Василий Головачев - Десант в прошлое
– Эй, лузер, долго нам ещё по временам бегать? – пробормотал Артём вслух.
– Ноу сэви, – ответил ИсКр почти по-английски, точно попадая в интонацию вопроса. Вряд ли он понял сказанное, не отрываясь от экранов консоли, но ответ его оказался неожиданно созвучным мыслям Артёма.
Морев и лейтенант вернулись раньше всех.
– Иди обедай, – сказал Махлин.
– Не хочу, – отказался Артём. – Что решили?
– Командир объявит.
Вскоре все снова собрались в посту управления. Не было только Дылды.
Морев переговорил в сторонке с Марьяной, оглядел бойцов.
– Сержант Вольнов остаётся с детьми. Перемещаемся на миллион лет вперёд, в эпоху воррихо, ищем машину хроносдвига…
– Изучаем, – подсказал Синенко.
– И уничтожаем, – закончил свою речь Морев.
В зале установилась тишина.
– Вы серьёзно? – с недоверием спросил космолётчик Волгин. Своё незавидное положение он уже осознал, но привыкнуть к нему не мог и явно хотел проснуться. – Там же, наверно, мощная охрана… да и бомбы у нас нет.
Морев посмотрел на него одним глазом.
– Что-нибудь придумаем.
– Самый идеальный вариант – активировать собственную систему подрыва центра, – сказал Махлин безразличным тоном. – ИсКр утверждает, что это возможно.
Марьяна кивнула.
– Он уже ищет программу.
– Но он же сам воррихо, – с сомнением сказал Сомов. – И согласился нашкодить своим сородичам?
– Среди людей тоже есть такая категория исследователей-фанатов, – сказал Махлин наставительно, – которые ради эксперимента мать родную не пожалеют. Этот пацан из них.
Во взорах бойцов, обращённых на пленника, не замечающего ничего вокруг, увлечённого решением новой для него задачи, протаяло сложное чувство брезгливости, сожаления и понимания.
– Повезло нам, – выразил общую оценку парня Синенко, – с этим говнюком.
В зале появился Дылда. Он был весел и улыбчив.
– Товарищ капитан, вверенное мне подразделение отдыхает. Готов выполнить любой приказ.
– Запустишь нас в будущее, – сказал Морев. – Дождёшься возвращения. Наружу не выходить, транспортный отсек заблокировать.
– Как?
– «Язык» объяснит, выведет на видеостолб передачу с телекамер отсека. Будешь видеть, кто там появится… если появится.
– Понял. Мне бы вертолётик… у них тут вроде бы стоит аппарат в сложенном виде.
– Зачем?
– Поискал бы своих родных, отца, мать…
– Повторяю: из транслятора не выходить! Успеем ещё поискать своих близких. Хотя не уверен, что найдём. Решим главную проблему и подумаем, что делать дальше. Возможно, удастся вернуть сброшенных людей в своё время. Товарищ Волгин, я бы попросил и вас остаться.
Космолётчик из двадцать седьмого века встрепенулся, посмотрел на обращённые к нему лица, покраснел.
– Я лучше с вами…
– Нет так нет, хотя впереди нас ждёт не прогулка по парку. Ещё вопросы есть?
Бойцы потоптались, переглядываясь.
– Вопросов нет. Спускаемся.
ИсКра выдернули из-за пульта, несмотря на его торопливую жестикуляцию. Марьяна выслушала его, перевела Мореву и Дылде слова пленника, затем Синенко повёл оператора к двери.
– Всё понял? – спросил капитан.
– Так точно! – вытянулся сержант. – Не подведу.
Через несколько минут команда упаковалась в стартовую камеру хронотранслятора, и привычная темнота оборвала сознание десантников во времени.
Наше время. Партизаны
Неразбериха возле здания Центра обороны усиливалась с каждой минутой, и это дало возможность диверсантам-партизанам добраться до вертолёта на крыше и взлететь ещё до того, как прибывший отряд воррихо-чистильщиков занял здание.
Так как преследователи до сих пор не догадывались о том, что диверсионная группа передвигается на их вертолёте, на взлетевшую машину не обратили внимания, она влилась в налетевшую со всех концов Москвы тучу вертолётов, сделала то же самое – облетела здание, как бы подчёркивая свою принадлежность к воздушному флоту переселенцев, а потом тихонько отвалила в сторону и села на другой стороне набережной, там, где был замечен парашют русского лётчика.
Его удалось найти быстро, мобильный телефон он не потерял. После чего вертолёт с «партизанами» взял курс на окраину города, стараясь не привлекать к себе внимание.
Пока летели, расслабившийся Артём вспоминал недавние события, пытаясь избавиться от противного ощущения забытой вещи.
Они успели!
Эд сработал в высшей степени профессионально и оперативно, доказав тем самым, что не зря когда-то считался классным хакером и что его не напрасно взяли в Курчатовский ядерный центр на должность специалиста по IT-технологиям. Артём даже простил ему все закидоны характера и нередко проявлявшуюся трусость, так как без него провернуть идею с выводом из строя компьютерного центра не удалось бы.
Стоявший на боевом дежурстве дивизион «Тополей-М», ближайший к китайской границе, обнаружился на Алтае, под Змеиногорском. Эдуард проявил чудеса изобретательности и ухитрился всё-таки запустить одну ракету на Шанхай, почти не меняя программы полёта: ракеты дивизиона все были нацелены на Китай. Ему осталось лишь подкорректировать полётное задание и ввести точные координаты шанхайского финцентра.
Дивизион насчитывал шестьдесят четыре «Тополя», из которых треть несла не ядерные, а так называемые боеприпасы объёмного взрыва, по мощности почти сравнимые с ядерными, но не вызывающие сильнейшего радиоактивного заражения.
Через семь минут с начала поиска и расчёта траектории «Тополь-М» стартовал (позже Эдуард признался, что ему не удалось бы сделать запуск, не попади он в закрытую сеть российского стратегического комплекса «Периметр», гарантированно отвечающего на ядерную атаку извне даже в том случае, если все руководящие институты страны уничтожены. Именно программа «Периметра» и помогла запустить ракету без участия человека) и понёсся к Шанхаю, чтобы превратить финансовый центр с его сложнейшей компьютерной начинкой, да и полгорода в придачу в пустырь.
– Жаль, не посмотрим, – заявил компьютерщик, завершив работу. – Можно было бы взломать спутниковую сеть, но времени уйдёт много.
– К чёрту, – грубо оборвал его Артём, уже трижды отстреливавшийся от «киборгов», просачивающихся в зал управления через служебные входы, и чувствующий себя как на иголках. – Займись вирусом.
Эдуард занялся, вогнал в компьютеры программу «трояна», на что ушло ещё несколько бесконечных минут, и диверсанты наконец смогли выбраться из Центра, уверенные в его непригодности послужить информационной базой для воррихо-переселенцев.
И всё-таки им пришлось поволноваться, когда за кольцевой автодорогой к низко летящему аппарату метнулись два чужих вертолёта.
Рация в кабине Турчинского залаяла в три голоса, но ответить – значило выдать себя. Сержант сделал вид, что машина повреждена, покачал крылышками с боку на бок, но это на преследователей не подействовало, и бойцы решили атаковать машины врага первыми. Важно было нанести удар внезапно, чтобы пилоты «вертушек» не успели передать на базу об атаке.
Турчинский открыл хвостовой люк аппарата, снизил скорость почти до нуля, зависая над железнодорожными путями.
Один из вертолётов пошёл вокруг и, когда появился перед хвостовым люком, Артём и Чумак дали залп из бластеров, не жалея ресурса.
Одновременно с ними выстрелил и Турчинский – по второму вертолёту, удачно подлетевшему спереди.
Атака застала пилотов вражеских «вертушек» врасплох. Подтверждалось мнение лейтенанта Махлина, что убийцами мирного населения пришельцы из прошлого были отличными, а вояками плохими, несмотря на супероружие и впечатляющую летающую технику. Никто из сброшенных в прошлое потомков не оказал им такого сопротивления, какое продемонстрировали русские люди, и пришельцы к этому не были готовы.
Обе воррихо-«вертушки», получив прямые попадания, не рискнули продолжить бой. Одна из них задымила и произвела посадку прямо на рельсы недалеко от железнодорожной станции Выхино, вторая просто отстала, поднимаясь в небо цветным фонариком.
– Сейчас доложит начальству, – проводил вертолёт угрожающим взглядом Чумак.
Он оказался провидцем.
Не успели десантники добраться до аэродрома возле Брендевки, как их догнали три вертолёта, явно намеревающиеся допросить беглецов с пристрастием.
– Вот где пригодился бы ваш истребитель, – обернулся Чумак к майору Летяго; несмотря на бой с превосходящими силами противника и вынужденное катапультирование, пилот Су-35 не был ранен, получив лишь ушибы головы и рук, и держался молодцом; атлетом он не выглядел – небольшого роста, щупленький, курносый, но стоило заглянуть в его глаза, в которых тлел огонь жёсткой решительности и железной воли, и становилось понятно, почему майор был назначен командиром звена.
