"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Емец Дмитрий Александрович

– Садись! – сказала она, открывая переднюю дверь.

Рина села. По дороге они почти не разговаривали. Григорьева злилась, но интеллигентно, в культурном градусе. Рина же, приученная к шныровским воплям в пегасне, на культурное раздражение отзывалась вяло. Потом вообще заснула.

Проснулась от хлопка двери. Их фургончик стоял. Кто-то открывал задние двери и что-то сердито искал.

– На, держи! – сказала Григорьева, протягивая ей что-то огромное, больше ведра.

– Что это?

– Горшок для пальмы! Не бойся, пальмы нет! Поставь его на плечо, закрой лицо и иди! Притворяйся, что несешь!

– Зачем?

На этот вопрос Лиана отвечать не стала. Она оглянулась куда-то в темноту и громко сказала:

– Тащи давай! Я твою работу делать не буду!

Рина взяла горшок для пальмы и, загораживаясь им, потащилась к подъезду. Коварная Лиана навалила ей на другое плечо мешок с торфом, сама же шла сзади, точно хлыстиком, помахивая бамбуковой подставкой для плюща. Рина волочила ноги, ощущая, как позвонки слипаются.

– Ничего себе «притворяйся!» Сколько он весит? – простонала она, роняя мешок в лифт.

Лиана толкнула торф ногой.

– Хм! Давай, пожалуй, оставим его в лифте, а то меня убьют!

– Кто?

– Жалетели наглых девиц, которых надо убивать ломом!.. Девиц то есть, а не жалетелей! В следующий раз, когда меня разбудят ночью, я приеду на трейлере: «Перевозка джакузи вместе с водой». И ты это потащишь!

Первым, кого Рина встретила в коридоре, был телохранитель Долбушина Андрей, сильно похудевший и обросший щетиной. Одна рука у него была на перевязи. В другой держал арбалет.

– Людей Тилля не было? – спросил он у Лианы.

– Как обычно, двое… Сидели в машине. Ничего! Я дала деточке горшочек, и она его прекрасно, легонечко донесла! – сказала Лиана.

Рина, озираясь, шла по огромному коридору Долбушина. В глаза ей бросалась то одна, то другая вещь, пугающая ее какой-то страшной узнаваемостью. Нет, она видела ее будто впервые, но одновременно словно и не впервые! Например, точно знала, что сейчас, сразу за поворотом, окажется чучело медведя с подносом для визитных карточек.

Чучела не оказалось, и Рина ужасно обрадовалась этому.

– Медведя ищешь? Зоомагазин твой сожрал! – буркнул Андрей, шедший за Риной с опущенным арбалетом.

– Какой зоомагазин? – не поняла Рина.

– Рвет все подряд! Вышли утром, а от медведя одна голова и набивка по всему коридору. И эта рожа тут сидит! Победитель диких зверей!.. И ведь не выгонишь! Перегородил тут все…

– И что? – спросила Рина с испугом.

Андрей ухмыльнулся, как ей показалось, зловеще.

– А ничего! Близко-то не подпустит – зубы ядовитые! Да мне и не надо! Порычи у меня! – он качнул арбалетом.

Ноги у Рины подкосились.

– Ты… его… – медленно начала она.

– А как еще? Можно подумать, у меня был выбор!

Андрей поднял арбалет. Рина увидела, что наконечник у болта странный. Точнее, его нет вообще, а вместо него нанизана сарделька.

– С ним по-другому нельзя! Хочешь, чтобы он в комнату забежал, – болт пускаешь и за милую душу! Пару раз даже на лету лакомство содрал, – пояснил Андрей.

Где-то впереди открылась дверь. Рина увидела Долбушина. Она пошла навстречу, имея на лице предельную независимость. При этом не заметила, что оказалась против входа в одну из комнат, дверь которой была крест-накрест замотана скотчем, точно предупреждая о чем-то.

– Осторожно! – крикнул Долбушин, но было поздно. Дверь распахнулась от удара лапами, а в следующую секунду Рина уже катилась по коридору в обнимку с Гавром.

– «Но в горло я успел воткнуть и там два раза провернуть мое оружье!» – вопила она, на ходу обкрадывая Лермонтова.

Гавр лизал ее своим кошмарным языком, она же, стараясь оторвать животное от себя, хватала его за шею и дергала за уши. Гавр рычал и прыгал, хлопая раскинутыми крыльями. Со стороны это выглядело, как натуральное смертоубийство.

Дважды Рине удавалось стряхнуть его, и дважды восторженная туша сбивала ее с ног.

– Стреляй! – в ужасе кричал Долбушин, которому казалось, что Гавр перегрызает дочери горло.

– Чем? Сарделькой? – уточнил Андрей и послушно бабахнул из арбалета, заманивая Гавра в комнату. Однако тот на сардельку даже не посмотрел. Он облизывал Рину в то время, как та, изгибаясь, пыталась ухватить его ногами за шею.

– Отвратное зрелище! Не думала, что доживу до такого. Хотя на что я, собственно, надеялась на этой безумной работе? Надо было принять предложение Гая! Приятный человек, прирожденный руководитель, волосы такие красивые… – бормотала Лиана Григорьева.

Наконец Рина, удачно перекинув ногу через шею Гавра, уселась на него верхом, прижала коленями начало его крыльев и согласилась считать себя победительницей.

– Интересный прием! – оценил Андрей. – Впервые вижу, чтобы человек положил на лопатки гиелу. Как тебе удалось?

– Ему когда пузо чешешь – он всегда переворачивается! – объяснила Рина.

Долбушин задыхался рядом, собираясь что-то сказать.

– Это ты виноват! – опережая его, заявила Рина.

– Почему я?

– Еще не придумала. Когда придумаю – скажу… Ага, он перекормлен! Посмотри – это же котлета! У здоровой гиелы должны прощупываться ребра, а тут!.. – возмутилась Рина.

Лиана с опаской протянула руку и царапнула Гавру бок своими длинными ногтями.

– Ну да, приходится признать, что ребер нет. Хотя и документальные доказательства, что они были, тоже отсутствуют, – шепотом сказала она сама себе.

– Как ты его кормил? – продолжала Рина. – Как я говорила? Три кило мяса в день?

– Да-да, – торопливо ответил Долбушин, хотя дочь не говорила ему ни о каких нормах кормления.

– И ящик бройлерных цыплят! Он заглатывал их как семечки! Я думала: это нормально, – насмешливо сказала Лиана Григорьева.

Женщины терпеть не могут, когда в их присутствии другая женщина вьет из мужчины веревки. Они моментально усматривают в этом поведении цирк.

– Я не с вами говорю! – сказала Рина.

– Знаю! Но я отвечаю: остынь, детка! Вытри нос грозному королю, громко сказав: «Опять изгваздался!», и все увидят, кто тут главная тетя в государстве.

Рина покосилась на Григорьеву. Интуиция подсказала ей, что бодаться тут можно до бесконечности, и в результате тебя снова заставят нести мешок с торфом. Поэтому она поспешила оставить Лиану за скобками разговора.

– Я договаривалась с ним! Значит, виноват он! – сказала она и, взяв Гавра за холку, потащила его по коридору.

Это оказалось непросто. Тушка была размеров не детских, к тому же Гавр никуда не собирался идти, а радостно оглядывался на Лиану Григорьеву. Ящик кур давал о себе знать.

Внезапно Рина почувствовала, что очень устала. В конце концов, она была еще далеко не здорова, а ночь выдалась бурная. То она бегала, то куда-то ехала, то таскала мешок, а теперь вот барахталась с Гавром. Он наконец согласился стронуться с места. Рина прошла по коридору метров десять, повернула в гостиную и, сама не зная зачем, вошла в шкаф, тоннелем соединяющий две комнаты. Тот был буквально забит женскими вещами и обувью в коробках. Рина прошла шкаф насквозь. Одежда, падая с плечиков, повисала на кожистых крыльях Гавра.

– Кто тут такой тряпичник? Ни одной нормальной куртки из грубой кожи… Можно подумать, здесь жила какая-то фея, – буркнула Рина.

Зайдя в комнату, она обнаружила массу интересного. Например, на полу валялся носок. Рина машинально подняла его и обнаружила под ним на паркете сделанный белым лаком круг, явно указывающий носку место, где ему валяться. Две других метки – тем же белым лаком! – указывали, где нужно стоять тапкам и лежать сползшей со спинки кровати пижаме.

Казалось, кто-то требовал в комнате поддержания не порядка, а раз и навсегда зафиксированного беспорядка.

– Дурдом! Какой-то бешеный музей! – сказала Рина и, не раздеваясь, во весь рост рухнула на нерасстеленную кровать, причем рухнула наискось, так что ноги поместились только до колена. Гавр покрутился рядом, вытаптывая себе место на паркете, и тоже улегся, опустив слюнявую морду на какую-то дизайнерскую тряпочку, свалившуюся у него с крыла.