Константин Муравьёв - Где-то там…
Я задумался:
«Где я могу здесь найти такое место?»
И сразу почувствовал сильное желание пройтись в определённом направлении вдоль протекающего ручейка.
Проверив расстеленную шкуру и убедившись, что она ещё не высохла, я решил пока и дальше заниматься пропитанием, а потому начал нарезать мясо тонкими ленточками по двадцать сантиметров в длину и три в ширину.
Закончив с заготовкой продукта для вяления, я оставил себе, Рыкуну и Ленивцу на пару приёмов пищи, а остальное снова сложил в рубашку.
«Охраняй», – дал я распоряжение Ленивцу, указав на разложенные предметы.
Сам же, облачившись в куртку и нацепив Клык за спину, кинжал на пояс, а камешки равномерно распределив по карманам куртки, отправился в ощущаемом мной направлении.
Пробирался я недалеко. Отойдя от примечательной запруды на пару десятков метров, я почувствовал жуткий сквозняк. Осмотревшись, понял, что стою в каком-то небольшом ущелье, образовавшемся среди листьев на ветви дерева. Посмотрев направо, я почувствовал, что ветер дует оттуда. Между несколькими переплетёнными и поваленными листьями шёл достаточно большой туннель, в нём царили сумрак, прохлада и ощущалась сильная тяга, которая и создавала непрекращающийся ветер, гуляющий там.
«Как раз то, что мне необходимо», – оглядываясь и решая, куда прицепить края верёвки, которую придётся сделать из многострадальной рубашки, подумал я о найденном месте.
Я вернулся к мясу, переложил его на камень, нарезал лоскутья из рубишки и связал верёвку. Проверив её на прочность и убедившись, что она выдерживает вес предназначенного для сушки мяса, нанизал его. После этого я снова прошёл к ущелью, растянул веревку на нескольких зацепах, вырезанных на ветках, и, проверив, что растяжка сидит достаточно крепко и не обвалится от сильного ветра, оставил мясо вялиться.
«Теперь бы придумать, как сделать так, чтобы его не растащили, пока оно тут висит», – подумал я, обходя место заготовки мяса и осматривая окрестности.
И увидел куст, который рос неподалёку. Он напоминал даже больше не куст, а некий вариант степного перекати-поля, только гораздо более плотный и состоящий из жгутов переплетения ветвей с колючками. Как раз это мне и подходило больше всего в качестве защиты туннеля от несанкционированного вторжения мелких и крупных хищников. Поискав вокруг, я обнаружил второй и третий такие кусты.
Срезав их все, я оттащил эти клубки к туннелю и заткнул двумя из них вход со стороны ручья, а последним выход со стороны леса. Посмотрев на дело своих рук и прикинув, что пробраться через эти кусты не сможет даже Рыкун, я успокоился и отправился обратно к порожку у ручейка.
Подойдя к лужайке, я застал забавную картину. Ленивец и Рыкун топтались друг напротив друга и верещали. Мелкий лесной хищник, по-видимому, пытался прорваться к мясу, оставленному на попечение Ленивца, а тот его отважно защищал, отпихивая лапой мелкого разбойника от лакомых кусочков, но делал это так осторожно, будто обращается с маленьким детёнышем.
Когда и тот и другой увидели меня, оба бросились в мою сторону. Из разрозненного гвалта, порыкивания, попискивания и верещания я выделил две основные мысли.
Рыкун: «Рыкун проснулся. Хочет есть. Там еда. Еда детёныша. Еда Рыкуна. Пришёл. Увидел клатра. Клатр не ест и не пускает Рыкуна. Клатр говорить, что это еда его хозяина».
Ленивец: «Пришёл маленький лесной зверь и хочет съесть припасы хозяина. Я его не пускал. Не прогонял. Так как это зверь хозяина».
Улыбнувшись роящимся в моей голове мыслям животных, я подошёл к оставленному запасу мяса и, взяв один из кусочков, отдал Рыкуну. Подобрав второй, я передал его Ленивцу-клатру со словами:
«Молодец, хорошо охранял, – и, обратившись к ним обоим, сказал: – Мы вместе. Не драться. Помогать друг другу».
На что Ленивец вполне покладисто согласился:
«Я буду присматривать и за маленьким лесным зверем, – и, посмотрев на него, добавил: – Хоть он мне и не нравится».
«Смотри-ка какой! Не нравится ему, видите ли. И ещё странно: Ленивца я понимаю гораздо лучше, чем Рыкуна. Отчего бы это? Уж не от того ли, что структура энергетических линий в области его головы гораздо более сложная, чем у Рыкуна?»
Внимательнее разглядывая того и другого, я обратил внимание, что энергоструктура Ленивца гораздо более насыщенная и плотная, чем у Рыкуна, особенно сложной она была в области головы животного.
«А не означает ли это более высокую ступеньку развития одного относительно другого? Видимо, да. И не означает ли это ко всему прочему, что Ленивец гораздо разумнее, чем хочет казаться. Нужно к нему присмотреться повнимательнее. Интересно, как выглядит структура другого разумного существа, человека или кого-то на него похожего? Чтобы было с чем сравнивать». Я задумчиво посмотрел на своего нового знакомого, открывшегося мне с такой необычной стороны.
Пока я рассуждал, Рыкун тоже отметился в нашем разговоре.
«Стая – это хорошо. Рыкун всегда жил один. Было трудно. Клатр хорошо следить. Лучше Рыкуна или детёныша. Хорошая стая».
Рыкун подошёл к кучке мяса и, выбрав из неё ещё один кусок, отнёс его Ленивцу, признавая его членство в нашей маленькой группе. И я понял, что верещащего гвалта, который несколько минут терзал мои уши, уже больше не будет.
Сам я есть ещё не хотел, хотя времени прошло с предыдущего моего обеда уже достаточно. Поэтому с едой я решил повременить, оставив мясо лежать на камне.
Разрешив вопрос своего пропитания, я перешёл к выделке кожи змеи. Первым делом я проверил, высохла ли она. Убедившись в недостаточности этого, насобирал и наскоблил с коры ветви сухой древесной трухи и засыпал ею внутреннюю сторону просыхающей кожи. По идее, как я понял, она должна была вытянуть остатки влаги из неё. Далее мне останется только хорошенько отскоблить и размять кожу, и всё – это большее, что я мог сделать с нею в настоящих условиях.
Откуда во мне все эти знания, умения и навыки, я перестал задавать себе этот вопрос уже давно, приняв их как данность.
Разложив кожу на земле и натянув её на вбитые в кору колышки, я оставил её просыхать дальше.
И у меня остался последний незадействованный трофей.
Вытянув костяные пластины из воды, я достаточно быстро очистил их до блеска от остатков студенистой массы, что была раньше мясом непонятного осьминога. Пластины были очень крепкие и при этом достаточно лёгкие. Непонятный серый отсвет небольших шипов с наружной их стороны, не дававший мне покоя, всё ещё присутствовал, но он не вызывал у меня никаких опасений.
Рассматривая эти пластинки, вычищенные и блестящие, я понял, что достаточно просто сделать в них по две дырки и кожаными ремешками внахлёст навязать на мою куртку, как она приобретёт вид простейшего доспеха. Правда, куртка в этом случае превратится в решето, но если сделать всё правильно, то вода, по идее, будет стекать по пластинам и не сможет попадать внутрь. Тем более у меня ещё есть плащ, который, судя по виду, от дождя и холода защитит меня ничуть не хуже моей куртки, а возможно, и гораздо лучше.
