"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей
Было совершенно ясно, что ловкий адвокат в суде добился бы оправдания Ивана. Но не менее ясно, что обеим сторонам будет лучше, если дело будет улажено мирным путем.
Пообщавшись накоротке с Рабиновичем, Наталья Дмитриевна уяснила, что добивается он вовсе не суда и позора для молодого графа, а благодарности. Причем благодарности не денежной, а некоей услуги. Хотелось ему, чтобы одному американскому еврею разрешили купить некий заводик в Одессе. И расставаться с сомнительными векселями до оказания оной услуги не желал.
Елизавета Андреевна, услышав пожелание Рабиновича, только хмыкнула. Получить разрешение у «милого Ники» и ей, и самому Ивану было, разумеется, нетрудно. Вот только для этого надо было вернуться в столицу, а это планировалось не раньше чем через месяц-полтора. Но могло и затянуться немного.
В результате для Натальи Дмитриевны все решилось самым лучшим образом. Графиня выделила нужную сумму и попросила «милую молодую родственницу» задержаться в Одессе на месяц-другой, чтобы проследить за окончательным разрешением вопроса. Сама же она, увы, вынуждена следовать дальше – в Крым и на Кавказ, инспектируя необъятные владения Воронцовых-Дашковых.
В результате всего этого Наталья Дмитриевна оказалась с некоей суммой денег в апартаментах, снятых в знаменитом доме генеральши Синицыной на ее имя до самого конца лета. Папенька, у которого она письмом испросила разрешения задержаться в Одессе на лето, поначалу поворчал, но узнав, что это вызвано просьбой «самой Елизаветы Андреевны», дал согласие. Впрочем, не преминув прислать письмо на двенадцать листов, в котором напоминал, как ей следует себя вести, чтобы не уронить честь рода. Присланные ему пятьсот рублей – половину суммы, оставленной Елизаветой Андреевной «для достойного проживания и представительства» (ну и в благодарность, не без того), он величественно оставил без комментариев[86].
Сама же Наталья, покончив со срочными делами, начала искать выходы на «Электрический Клуб». Впрочем, как тут любили приговаривать, «Одесса – городок маленький, все всех знают!»[87]
Перес Рабинович, поняв, что именно Наталье Дмитриевне он обязан желательным для него решением вопроса, стал с ней очень обходителен. Узнав, что ей нужна помощница, желательно со знанием немецкого и английского языков (ее будущие гости, как она предполагала, еще не в совершенстве знали русский), моментально подобрал таковую, свою собственную дальнюю родственницу по имени Софа. Он же дал рекомендации насчет приличных кондитерских, аптек, магазинов платья, ресторанов. Прокатил на собственном электромобиле.
Совершив несколько пробных поездок на электромобиле, Наталья Дмитриевна выразила его владельцу свое восхищение экипажем, на этот раз, кстати, совершенно непритворное. Ход был мягким и, в отличие от локомобилей и новомодных автомобилей, мало шумел и совершенно не вонял. Да и ход был плавным.
Так что госпожа Ухтомская вполне натурально спросила у Рабиновича совета, как бы ей приобрести такой же. С тончайшим намеком, что, если ей понравится, она порекомендует «самой» Елизавете Андреевне приобрести такой же.
И вот – желанный результат! Не прошло и пары дней, как у нее в гостях сам Ян Гольдберг, председатель «Электрического Клуба Новороссии». Тот самый!
Разговор, как и приличествует культурным людям, начали издалека. Обсудили погоду, здоровье присутствующих, перешли к прогрессу вообще и роли в нем электричества в частности. Обсудили и электромобили. Господин Гольдберг рассказал, как помогают ему в благородном деле продвижения электрического транспорта господа из «Общества содействия прогрессу и гуманности».
Еще через некоторое время рассказал, что при Обществе этом проводят собрания, где обсуждают по четвергам творчество Жюля Верна и других подобных авторов. И что он зван на ближайший четверг, к шести часам вечера. Ян пояснил, что собрание оное состоится в этом же доме, в квартире номер два, и что звали туда всех желающих, так что милой Наталье Дмитриевне наверняка тоже будут рады.
На этом месте Сара, смущенно улыбнувшись и положив руку на свой животик, спросила, не найдется ли чего-нибудь солененького. Ухтомская, промешкав буквально секунду, но смущаясь не меньше гостьи, заверила, что, конечно же, найдется и позвонила в колокольчик, призывая помощницу.
К удивлению Натальи Дмитриевны, когда помощница вошла, Сара Гольдберг приветствовала ее доброжелательным кивком, а Ян Гольдберг даже вскочил со стула со словами:
– Софочка, солнышко, так вот вы где! А мы-то гадаем, отчего вас уже неделю не видно!
Ухтомская же, приняв к сведению, что ее помощница оказалась близко знакома с интересующими ее людьми, тем не менее невозмутимо попросила:
– Софочка, милая, нашей гостье захотелось солененького. Сами понимаете, в ее положении это естественно. Будьте любезны, принесите нам что-нибудь в этом духе.
На кухне, кроме соленых грибочков и огурцов, сыскались и немецкие соленые крендельки. И пока Сара выясняла, что же из этого ей более всего по вкусу, разговор продолжился. Уже без удивления Наталья Дмитриевна выяснила, что не только Софа знакома с Гольдбергами, но и Рабинович является старинным деловым партнером Яна. И более того, разрешение американцам на покупку предприятия оформляется именно для сборки электромобилей. Действительно, «Одесса – маленькая деревня, и все всех знают!».
Распрощавшись с четой Гольдберг и уговорившись о новых встречах, Наталья Дмитриевна передохнула немного, а потом начала пытать Софочку, как да откуда она знает Гольдбергов. Софочка поначалу робела, но под поощряющие оханья да аханья в нужных местах постепенно разговорилась, а затем и вовсе начала изображать события в лицах, то театрально закатывая глаза и будто падая в обморок, то испуганно ойкая и прижимая руки к груди. История в ее изложении вышла совершенно шекспировской – борьба двух девушек за сердце одного мужчины, разбойный налет, драка, похищение…
А в конце – романтическое освобождение и свадьба!
Правда, именно конец истории вышел у Софочки несколько отличающимся от канона. И спасителем был не жених, а некие молодые люди, говорящие между собой по-русски, и образ Воронцова, главного спасителя, в ее изложении вышел совсем не героическим, а скорее, пугающим – весь в крови, с десятками трупов за плечами…
Ничего удивительного, что ночью Наталье Дмитриевне снились кошмары. Воронцов в них хоть и спасал ее, вида был совершенно разбойничьего, весь заросший бородой и залитый кровью. А откуда-то из-за спины звучал зловещий шепот Софочки: «Это страшный человек, поверьте мне, страшный!»
«…Еще в начале мая я окончательно убедился, что «чистая» технология, которая не дает вредных выборов, хоть и привлекательна внешне, но слишком малопроизводительна. Поэтому, едва наша «домашняя электростанция» заработала, я тут же, пользуясь хорошими отношениями с домовладельцами, арендовал дровяной сарай, пустующий во дворе после перевода дома на водяное отопление, под «топливную лабораторию». Всем я объяснял, что буду пытаться найти способ сжигать тот самый мелкий уголь, что остался от Юнгшуллера.
На самом же деле эта лаборатория использовалась мной для нужд «аспиринового проекта». И начал я с производства карбида кальция. Производство это потребляет уйму электроэнергии, вот мне и пришлось ждать, пока дешевая электроэнергия появится у меня в достаточном количестве.
Впрочем, как оказалось, на цену карбида оказывала значимое влияние не только цена электроэнергии. Производство это грязное, пыльное и требует немало ручного труда. А Одесса, к моему удивлению, была на втором месте по уровню зарплат рабочих во всей Российской империи. С деньгами же у меня был напряг. Тысяча рублей, оставшаяся от продажи маузера после вложений в домовую электростанцию, таяла, как лед в летний полдень. Поэтому я пошел традиционным путем всех акул капитализма – поставил на эту работу не настоящий пролетариат, а подростков.
В результате на этом производстве самым старшим по возрасту у меня был Степан Горобец, шестнадцатилетний парубок, родом откуда-то из-под Одессы. А двое его родственников были еще на год младше…»
