Гавряев Витальевич - Просто Иван
Солдат замолчал, но всё равно продолжил буравить Непомнящего взглядом. Он явно хотел чего-то спросить, но не решался это сделать. И Иван, сам подтолкнул его к этому.
- Ну, спрашивай уже, я ведь вижу, что что-то тебя ещё гложет.
- Ну это. Раз у вас есть старшина, а ты всё равно командуешь, то выходит ты старше его по званию. Так почему у тебя петлицы рядового бойца?
- А вот ты о чём. - Иван усмехнулся. - Оно как-то само так вышло: да и старшина был не против такого. ...
Когда обоз отъехал от места последнего сражения сводной роты старшего лейтенанта Любушкина, до слуха бойцов долетели немного приглушённые звуки, характерные для непродолжительной серии взрывов. И идущий рядом с Непомнящим сапёр радостно прокомментировал:
- Всё, капец немецкой технике, слышите, как мои закладки рванули. После такого фейерверка, технику никаким ремонтом не восстановить.
Всплеск эмоций не прошёл для бойца бесследно: из его разбитой губы снова потекла кровь, и солдат невольно сморщившись от боли, снова замолчал. Впрочем, молчали и все остальные. Вот так, в полной тишине, через час пути, съехав с грунтовой дороги, весь караван следовал по еле приметным стёжкам вслед за местным проводником. А он весьма уверенно передвигался по лесу - так мог идти только человек не единожды проходивший этими тропами.
Мужичок, чья чёрная с проседью борода начинала свой рост чуть ли не возле глубоко посаженных карих глаз: кстати, его кустистые брови мало чем уступали его усам. Так вот, этот человек, добровольно вызвавшийся быть проводником: уже поближе к вечеру вывел отряд к небольшой, с виду ухоженной землянке, где и предложил разбить на её месте лагерь. Точнее сказать, это была полуземлянка: со стороны дороги, её крыша воспринималась как небольшой, пологий холмик, и только обойдя его, Иван увидел выкопанные в земле ступени и две широких доски - импровизированные двери. Осмотр этой постройки оставил ощущение хозяйственной добротности, и то, что строившие это убежище люди не сильно желали быть обнаруженными посторонними людьми. Уточнять, почему это так делалось, молодой человек не стал: точнее сделал вид, что не обратил на это внимание - раз хозяин его сюда привёл, знать он ему доверяет. А проводник суетился рядом и услужливо пояснял:
- Здесь у меня и кое, какие припасы на зиму припрятаны. - Говорил он, немного хмуря брови и стараясь в этот момент не встречаться взглядом с Непомнящим. - Во время зимней охоты, я со своими племяшами, здесь частенько на ночлег становлюсь или когда возникает в этом какая надобность. Так что вас здесь никто искать не будет: все считают это место гиблым - рядом почти непроходимое болото. Так что можете здесь надолго оставаться: но и вы смотрите - ничего не разорите. Мне это жилище ещё не раз может пригодится.
Тем временем как под деревьями укрывались обозы; пока Иван со старшиной выставляли часовых и разбивали их по сменам; проводник со своими родственниками, извлёк из недр полуземлянки, котёл, продукты; сходили за водой и принялись кашеварить. Племянниками старика оказались двое братьев: один из которых, когда Дзюба после уничтожения фрицев уже отбушевал, рассказывал про свою молодую жинку, малых деток. И уже стемнело, когда люди, ставшие на ночлег, приступили к ужину. Правда, ещё задолго до этого проснулась Анастасия. И со свойственной ей энергией приступила к выполнению своих прямых обязанностей.
- Так, у кого нет мыла подойдите ко мне для его получения: перед едой все должны обмыться, постираться, а раненые явиться на перевязку! - Разносился по лесу её звонкий голосок: хотя, в её взгляде, больше не было былого озорного огонька. - И перед едой все без исключения обязаны показать мне свои вымытые руки! ...
- Тише сорока. - Тихо прервал её монолог проводник, к которому его племянники звали не иначе как дядька Петро. - На твой звонкий крик могут не званые гости нагрянуть. Что тогда делать прикажешь?
- Хорошо дядечка. - Немного смутившись, и уже более тихо согласилась военфельдшер. - Только и вы, перед тем как заняться приготовлением еды, тоже должны вымыть руки. Мои указания всех касаются.
- Хорошо дочка, будь по-твоему. - Согласился мужичок, даже при остаточном вечернем свете и отблесках костра было видно, как от улыбки немного вздыбились его усы.
И как обычно получается, эта улыбка объяснялась очень просто: у Петра Петровича помимо единственного сына: ушедшего добровольцем на фронт, было ещё три дочери, и все они выйдя замуж, разлетелись из родительского дома по окружным селениям. Поэтому он видел в этой молодой девчонке, забавного и милого ребёнка - отсюда была его и улыбчивость, и отеческие нотки в голосе.
А Непомнящий, уловив в требовании спасённого его отрядом военфельдшера резон, решил поддержать её в этом начинании. И уже используя своё весомое положение в отряде: в приказном порядке заставил всех тех, кто постарался уклониться от гигиенических процедур, исполнять её требования.
Позднее, когда Дзюба увидел что Иван так и не сбрил с лица свою бородёнку, то он подошёл к нему: обращаясь с явно различимой подковыркой в голосе:
- Не дело Иван Иванович вам такую нелепую поросль разводить - несолидно как-то. Одно дело, когда она складная: а тут одна насмешка. - Тихо прошептал он Непомнящему, когда тот развешивал у костра свою выстиранную форму на просушку.
- Григорий Иванович, так я не знаю как пользоваться опасной бритвой. У меня такое впечатление, что я такою никогда не брился.
Широко улыбающийся Дзюба, одарил Ивана снисходительной улыбкой. После чего, старшина не громко - но так чтоб слышали все, объявил:
- Внимание всем. У кого покамест нет бритвенных принадлежностей, все подходите ко мне: только сегодня я буду в нашей коммуне за общественного брадобрея. - И уже совсем тихо, на самое ухо Ивана, прошептал. - Ванюша, сегодня так уж и быть, побрею тебя, как и других недорослей, а с завтрашнего дня, я буду тайно учить тебя этой истинно мужской премудрости: то есть сделаем так, чтобы другие этого не видели. ...
Уже после ужина: когда ночь окутала лес во тьму, случилось небольшое ЧП. Иван с Дзюбой, убедились что все бойцы смогли как следует устроиться на ночлег, обходили с проверкой все расставленные ими секреты. Они уже возвращались в лагерь, когда они заметили - точнее услышали, как их проводник напутствовал одного из своих племянников:
-... Только смотри, нигде не задерживайся. Быстренько сбегай туда и обратно. Уразумел?...
- Стоять! - Выкрикнул Григорий Иванович. - Стрелять будем!
И старшина, и Иван, укрывшись за толстыми стволами деревьев, держали на прицеле своих пистолетов обоих мужичков - готовые в любую секунду открыть огонь на поражение.
