Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Защитный кокон был готов.
После этого он встал, огляделся и сразу увидел тропу, пересекающую болото. Приблизился к ней, настраиваясь на экстрасенсорное восприятие здешней «магической физики», прошелся вдоль тропы, кивнул сам себе.
Он не ошибся.
Во-первых, это была та самая Тропа Троянова, проявляющаяся в мире Кромки лишь на короткое время и дающая направление тем, кто крепок верой и духом. Во-вторых, посланцы Иннокентия прошли здесь недавно, и следы их – в ментальном поле – были еще видны.
Однако, кроме них, Георгий заметил и неясные туманные «царапины» на каменистых возвышенностях возле Тропы, оставленные явно не людьми и явно не с добрыми намерениями. И появились они позже, уже после того, как по Тропе прошли люди.
Мороки – вспомнилось предупреждение Иннокентия. Черный Вей запустил во Врата своих черных двойников, бросившихся в погоню за отрядом Пашина. А что случится с десантниками, если их догонят посланцы Вея, нетрудно было представить.
Георгий сосредоточился на вхождении в режим активного движения, увеличил скорость хода, потом побежал. Тропа послушно легла под ноги ровной «асфальтовой» дорожкой. Болото Кромки он пересек всего минут за сорок – по внутреннему отсчету времени, преодолев около двенадцати километров. Затем впереди распахнулась черная холмистая равнина, отгороженная от болота ущельем огненной реки Смородины, и Георгий замедлил бег. Добрался до обрывистого берега, ощупывая его «локатором третьего глаза».
Отряд был здесь и, судя по всему, благополучно перебрался на тот берег. Следовательно, Калинов Мост и его стражи пропустили ходоков, иначе те остались бы на этом берегу Смородины в ожидании переправы.
Георгий заглянул в ущелье. Смородина несла не воды, а струи ниргуны, которую использовали в своих целях колдуны Храма Морока, и сочетала эта субстанция странные свойства, свойства мертвой и живой воды одновременно.
Георгий достал из рюкзака флягу синего стекла с двумя горлышками, моток лески. Привязал конец лески к горлышку, пропустил ее между пальцами, «обмазывая» зеркальным «пламенем» защитного кокона, и опустил флягу в сине-фиолетовую, пузырящуюся, пускающую неяркие язычки голубоватого пламени реку под обрывом.
Фляга исчезла из глаз, леска натянулась, но выдержала. Георгий рывком вытащил ее, подержал на весу, чтобы со стенок фляги стекло на землю синее пламя, быстро завинтил колпачок, обжигаясь и дуя на пальцы. Вытер флягу насухо о штанину, встряхнул, глядя на мерцающее внутри голубоватое «газовое» пламя.
Иннокентий сказал – пригодится. Что ж, посмотрим. Для кого-то это ниргуна, источник силы, омолаживающий организм, – ученый-физик назвал бы эту жидкость Бозе-конденсатом, – но главное, что ниргуна может стать и взрывчаткой огромной разрушающей мощи. Пусть это будет для вас сюрпризом, господа черти, бесы и демоны.
Георгий сосредоточился на мысленном вызове духов Кромки, и уже через несколько секунд совсем недалеко от него возник Калинов Мост, о котором древние русичи сложили немало легенд.
Но если перед ходоками ушедшего вперед отряда он предстал в виде скелета динозавра, то Витязю мост показался одной железной фермой, без настила, по которой мог бы вполне комфортно проехать танк.
Хмыкнув, Георгий взобрался на ферму со множеством заклепок, топнул ногой, породив металлический гул. Натуральная сталь, мать твою! Ну и воображение у тебя, господин бывший танкист. Такие мосты строили только в войну. Надо же, застряло в памяти.
Мост дернулся под ногами, как живой, на мгновение превратился в каменное строение тяжеловесных форм, но тут же вернул былую форму.
Не брыкайся, проговорил про себя Георгий озабоченно, включил темпи вихрем помчался к противоположному берегу, цокая ботинками по железной поверхности фермы.
Похоже, система охраны моста не ожидала такой прыти от пожилого с виду человека, мало похожего на воина. Потому что мост рухнул в реку, загоревшись синим пламенем, уже после того, как Георгий спрыгнул с фермы на берег.
Не успел отреагировать на его переход и собственно страж моста – огромный дракон, сплетенный из струй алых огней, сорвавшихся с берегового откоса.
Не дожидаясь, пока дракон попросит «предъявить полномочия», Георгий опрометью бросился прочь от места переправы и взбежал на холм в километре от реки в тот момент, когда дракон только-только встал на дыбы и оглянулся на промелькнувшую мимо тень.
– Никого больше не пропускай! – строго погрозил ему пальцем Георгий. – Кроме наших. Мы скоро вернемся.
Дракон распался на вихри летающих огней, рассыпавшихся по береговому обрыву.
Георгий огляделся и увидел дорогу.
– Исход зверя, – сказал кто-то тихо.
Георгий даже оглянулся, настолько явственным был этот голос. И только чуть позже понял, что это был голос интуиции.
– Еще бы такси… – пробормотал он вслух.
Однако мир Нави на эту мечту не отреагировал.
– Ладно, доберемся и так.
Георгий сбежал с холма, направляясь к дороге, уходящей к неблизкому горизонту.
Конечно, дорогой этот объект не являлся. Ров, заполненный жидкой пузырящейся грязью. Километрах в двух отсюда грязь начинала светиться и гореть, превращаясь в поток лавы. Вспомнились советы Иннокентия: «Морок мог оставить след, по которому вы дойдете до Черной Обители». Выходит, грязевой поток – это и есть его след?
Георгий прошелся вдоль рва с грязью, заметил те же туманно-серые царапины на почве, что и на тропе через Кромку. Мороки Черного Вея тоже были здесь.
Поторопись, Витязь…
Глава 32
Маета
Вопреки ожиданиям Ратникову стало хуже. Не помогали ни сеансы биопереноса, ни средства из аптечки, в которые входили противовоспалительные и жаропонижающие лекарства.
– Оставьте меня, – предложил он на очередном привале, окончательно выбившись из сил. – Заберете на обратном пути.
Илья хотел сказать, что возвращаться они скорее всего будут другим путем, но передумал. Легче от этого не стало бы никому. Но и продолжать путь по выжженной каменистой равнине вдоль потока – уже не лавы, а чистого оранжево-зеленого пламени – отряд не мог. Надо было принимать какое-то решение.
Последние несколько километров измотали всех. Поэтому как только Пашин объявил привал, женщины тут же сели на камни, вытянув натруженные ноги, ни на кого не глядя. Антон подсел к жене, и она прижалась к нему, закрыв глаза.
