Василий Звягинцев - Дырка для ордена
Тогда, конечно, мысль эта промелькнула почти или вообще без слов, но позже, вспоминая, он сформулировал ее именно так.
За углом действительно стоял низкий синий «Понтиак». И мотор работал, и левая дверца была приоткрыта.
А ведь на самом деле прошло-то всего полторы, максимум две минуты, как неизвестный товарищ вышел из машины и определенно рассчитывал, что все произойдет быстро, но не с таким исходом, конечно.
Первым делом — скрыться отсюда. Тарханов задвинул раненого на заднее сиденье, еще раз оглянулся по сторонам. Затащить, что ли, тела в подворотню? А, незачем, только время потеряешь.
Сергей плавно тронул машину.
— Куда теперь? В больницу или… Как себя чувствуешь, куда попало?
— Не пойму. В живот, кажется, и в грудь где-то справа. Терпимо, только тошнит и слабость. Езжай три блока вперед, там направо на Шестую авеню… Знаешь? Главное — угадать под зеленый. Тогда сразу по газам и теряйся в потоке. Город знаешь?
— По карте. Живьем не ездил… Даже правил не знаю.
— Тогда словчись воткнуться в средний ряд и гони все время прямо. Дай мне рацию, вон там, под панелью, и включи тумблер.
И тут Тарханов вспомнил, что пароль-то парень до конца не сказал. Оно понятно, форс-мажор и все такое, но тем не менее… Чекменев не зря предупреждал. Да и по личному опыту Сергей знал, скольких неприятностей можно избежать, четко соблюдая инструкции и уставы…
— Слышь, друг, а что ты там про какого-то Ивана говорить начал? Кто такой, не припомню…
— Ну, ты даешь… Иван Петрович кланяться велели. Теперь вспомнил?
— Ага.
Тарханов нащупал массивную телефонную трубку, протянул, не оборачиваясь. На следующем углу красным светил сквозь опускающийся туман светофор, у которого следовало поворачивать. В зеркале заднего вида по-прежнему не видно было ни одной машины. Везет, черт, все еще везет!
Сигнал как раз в нужный момент перемигнул на зеленый, капитан вывернул руль и резко поддал газу. Аж покрышки запищали. На предельно допустимой скорости пролетел полквартала, вильнул в средний ряд, пристроился за черной «Импалой» и решил, что пока можно расслабиться.
Машины по авеню шли четырьмя рядами в каждую сторону, и его «Понтиак» неразличимо растворился в этом гудящем потоке. Тарханов опустил боковое стекло, закурил. Раненый, полулежа на широком сиденье и прикрывая рукой микрофон, шептал что-то в трубку.
Сергей думал, что хорошо было бы остановиться и перевязать его, а то и при сравнительно легком ранении парень может истечь кровью. Но знал он и другое правило, что старший в операции, а связник в данном случае таковым и был, сам решает, что и как делать. Считает, что в силах продержаться еще сколько-то, — так тому и быть.
И еще выходило, что совершенно прав был в своих опасениях подполковник Чекменев, или как его там зовут на самом деле.
Значит, даже наша американская резидентура под плотным колпаком. Кто-то вовремя узнал, что один из ее сотрудников должен встретить важного гостя из Тель-Авива, сопоставил факты и направил группу захвата в заранее известное место.
Либо…
Тут могут быть разные варианты.
И в то же время операция неприятелем была подготовлена из рук вон плохо. Видимо второпях, послали на дело не настоящих спецов, а тех, кто был под рукой. Никакого профессионализма Тарханов здесь не увидел. Если даже он, не имеющий никакого опыта в играх такого именно рода, сделал их одной левой.
В переносном смысле, конечно, а так, на самом деле, одной правой, вторую руку в дело вводить не пришлось.
И все, нет больше группы захвата из трех как минимум человек. Придурки. Если б Сергею пришлось играть с той стороны, он всю акцию провел бы один, и успешно.
Так, может быть, на самом деле все это — инсценировка, просто для того, чтобы понагляднее подтвердить правоту Чекменева и привлечь Тарханова к работе в его службе?
Хороша инсценировка — один человек ранен, двое-трое убиты. Свои способности капитан знал.
Значит, или он ошибается в предположениях, или ставки в игре так высоки, что людей решено не жалеть.
— Эй, товарищ, не знаю, как тебя звать, езжай все время прямо, пока не увидишь указатель — Сорок шестая улица. Там направо, до шоссе, и прямо через мост Трайнборо. Я подскажу, если не выключусь. Гони, только правил не нарушай. Все время по указателям и в потоке…
Перед мостом притормозишь, там нас должны встречать. Достань из бардачка аптечку, дай сюда, я пока посмотрю, что со мной. Что-то хреновато мне.
— Так, может, остановимся, я перевяжу? Понимаю кое-что в полевой медицине…
— Езжай, я сказал, — неожиданно резким голосом приказал связник. — Если сразу не убили, еще полчаса не сдохну. Тебя, в натуре, как зовут?
Странный вопрос для разведчика. Или он просто так употребил слово «в натуре», для связки слов?
— Узи меня зовут. Узиель, если полностью.
— Пойдет. Меня — Саша. Вице-консулом здесь работаю. Стреляешь ты классно. И дерешься. Пистолет не потерял?
— Нет, вот он…
— Держи запасную обойму на всякий случай. Ребят, что нас встретят, я в лицо знаю, но если по пути что случится, еще раз нападут, бей, не стесняйся…
Саша зашипел сквозь зубы, отдирая приклеившуюся к ране рубашку.
— Вроде бы ничего, — услышал Сергей его голос. — Текло сильно, сейчас почти перестало. Одна пуля по ребрам, а вторая, правда, где-то внутри застряла…
Тарханов не стал бы так уж радоваться, что из проникающей раны перестала идти кровь. Опыт подсказывал, что вся она может оставаться внутри, а это еще хуже.
— В аптечке есть хороший стимулятор с обезболиванием? — спросил он.
— Должен… В шприц-тюбике.
— Вот вколи и держись, пока к врачам не попадешь. Долго еще ехать?
Саша не отвечал, наверное, целую минуту, пока возился со шприцом и ждал, когда лекарство подействует.
— Почти приехали. Мне чуть полегчало, теперь я своих ребят точно узнаю и распорядиться смогу…
«Хорошо бы, — подумал Сергей. — А то в чужом городе, с „грязным“ пистолетом и бесчувственным телом в салоне как-то неуютно ездить незнамо куда и зачем».
В указанном месте он остановил машину. Из двух стоявших на парковочной площадке автомобилей к нему метнулись сразу четыре человека.
— Сашка, ты как, в порядке?
— В относительном. — Хотя вице-консул бодрился, голос у него ощутимо слабел. Видно, держался, пока нужно было, а увидел своих, и гайки начали отдаваться. — Забирайте клиента, и по схеме. А я… — и замолчал, откинувшись на спинку сиденья. Потерял сознание, дотянув до цели.
— Бегом, парни, его сразу на операционный стол надо, боюсь, у него дела плохи…
Двое заняли места в «Понтиаке», и он стремительно рванулся в сторону моста через Ист-Ривер, а двое других предложили Тарханову пересесть в неприметный бежевый «Форд».
— Ну-ка, расскажите подробно, что там у вас случилось, — предложил полноватый немолодой человек в очках, похожий, как показалось Тарханову, на адвоката. Второй, с внешностью хорошо воспитанного телохранителя, плавно тронул машину и повел ее вдоль набережной, под которой плескалась грязная, стылая зимняя вода пролива, отделяющего Манхэттен от материка.
Сергей рассказал подробно и в деталях все, что случилось с момента приземления самолета.
— Кстати, заберите его пистолет, мне он ни к чему. — Тарханов тщательно протер все поверхности пистолета влажной дезинфицирующей салфеткой, целый пакет которых он прихватил из самолета, и протянул его «адвокату». Незачем оставлять отпечатки пальцев даже и своим покровителям.
— Думаю, вам нужно как следует проверить все свои службы, всего лишь вчера в это время я говорил с господином «Ч», а уже сегодня…
— Вы абсолютно правы. Мы этим займемся. А вы сами ни с кем и ни о чем не говорили за это время?
— Я что, идиот? — не возмутился, а скорее удивился Тарханов. — Известный вам человек посадил меня в самолет, и до встречи с «Сашей» я вообще ни с кем не разговаривал, кроме как с обслугой «Юнкерса» и таксистом, да и то на чисто бытовые темы. Ну, можете найти таксиста с жетоном номер «Т-535», номер машины 9274 ВА, имя, судя по табличке в салоне, — Лазарь Сол, он довез меня до места встречи. Не доходя двух кварталов. Больше мне сказать нечего…
— Да и этого достаточно. Наблюдательность у вас великолепная, боевая подготовка тоже. Думаю, самое лучшее…
Он не успел договорить. Завывая сиренами, их взяли «в коробочку» два полицейских автомобиля. Белые с синими дверками и эмблемами города на них. Хриплый голос из мегафона потребовал остановиться и всем выйти из машины. Тарханов непроизвольно дернулся, не зная, что делать, но «адвокат» оставался спокоен. Он протянул Сергею синюю книжку дипломатического паспорта.
— Сидите, ничего не предпринимайте. Я буду говорить. Если потребуется, молча покажите паспорт и не произносите ни слова.
