Виктор Глумов - Вопреки судьбе
Но охранников было больше, и Шурик упал одновременно с пятым.
Он рухнул на Аню, дышать стало тяжело, она беспомощно барахталась под воняющим псиной и человеческим потом мертвым телом. Добраться до пистолета. Можно не стреляться, а так же, как Шурик, забрать с собой побольше врагов. Она почти выбралась, когда рядом раздались шаги, и Аню подняли рывком, заломили руки, защелкнули наручники.
– Сука! – Пощечина. – Тварь! – Еще одна оплеуха. – Дррррянь!
– Прекрати истерику, – другой голос. – Возьми себя в руки.
Аню сзади дернули за наручники так, что она переломилась пополам, спасая запястья, и видела только пол и свои босые, донельзя грязные ноги. Горело лицо. «За каждую оплеуху, – подумала Аня, – только выпустите меня, отомщу за каждую. Я не успокоюсь. Я еще за Шурика вам устрою».
Умирать она передумала. Одно дело – уйти из жизни добровольно, в бою, с толикой романтизма, и совсем другое – подохнуть по чужому решению, да еще и каким-нибудь пакостным образом.
– Куда ее?
– К главному. Он, знаешь, очень интересовался, как она выбралась.
Аню повели.
Вскоре выбрались на асфальтовую дорогу, потом свернули в помещение с ковролином, пока не уперлись в дверь. Периферическим зрением Аня уловила, что находится в просторном, богато обставленном кабинете.
– Посадите ее, – велели бесцветным голосом.
Аню подвели к стулу, усадили и пристегнули к спинке, чтобы не убежала. Она с интересом огляделась.
Глава 10
Встреча
Заметив вооруженных людей, Арамис отпустил корни деревьев, по которым карабкался из оврага, чтобы соскользнуть вниз и уйти с линии огня – ничем помочь Марьяне он уже не мог. Будто в замедленном кино, он видел, как враг нажимает на спусковой крючок.
Кубарем Арамис скатился вниз, измазавшись глиной, как свинья, и, петляя из стороны в сторону, бросился наутек, на бегу выхватил «Беретту». За спиной вполне по-русски выругались, он приник к обрывистому склону ручья, и перед глазами начало темнеть, силы вмиг оставили его.
Ранили в спину? Говорят, что поначалу боли не чувствуется. Но ведь и выстрела не было. Или использовали глушитель? Вроде нет.
Последнее, что Арамис, обернувшись, увидел – врага на склоне, опускающего пистолет.
* * *Очнулся Арамис на поляне посреди леса. Руки были связаны за спиной пластиковыми стяжками, башка гудела, перед глазами двоилось, как после наркоза. Над ним возвышались два автоматчика, рядом валялась Марьяна. Арамис с трудом сфокусировал на ней взгляд: вроде дышит.
Кое-как собрав мысли в кучу, он попытался проанализировать случившееся: их взяли в плен – это раз, два – использовали парализаторы, три – матерились пленители по-русски, значит, есть надежда остаться в живых.
Арамис решил косить под дурачка, перевернулся на спину:
– Мужики, какого черта происходит?
Мужиков было восемь человек, двое караулили его и Марьяну, остальные оторвались от трапезы и повернули к нему головы. Никого из них Арамис не знал, что было странно: он старался дружить со всеми, и знакомых у него было предостаточно.
Один из обедающих проворчал что-то по-английски. Сюрприз!
– Харэ под дурачка косить, – сказал дозорный слева – плечистый, скуластый мужик с выпуклой родинкой на квадратном подбородке, поделенном ямкой на две половины.
– Сейчас ты нам и расскажешь, что происходит, – подключился второй.
Остальные потеряли к Арамису интерес и занялись едой.
– Я, правда, не понимаю, – честно сказал он.
– Неужели? – вскинул брови надзиратель. – Еще скажи, что вы тут бабочек ловили.
Арамис мысленно пнул себя. Тупить нельзя, надо что-то придумывать: ведь не просто так они с Марьяной шли по следам. Выходит, они знают, что Марьяна хорошо осведомлена. Даже если от нее отмежеваться, никто его живым не отпустит – а вдруг она успела поделиться сведениями?
Единственный способ не выжить даже, а протянуть время – рассказать правду, ведь в ней нет ничего криминального.
– Вы Сокола знаете? – спросил он. – Каждая собака в Зоне знает Сокола.
Похоже, эти двое о нем впервые слышали.
– И? – спросил надсмотрщик слева.
– Он пропал на лесопилке, вот мы и пошли его искать. Сначала отрядом шли зэков беглых ловить, потом задание отменили, и мы отмежевались. Мы сами по себе, Сокола ищем.
Здоровяк поджал губы. Похоже, не поверил. Да и Арамис сообразил, что схлопочет пулю в висок только потому, что видел англоязычный отряд в Зоне. Интересно, их пропустили за взятку или сами просочились? Однозначно, без продажных сталкеров не обошлось. Американцы, как саранча, все уничтожают на своем пути. Теперь вот в Зону пробрались и скоро превратят в отстойник место, где можно хоть недолго побыть собой.
Зона – единственное место, где с души слетает шелуха и обнажается настоящее.
Но почему их с Марьяной до сих пор не убили?
Девушка застонала, приходя в себя, заворочалась и уставилась на Арамиса. По ее губам он прочел:
«Прости».
– О, а вот и Гюрза оклемалась, – обрадовался надсмотрщик слева.
– Вы меня с кем-то путаете, меня Кузя зовут, – пробормотала она заплетающимся языком.
– Не надо рассказывать, мы осведомлены, кто ты и что здесь делаешь.
Один из натовцев заинтересовался беседой и подошел к пленной:
– What do you know about us, Gyurza? And what does he knows? Did you tell anybody something?
Девушка округлила глаза:
– Извините, я не понимаю по-английски. А кто такая Гюрза?
– Змеюка ядовитая, – ответил левый, стянул кепку. Он был лыс, как кегельный шар.
– Но при чем тут я? Мы простые сталкеры, по своим делам шли. У Арамиса вон друг пропал. Мы следы обнаружили, обрадовались…
– Ага, ага, при том, что знали о беглых зэках. И знали, что задание отменено. И все равно поперлись.
Надзиратель, что справа, сел возле Марьяны на корточки.
– Дайте воды, – прохрипела она. – А то маринуете нас тут ни за что.
Врала Марьяна мастерски, Арамис сам чуть ей не поверил, проникся. Значит, она – или наемник, или агент. Российский, естественно, раз на натовцев компромат собирает.
– Вот тебе воды, – лысый пнул ее под ребра – девушка захрипела. Арамис рванулся, чтобы ей помочь и тотчас осадил себя. Что он может, связанный? Да и свободный – много бы навоевал один против восьми?
Здоровяк положил руку на плечо напарника:
– Стас, не горячись. Доставим ее на базу – как миленькая разговорится. Там умеют развязывать языки.
От его ледяной уверенности Арамису стало не по себе. Что за база такая? Представилась секретная лаборатория с разделочными столами, где зафиксированы подопытные. Мороз продрал по спине, передернуло.
Прокашлявшись, Марьяна вытянулась и уставилась в небо. Кто бы подумал, что она – чей бы то ни было агент? И доверяй после этого людям. Хотя вообще стоило догадаться: слишком уверенно она шла по следу, слишком многое знала.
Итак, надо придумать, как освободиться и вытащить Марьяну. Арамис еще раз напряг руки – связали пластиковыми стяжками, на разрыв прочными и врезающимися в запястья. Одно хорошо – не убили, а пока живой, есть надежда. Наверное, и не убьют, пока Марьяна не расскажет то, что им интересно. А она, естественно, не собирается и держится нагло. Арамис же не собирался на их базу.
Он снова пошевелил руками: кажется, под спиной очень кстати – острый камень. Если бы руки стянули впереди, можно было бы рывком разорвать стяжку: сжать кулаки и ударить, разводя запястья, со всей дури о грудь. Да, чревато ссадинами на руках, но освободишься. Но скрутили Арамиса профессионалы, и о таком простом способе не могло быть и речи.
Собственно, ни о каком способе не могло идти речи: оружие забрали, да и с оружием против такой толпы… Арамис заметил, что мысли закольцевались, и взгрустнул. Положение, похоже, было безвыходным.
Марьяна отдышалась и с ненавистью посмотрела на противников:
– Что вам нужно?
– Правду, Гюрза, – сказал надзиратель с бородавкой. – Кто и зачем тебя послал. Кто и что о нас знает.
– Я – не Гюрза, я – Кузя.
Новый удар по ребрам. Девушку скрутило, Арамис скрипнул зубами и отвернулся: бить безоружного, тем более женщину – гадко.
– Мы пытать не будем, – сказал второй. – Мы тебя отведем на базу. Ты же понимаешь, что это значит?
– Не понимаю.
Новый удар. Черт! Арамис встретился взглядом с англоязычным. Ну и тип. Морда непроницаемая, как у актера Джейсона Стэтхема. Челюсть квадратная, глаза – пустые. Остальные не лучше. Пока двое товарищей избивают Марьяну, сидят себе у костра, едят. Оружие при них – американское, естественно. Это Арамиса уже не удивляло. Кузя шипела и извивалась. Ничего в ней не осталось от привычной Марьяны – смелой и несгибаемой, но женственной и смешливой. Вела она себя, как партизан на допросе. И видимо, в какой-то мере была партизаном.
«Ну я-то тут при чем? – с тоской подумал Арамис. – Хорошо, меня не бьют. Да и не знаю ведь ничего, а знал бы – раскололся мигом».
– У тебя на ПДА отмечен путь, – тот, что с бородавкой, присел около Марьяны на корточки, за волосы поднял ее голову, заставил посмотреть на себя. – Так что хватит отпираться, Гюрза.
![Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд: [Романы]](/uploads/posts/books/246890/246890.jpg)