория. Здесь — мир. Чужой мир… Который, я это чувствовал, готов признать меня своим. Хочет признать меня своим. И сколько в этом «желании» моей собственной способности к адаптации, а сколько — от самого мира… Этого я не знал.
И сейчас, здесь, карабкаясь вверх по склону по звериной тропе, я вдруг понял, что с самого начала чувствовал: этот мир — не чужой. Непонятный, странный… но не чужой. И еще я понял, что странность эта — вполне материальная штука. Некий фактор, с которым я уже сталкивался до того, как появился здесь, в прошлом. Ощущение дежавю нахлынуло на меня с необычайной силой… А в следующее мгновение я толкнул в спину Буйвола, который шел впереди, и прошипел:
— Стоять…
И сам замер на месте.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Ощущение опасности было так конкретно, что передалось Архо и Путе, которые, растолкав черных бойцов, подбежали ко мне и застыли с копьями на изготовку.
Тонкий пронзительный визг пронзил воздух. Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Рефлекторно вскинул арбалет, выискивая цель… Цели не было. Визжал Стручок. Он сделал попытку удрать, но Буйвол вовремя сцапал его за шевелюру, и теперь наш проводник вопил и сучил ногами, пытаясь освободиться. Буйвол треснул его по макушке. Стручок обмяк. Но его вопль наверняка нас выдал. Впрочем, это не имело значения. Мы были обнаружены намного раньше. Может, сегодня утром, может, — еще вчера… И теперь впереди, шагах в двухстах отсюда нас ждала засада. Наблюдатель, скрытно сопровождавший нас все это время, уже растворился в джунглях.
Но засада осталась. Не берусь объяснить, как, но я знал это совершенно точно. И что теперь делать? Попробовать зайти с флангов? Не получится. Любое наше перемещение будет моментально обнаружено.
— Архо, — сказал я. — Брат, ты помнишь обратную дорогу?
— Мы уходим? — спросил он.
— Вы. Ты и Пута.
— Нет!
— Единство, — сказал я. — Настало время, брат. Вы нужны дома.
Тень пробежала по его лицу.
— Ты видишь, Ар Т’ом? — спросил он дрогнувшим голосом. — Я — нет.
— Я знаю, — твердо произнес я. — Уходите!
Архо коснулся моего запястья. Особое касание.
Через тактильный контакт он пытался понять, насколько велика опасность. Для меня. Наивный. Меня учили лгать под гипнозом и под наркотиками, лгать физиологическим детекторам и следователям-эмпатам.
— Мы уходим, — согласился он после небольшой паузы.
— Домой! — уточнил я.
— Домой, — согласился Архо.
Пута, ставший в последнее время поразительно немногословным, просто кивнул.
И оба моих друга ушли. И я остался один. Буйвол со своими — не в счет. Такие же людоеды, как и здешние. Только полагающие, что я для них полезнее в качестве союзника, чем в качестве шашлыка.
Выждав еще несколько минут, чтобы дать моим друзьям отойти подальше, я знаком подозвал Буйвола и сказал ему:
— Впереди — враг. Мы идем вперед?
— Вперед! — не раздумывая, ответил черный гигант.
Иного я и не ожидал от тех, кто таскает львов за хвосты.
И мы пошли туда, где нас ждала Смерть. Наверное, мои предки-самураи гордились бы таким потомком, а вот мой командир и наставник Хокусай — вряд ли. Но я знал, что поступаю правильно. Внутренний голос нашептывал мне: моя собственная смерть еще достаточно далеко. И я ему почему-то верил. Зря или нет? Очень скоро я об этом узнаю…
Помощником Гневного Буйвола был некий Охей. Буйволу он приходился братом. Собственно, все его так и звали — младший брат Буйвола. А имя Охей — это так, вроде «Эй, ты!».
Этого Охея Буйвол и послал вперед. В разведку. После того как на вопрос: «Куда ушли белые охотники?», я ответил лаконично: «Так надо». И добавил: «Впереди — враг».
Охей не вернулся.
Мое черное воинство забеспокоилось, и Буйвол, проявляя храбрость, решил проверить тропу сам.
Я воспротивился. Пойдем все вместе, заявил я.
Мы с Буйволом шли впереди. За нами двое черных парней волокли обмякшего Стручка. За ними, цепочкой, остальные. Пару раз Буйвол указывал мне некие следы и приметы. Каждый раз я с важностью кивал, хотя опознал лишь веточку, которой кто-то старательно замел следы на песчаной проплешине.
Я знал, что засада — совсем рядом. Когда же ощущение чужого присутствия стало почти осязаемым, я знаком велел Буйволу остановиться и двинулся дальше сам. Я знал, что подставляюсь, но все равно нападение едва не застало меня врасплох. Если бы у меня над головой не прошуршала распрямившаяся ветка…
Я прыгнул вправо, и потому мой оппонент не упал мне на голову, а приземлился в двух шагах.
Я немедленно хрястнул его кулаком и отправил в еще один короткий полет. Услышал пронзительный вопль и увидел, что на меня пикирует еще один первобытный «десантник». От этого я тоже успел увернуться. А вот третий непременно проделал бы во мне дыру, если бы я не подстрелил его влёт. Удар арбалетного болта несколько изменил его траекторию — и копье его оказалось не внутри моей грудной клетки, а у меня в руках. Арбалет пришлось отбросить. В данной ситуации он был малоэффективен.
Из чащи выступили основные силы противника. Человек тридцать. Невысокие, коренастые, морды раскрашены красным и белым. Вооружение «стандартное палеолитическое»: копья, топорики… Атаковать они не спешили, и я уж было вознамерился начать переговоры…
Но Гневный Буйвол решил иначе. В полном соответствии со своим именем. Он и его черные парни подняли щиты, ощетинили копья и с яростными воплями ринулись на врага. Не уберись я с линии атаки, они бы и меня стоптали.
Разрисованные повели себя странно: не бросились навстречу, не пустились наутек, а вполне организованно подались назад шагов на двадцать…
— Ловушка! — заорал я.
Поздно. Под самыми проворными «буйволятами» уже разверзлась земля, и парни исчезли в ловчей яме. А на менее проворных сверху упала сеть.
У меня, однако, не было возможности восхититься тактическими приемами противника, потому что из кустов выбрался один из «прыгунов» и немедленно набросился на меня. Я отправил его обратно в кусты, но тут подоспело с полдюжины его сородичей — и мне стало жарко. К счастью, они возжелали взять меня живьем, поэтому я выстоял и даже несколько проредил их ряды… Но увлекся и забыл о возможности атаки с воздуха, поэтому сеть накрыла меня, как силок куропатку. Со мной в сети оказались и двое аборигенов. Одного я приколол, но второй изловчился и схватил меня за лодыжку. На помощь ему пришел здоровенный детина с еще более здоровенной дубинкой, которую он и обрушил на мою голову. Я успел извернуться, подставить плечо, но удар сшиб меня с ног. Я вскочил, но тут кто-то от души треснул меня по затылку — и бой для меня закончился.
Глава двадцать четвёртая
Горе побежденным!
Очнувшись, я увидел над собой ветку. К ветке было приспособлено гнездо, а вокруг суетились его хозяева: пара ткачиков. Меня птички совершенно не опасались. Будто знали, что я связан. А связан я был качественно. Не пошевельнуться, хоть руки и ноги не затекли. Болел затылок. Надо полагать, там изрядная шишка. Однако серьезных повреждений организма я не ощущал. Еще я обнаружил, что меня поили какой-то дрянью: ее терпкий соленый вкус, очень похожий на вкус крови, уверенно доминировал у меня во рту.
