Андрей Круз - Холод, пиво, дробовик
Распахнулась дверь, и в кабинет ступил моложавый господин в темно-синем костюме и пижонских кожаных туфлях с серебряными пряжками. В одной руке он нес бутылку коньяка, в другой сразу три стакана. Не бокала — именно три граненых стакана.
— Ничего? — спросил Илья Линев, служивший ни много ни мало заместителем воеводы.
— Это не мы, — отрапортовал Кузьминок. — И точно не наши. Но Несун Форта не покидал.
— Несун? — не удержался я от вопроса.
— Сергей Платонов у нас так проходит, — пояснил Линев, выставил бутылку на стол и нервно потеребил охвативший левое запястье браслет со множеством серебряных шариков, резных и частично черненых.
Я в ответ только захлопал глазами. Для того чтобы отшить меня, вовсе не обязательно было устраивать такой спектакль.
И опять же — что значит «проходит»?
Линев разлил коньяк по граненым стаканам, один взял себе, второй передвинул Григорию. Мне предлагать не стал, но третий стакан говорил сам за себя.
Я поднялся с дивана и усмехнулся.
— Теперь так модно, да?
— Других не было, — ответил Линев и выпил.
Выпил и я. В стакане оказался не коньяк, а кальвадос, что было тоже совсем неплохо.
— Рассказывай, — потребовал заместитель воеводы.
— Вы серьезно или комедию ломаете?
— Рассказывай! — повторил Линев, на этот раз с неприкрытой угрозой.
Я повторил историю об исчезновении компаньона и поделился результатами предварительного следствия.
— Столько сил коту под хвост! — выругался заместитель воеводы, одним махом допил кальвадос и вышел из кабинета, оставив меня наедине с контрразведчиком.
— Это он о чем? — недоуменно спросил я конопатого.
Григорий вздохнул.
— Род деятельности твоего компаньона заинтересовал лиц, которые интересны нам. Поэтому старались не упускать его из виду в ожидании предложения, от которого невозможно отказаться. А его, получается, увели прямо у нас из-под носа.
— Кто?
— Или Город, или Северореченск, — отрешенно произнес Кузьминок. — Но из Форта его еще не вывезли, поэтому ищи. Ищи.
— А вы?
— И мы будем искать.
Я сообразил, что Платона намеревались использовать как наживку для чужих агентов, но это не объясняло всех странностей.
— Откуда уверенность, что он еще в Форте? — спросил я, сделав небольшой глоток кальвадоса.
Григорий отпил куда больше моего и пояснил:
— Нас ставят в известность о всех его выездах за стены.
— А если спеленали и вывезли?
— Контроль идет по ауре. Есть такая возможность.
— В курсе, — кивнул я и уточнил: — А вы только Юго-восточные ворота контролируете или остальные тоже?
— А кто его там выпустит?
— Он в резерве Патруля, так-то.
— Без документов его не выпустят, предъявит документы — сообщат.
— То есть его аура там не отслеживалась. Могли вывезти, нет?
Григорий хмуро посмотрел на меня, сделал пару звонков и сообщил:
— Через Западные ворота сегодня никто не выезжал, через Восточные прошла машина с отходами промзоны, и все. Нет, он еще в Форте.
Я в этом уверен вовсе не был, более того — вопреки всем доводам, у меня понемногу крепла иррациональная уверенность, что Платона вывезли за городские стены. Иначе в этом просто не было никакого смысла! Убить его могли на месте, а раз похитили — значит, были основания. Живой кондуктор стоит куда дороже мертвого.
Город или Северореченск? Вот черт!
— Никто из ваших не мог это провернуть?
— Думаешь, сложно мигалку на крышу прицепить? — срезал меня Кузьминок и достал из верхнего ящика стола блокнот. — Ладно, а теперь со всеми подробностями. Под протокол.
— А смысл время терять? Я весь расклад следователю расписал, Могилевский его фамилия.
— Прям весь? — не поверил Григорий. — И о внедорожнике с мигалкой он знает? Выкладывай!
Пришлось рассказать о Светлане, консультанте из ювелирного салона.
— Не думаю, что она в этом замешана, — предупредил я контрразведчика.
— А это уже нам решать, — объявил Кузьминок. — У тебя все?
— Да.
— Допивай и проваливай, — распорядился Григорий и передвинул к себе бутылку, в которой еще оставалось немного кальвадоса.
Я допил и ушел.
Все же нервная работа у дружинников: так кальвадос глушить — никакой печени не хватит. Ох, что-то меня расслабило…
— Ну? — встрепенулся дожидавшийся меня у машины Дмитрий. — Как поговорил?
— Хорошо поговорил, хорошо, — вздохнул я, забираясь за руль. — Но, как обычно, есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая: Платона они не задерживали. Плохая: Платона они не задерживали.
— Не врут?
— Не врут, — ответил я без малейших колебаний. — Уж не настолько я крут, чтобы такой спектакль устраивать. Похоже, у них серьезно подгорело.
Я рассказал Дмитрию о состоявшемся разговоре, он выслушал меня и откинулся на спинку сиденья.
— Получается, Платон еще в Форте?
— Получается, в Форте, — кивнул я, но без всякой уверенности. — Через Юго-восточные ворота его никак не могли вывезти, на других пришлось бы предъявлять удостоверение.
— Если так — он в Форте.
— Если так… — пробормотал я, заводя двигатель. — Но в этом нет никакого смысла. Зачем похищать и оставлять в Форте? Чужим агентам в первую очередь вывозом человека за город озаботиться стоило бы. Даже если принять эту версию в расчет…
— Почему нет?
— А какой смысл на меня покушаться было?
— Совпадение? — выдвинул предположение Дмитрий.
— Не верится что-то в такие совпадения, — покачал я головой и вывернул с парковки на проезжую часть. — Скорее, хотели меня заранее из игры вывести. Должны были понимать, что в противном случае и Дружина к розыскам активно подключится, и криминальный элемент будет задействован. Опасно в таких условиях Платона в Форте держать. Но ведь похитили…
— Мы не туда едем, — сообразил вдруг телохранитель кондуктора. — Нам в другую сторону.
Я покачал головой.
— На Восточные ворота сначала заедем. Заодно и заправимся по дороге.
— Зачем?
— Бак почти пустой.
— Нет, — поморщился Дмитрий. — На Восточные ворота нам зачем? Думаешь, через них вывезли?
— А вот и посмотрим. Там сегодня машина с отходами выезжала, узнаем установочные данные, поговорим с водителем.
Дмитрий кивнул и прикрыл глаза. К вечеру на его лицо вновь вернулась бледность, над верхней губой мелкими бисеринками собралась испарина. То ли из-за пропуска приема лекарств поплохело, то ли злоупотребление алкоголем аукнулось.
После поворота на проспект Терешковой началась ночь. Нет, серьезно — просто конец света. Повернули — и разом остались позади все фонари, яркие огни витрин и всполохи вывесок. Кругом одна лишь серость снега да мрак позднего вечера, в котором тускло светились редкие квадраты освещенных окон.
